Емельянова Надежда Михайловна
Мусульмане Осетии: На перекрестке цивилизаций. Часть 2. Ислам в Осетии. Историческая ретроспектива

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 26/01/2009.
  • © Copyright Емельянова Надежда Михайловна (coordinator2006@yandex.ru)
  • Обновлено: 02/12/2006. 383k. Статистика.
  • Монография: Религия
    • Оценка: 7.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В книге исследуется роль и место мусульман Осетии в истории исламской цивилизации. Используя обширный архивный и полевой научный материал, автор показывает основные этапы проникновения ислама в Осетию, его связь с христианством и политеистическими культами.
    • Глава 3. ПРИВНЕСЕНИЕ ИСЛАМА
    Первые шаги проповедников ислама: арабские походы VII-VIII веков
    Культурная роль Тифлисского эмирата
    Нашествия Буги и турок-сельджуков
    Монгольские завоевания. Золотая Орда и ее влияние на ислам у осетин
    Военные походы Тимура
    Роль Кабарды в исламизации осетин
    Взаимоотношения с Османской Турцией
    Осетины в Кавказской политике Ирана

    Глава 4. МУСУЛЬМАНЕ ОСЕТИИ В РУССКО-КАВКАЗСКИХ ВОЙНАХ
    Закрепление позиций России на Кавказе и в Осетии
    Осетины на линии противостояния Иран - Россия
    Объединенные восстания горцев: шейх Мансур и Осетия
    Походы имама Гази Мухаммада в Осетию
    Структура имамата Шамиля
    Осетия в планах Шамиля

    Глава 5. ОСЕТИНЫ ПОСЛЕ БОЛЬШОЙ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ
    Осетинское мухаджирство
    Мусульманская община Владикавказа
    Мусульмане Дигории в XIX веке
    Mусульмане Кавказа в составе поликонфессиональной России
    Построение системы мусульманского образования

    Глава 6. ИСЛАМ В ОСЕТИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ХХ ВЕКА
    Мусульмане Осетии на рубеже веков
    Мусульмане Осетии в годы революции
    Создание Центрального Мусульманского Комиссариата
    Межнациональные и межконфессиональные конфликты в Осетии
    Гражданская война на Тереке
    Утверждение позиций "Союза безбожников"
    Судьба мусульманской школы
    На переломе Великой Отечественной войны
    Очередное выселение горских народов

    Глава 7. ИСЛАМ В ОСЕТИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ХХ ВЕКА
    Ислам на Северном Кавказе в послевоенный период
    Мусульманский вопрос в годы "хрущевской оттепели"
    Проблемы "свободы вероисповедания" у осетин до распада СССР
    Проникновение суфизма в Осетию
    Суфизм в Осетии в преддверии ХХI века
    Трансформация обрядовой практики у осетин-мусульман на рубеже ХХ-ХХI веков


    ПРИМЕЧАНИЯ К ЧАСТИ II

    Глава 3. ПРИВНЕСЕНИЕ ИСЛАМА

    Арабские завоеватели, осуществлявшие свои походы на Северный Кавказ и в Закавказье, столкнулись здесь сразу с несколькими религиозно-мировоззренческими системами, в их числе были зороастризм, митраизм, политеистические культы, христианство в виде православия и григорианства. Отвоевав у Персии и Византии кавказские владения, арабы установили здесь новый порядок, не притесняя при этом христиан и последователей других культов.
    Первые шаги проповедников ислама: арабские походы VII-VIII веков
    Аланы познакомились с исламом уже в период первых завоевательных походов арабов на Северный Кавказ в VII веке. В это время Алания входила в состав Хазарского каганата. Хазары поддерживали союзнические отношения с Аланией, не оказывая большого давления на ее внутреннюю и внешнюю политику. В начале арабских завоевательных походов Восточная Грузия, территория современного Азербайджана и большая часть Армении принадлежали сасанидскому Ирану; Западной Грузией и Западной Арменией владела Византия. Арабские завоевания VII-VIII веков внесли изменения в расстановку политических сил на Кавказе.
    Арабы появились в пределах Кавказа в 639 году. Их победа над персами при Нехавенде близ Хамадана в 642 году (21 г. хиджры) открыла для набегов арабских отрядов все подвластные Сасанидам страны. Один из таких отрядов под начальством Сураки ибн Амру направился в пределы Дагестана. Первый удар арабов был направлен против владетеля Дербента Шехриара. Но Шехриар, вместо сопротивления победителям, предпочел вступить с ними в мирные переговоры, которые увенчались успехом при посредстве начальника авангарда арабского отряда Абд ар-Рахмана ибн Раби.
    После этого Сурака ибн Амру сформировал несколько отрядов, из которых один под начальством Бакра ибн Абдаллаха двинулся в Муганскую степь, другой под командой Хабиба ибн Масламы, захватив Армению и Ширван, направился к Тифлису. Третий же, во главе с Хафизом ибн Асадом, двинулся в нагорные части Грузии, или, как выражается арабский летописец, в горы Аланские (Джибаль уль-Лан).1
    Грузинские летописи говорят о сильном страхе среди населения и растущей молве о неведомых ранее завоевателях. Натиск арабов был стремителен и ошеломляющ: все князья северной Армении, Грузии и Кавказа согласились заплатить Хабибу ибн Масламе дань, чтобы обезопасить свои страны от разрушений.2 Между Арабским Халифатом и Византией был подписан трактат, согласно которому часть Грузии переходила под власть халифа Муавии.3
    Вход в Дарьяльское ущелье арабами называлась Аланскими воротами (Баб уль-Лан)4, а смежные горы - Аланскими, и потому весьма вероятно предположение, что отряд Хафиза ибн Асада направился на территорию расселения южных осетин. Вскоре командующий всеми войсками на Кавказском театре войны Сурака ибн Амру скончался и на его место был назначен Абд ар-Рахман ибн Раби, который в союзе с Шехриаром предпринял набег на Дербентскую теснину. Но это предприятие кончилось печально для арабов: они получили от хазар неожиданный отпор; в этом походе Абд ар-Рахман ибн Раби погиб.5
    Второе нашествие состоялось в 646 году (25 г. хиджры), и в Тифлис явился уже побывавший здесь ранее Хабиб ибн Маслама, а в восточное Закавказье отправился Сулейман ибн Раби аль-Бахили. Судя по арабским известиям, арабы нигде не встретили сильного сопротивления, и дело оканчивалось мирными договорами, в силу которых жители обязывались платить дань. Так было и в Тифлисе. Вообще, по свидетельствам очевидцев, "самый фанатизм их был сноснее фанатизма огнепоклонников и уступчивее даже христианского".6 Тифлис, испытавший все ужасы хазарских нашествий, а также разоряемый войсками греков и персов, при арабах, по словам грузинской летописи "Картлис цховреба", обустроился гораздо лучше, чем был прежде.
    Аланские селения, находящиеся по пути следования арабских отрядов, были обложены подушной податью-джизьей; в Дарьяльском ущелье арабы возводили свои крепости.7 Охватившие восточную часть Северного Кавказа и Закавказья арабо-хазарские войны распространились на отдельные области Алании. Союзники хазар - аланы нередко оказывали арабам сопротивление, аланы-аорсы состояли в гвардии кагана арсийа.8 Но в отдельных случаях аланы отказывались участвовать в войне хазар против арабов. Так случилось в 20-е годы VIII века, когда за отказ алан выступить против арабов, хазары совершили карательный поход на Аланию. Ожесточенная борьба развернулась в это время за владение Дарьяльским проходом (Баб уль-Лан).
    В 697 году арабы вторглись в западногрузинское княжество Лазику. Подкупленный арабами монах Сергий отворил им ворота городской крепости. Исследователь Грузии и Армении XIX века Марий Броссе писал, что "с тех пор многие кавказские горцы, находясь под влиянием аравитян, уже повиновались грекам, и даже аланы колебались.. ".9 В связи с этим византийский император Юстиниан II направил на Кавказ с большою суммой денег посланника Льва Исаврия (сменившего Юстиниана II и правившего Византийской империей по 741 год, основателя Исаврийской династии). В сочинениях историка Лебо, высказывается предположение, что Лев Исаврий отправился в эту экспедицию в 713 году.10 В это время в прибрежных районах Грузии уже существовали арабские наместники: как, например, наместник по имени Фарсман.11
    Посланнику Византии предстояла нелегкая задача: он должен был переманить на свою сторону уже начавших склоняться к союзу с арабами алан. Высказывались даже предположения, что император дал такое сложное задание своему приближенному, поскольку завидовал его славе и хотел избавиться таким образом от честолюбивого приближенного. Льву удалось все же пробраться на территорию расселения алан; он сумел подговорить последних напасть на абхазские владения. Абхазский царь предложил аланам за вознаграждение в 6000 золотых монет передать им Льва как человека "способного к обману, возбудившего между нами столь великую распрю".12 Аланы решили передать Льва, и, получив от абхазов деньги, отбить его. План удалось реализовать, аланский царь Итаз, получив деньги, напал на абхазов, возвратил Льва и увел при этом из Абхазии много пленных.
    Пока Лев скрывался в горах Осетии, на южных склонах Кавказского хребта разразилась битва между лазами и византийцами. На помощь лазам поспешили арабы. Аланы предложили Льву присоединиться к отступающим византийцам. Зимой, с большими трудностями, в сопровождении отряда алан из 200 человек Лев перешел через перевал и вернулся на родину.
    В то время как за Кавказским хребтом установилось относительное спокойствие, территория Алании продолжала оставаться яблоком раздора между арабами и хазарами. Чтобы предотвратить возможные набеги хазар в Закавказье через Дарьяльский проход, арабы организовывали экспедиции в аланские земли. Весной 725 года арабский полководец Джаррах направился через Дарьяльский проход в Аланию. Завоевав несколько городов и крепостей, он захватил здесь большую добычу.13 В 728-729 годах по пути, проложенному Джаррахом, совершил поход через Дарьяльские ворота арабский полководец Маслама.
    Великий арабский географ Мас'уди дает подробное описание одной из непреступных крепостей-замков, которую захватил Маслама: "Между царством аланов и горами Кабх14 есть крепость и мост, перекинутый через громадную реку. Эта крепость называется "крепость Алан"...".15 Далее Мас'уди сообщает, что крепость была построена древним персидским царем Исбендияром, сыном Гистапа, и что в персидской народной поэзии сохранилось предание, как Исбендияр строил этот неприступный замок. Он был воздвигнут высоко среди скал, "и не было средств захватить его и даже пройти к нему без соизволения находящихся в нем". При персах в крепости размещались стражники, в обязанности которых входила защита дороги, ведущей в Закавказье, от аланских нашествий. А "для этих народов не было иной дороги как через мост, над которым господствовал замок". В центре укрепления, на вершине скалы, бил чистый горный родник, что могло обеспечить укрепление запасом питьевой воды в случае его осады, "так что эта крепость одна из крепостей, знаменитых в целом свете по своей неприступности". Скорее всего, после персов крепость стала использоваться аланами для контроля над Дарьяльским проходом. Отвоевав эту цитадель, Маслама поставил в ней арабский гарнизон, который снабжался продовольствием из Тифлиса, находящегося в пяти днях пути от крепости.16 Аланы были восприняты арабами как "неверные-кяфиры" и обложены подушной податью-джизьей.17 Можно предположить, что и сборщики податей останавливались в этой крепости в Дарьяльском ущелье, поскольку "хотя бы один человек был в этой крепости, он отразил бы всех царей кяфирских, если бы они проехали у этого моста, благодаря воздушной позиции, командующей разом над дорогой, мостом и долиной".18
    Установив контроль над Аланией, войска Масламы проникли в Хазарию и около месяца сражались с войсками кагана. Из-за проливных дождей арабы вернулись в Закавказье, не добившись существенных успехов.19 В следующем году против хазар воевал заместитель Масламы, Саид ибн Амр. В 732-733 годах Маслама был вызван в Сирию к халифу Хишаму. Его преемником был назначен двоюродный брат халифа Марван ибн Мухаммад. На некоторое время Саид ибн Амр сменил Марвана. Последний же ездил к халифу с планом войны против хазар, для чего он просил у халифа армию в 120 тысяч человек. Заручившись поддержкой Хишама, в 735 году Марван вернулся в Закавказье. Грузины к этому времени успели поднять восстание и отказались платить дань арабам. Марван, сместив Саида ибн Амра "по причине слепоты", усмирил бунтовщиков. За проявленную при этом беспощадность, за то, что сердце Марвана было глухо к страданиям народа, он получил от грузин прозвище "кру" - "глухой".20
    Описывая поход Марвана, "Картлис-цховреба" говорит, что "все население Грузии в ужасе бежало искать спасения в кавказские ущелья".21 Многочисленные войска включали воинов из разных уголков Арабского Халифата, даже эфиопов-абашей.22 Марван прошел к Дарьяльским воротам и, заняв их, вернулся в Карталинию. Разорив ее, он разрушил древнюю крепость столицы - Армази,23 и направился в Арагвет. Знатные арагвские фамилии во главе с эриставами Давидом и Константином выступили с войском против арабов. В первой битве грузинам удалось одержать победу над авангардом Марвана. Тогда Марван спешно объединил все свои войска и лично повел их в Арагвет. "Против храбрости грузин была поставлена многочисленность аравитян: все дороги, поля, горы и леса были заняты несметными войсками неприятеля".24 Грузины были разбиты, эриставы Давид и Константин взяты в плен. Марван попытался заставить их принять ислам, но тщетно. Тогда "варвар приказал предать их мучению и потом тела их бросить в озеро", - повествует "Картлис-цховреба".25
    Затем Марван отправился в Абхазию и покорил город Цхуми (современный Сухум). Но против него с немногочисленными отрядами выступили сыновья царя Абхазии Арчил и Мир. Арабы отступили и разожгли бивуачные костры на берегах рек Абаша и Цхенисцхали. Проливные дожди и наводнение от разлившихся рек заставили Марвана снять осаду и отступить вдоль морского побережья. Чтобы облегчить передвижение вязнувшей в грязи кавалерии, арабы вынуждены были отрезать у лошадей хвосты. В связи с этим поход Марвана получил в истории название "Грязного". Грузия же была оставлена в таком состоянии, что в ней не осталось уцелевшим почти ни одного значительного строения и никаких жизненных припасов, при этом грузины обязались платить дань арабам.26
    И тогда Марван вновь совершил поход в Аланию, где завладел еще тремя крепостями.27 Но основные силы он копил для решительного похода против хазар. В собираемое Марваном войско вошла армянская конница во главе с ишханом Ашотом Багратуни. В 737 году хазары были атакованы по двум направлениям: Дарьял - Дербент, и потерпели от арабов сокрушительное поражение. После этой победы все северокавказские народы были подчинены арабам. Для охраны крепостей в Дарьяльском ущелье вновь были назначены арабские воины.28
    В 744 году в Грузию вторглись арабские войска под предводительством Джуманджума Азима. Население, обессиленное предыдущим нашествием, уже не могло оказывать большого сопротивления. Но на этом несчастья Грузии не закончились: хазары, оскорбленные отказом царевичей Иоанна и Джуаншера выдать за кагана свою сестру Шушану, из Дагестана двинулись в Кахетию. Они взяли в плен Джуаншера и Шушану, разорили Тифлис и всю Картли. Затем, захватив многих пленных, они возвратились через Дарьяльское ущелье. Весь этот период арабы продолжали удерживать контроль над Дарьяльским проходом. И только в 760 году хазары смогли оттеснить арабов от Дарьяла, и дальнейшие военные действия уже не затрагивали территории Алании.29
    Наибольшего расцвета правление Арабского Халифата и в центре, и на периферии достигло при Харун ар-Рашиде. Но сразу после его смерти в 809 году между его сыновьями Ма'муном и Амином началась ожесточенная борьба, дошедшая до венных действий. Со всех концов Халифата в центр сзывались войска, и арабы были вынуждены сократить гарнизон и ослабить свое присутствие в Тифлисе. Но окончательное укрепление грузинской государственности произошло лишь в конце XI века, при Давиде Строителе. Именно Давид сумел основать государство, границами которого служили Каспийское море на востоке (от Дербента до устья Куры), Черное море на западе, Главный Кавказский хребет на севере, река Аракс и часть армянской области Ширак провинции Арарат на юге. Арабы в этом государстве остались проживать в незначительном количестве лишь в городах Тифлисе, Гяндже и Дербенте. Давид знал арабский и персидский язык, разбирался в тонкостях шариата и, по преданию, даже вступал в полемику с кадием Гянджи по вопросу происхождения Корана.30 Но несмотря на то, что (по выражению мусульман) "Давид уважал их веру больше, чем многие мусульманские князья",31 они выражали недовольство переменой своего положения.
    Культурная роль Тифлисского эмирата
    Влияние арабов с момента их появления в Грузии до окончательной потери контроля над Закавказскими владениями, продолжалось около 350 лет. Безусловно, длительное пребывания как в Закавказье, так и на восточном Северном Кавказе арабских завоевателей не могло не оказать влияние на культуру, традиции, религиозные установки всех кавказских народов. По всей видимости, осетины также не были исключением. Даже несмотря на их большую удаленность от южного Дагестана, в медресе Дербента время от времени появлялись ученики-аланы. В таком случае влияние соседнего Тифлисского эмирата, постоянный контроль арабов над Дарьяльским проходом, должны были оказаться гораздо сильнее. Безусловно, большая часть аланского населения осталась толерантна к их присутствию. Но были, наверняка, и такие, у кого арабские новшества вызывали искренний интерес, а социальная и культурная жизнь Тифлисского эмирата обладала элементами притягательности.
    Главной целью арабов было обращение Грузии и сопредельных стран в ислам. Взяв Тифлис, арабы оставили здесь своего наместника (эмира). На основании трактата 686 года влияние арабов распространялось в основном на Карталинию (до Сурамского хребта).32 "Картлис-цховреба" свидетельствует, что арабы заняли Тифлис, разоренный хазарами, и обустроили его гораздо лучше, чем он был прежде. Завоеватели ограничились сбором дани, доставляемой кавказскими народами для халифа, и контролем за возможными восстаниями против своего владычества. При этом, свои драгоценности грузины увозили и прятали в недоступных горных местах. Во внутреннюю политику кавказских стран арабы почти не вмешивались, "и вообще владычество аравитян не отличалось ни тою жестокостью, ни коварством, ни корыстолюбием, которое Грузия терпела во времена господства персов и греков...".33 Как особое город-государство под гегемонией Грузии вплоть до XIII века существовал Дербентский эмират. В его войске служили русы, аланы и хазары.34
    Обращенные в мусульманскую веру народы Кавказа освобождались от постоя здесь арабских войск, если только они сами не просили защиты от внешних врагов. Дань, налагаемая на подвластных Арабскому Халифату, не была велика: например, при халифе Муавии Армения должна была платить арабам 500 динаров в год.35 По просьбе владетеля Кавказской Албании (Аррана) Джуаншера нормы налогообложения здесь были уменьшены вдвое.36 Христианские авторы также отмечали умеренность налогов при Муавии. Монах Иоанн Фенек, живший в Северной Месопотамии на рубеже VII-VIII веков отмечал, что при Муавии "со всех людей не брали ничего, кроме [законного] налога, и позволяли каждому исповедовать любую религию, какую захочет... Пока правил Муавийа, был такой мир на свете, какого никогда не было и какого не упоминали наши отцы и отцы наших отцов".37
    В Грузии арабами и их наместниками началось строительство множества замков и дворцов в восточном стиле. С момента укрепления в Халифате власти Аббасидов, арабами стало уделяться больше внимания просвещению, в том числе и в отдаленных провинциях. Тифлис также не остался в стороне от новых веяний: здесь появилось много духовных и светских училищ. Арабский язык и литература, преподаваемые в них и широко распространяемые среди населения, оказали большое влияние на последующее развитие грузинского эпического наследия.38 Широкий пласт мусульманской лексики уже в этот период начал прочно проникать в языки всех кавказских народов, в том числе осетин.
    Арабами в Тифлисе была построена обсерватория. Астрономия (которая в то время была в христианском мире запрещенною наукой) оказалась для народов Кавказа настолько интересной, что "ею увлеклись даже самые простые и беспечные люди".39 Арабские учителя, опираясь на сочинения Абу-ль-Вефи и Ибн Ингра, преподавали грузинам азы астрономии: знаки годичного круга, точки равноденствия, названия звезд, знаки зодиака и лунного круга. Эти знания были с большим интересом восприняты в обществе, они стали предметом домашних бесед и в почти в неизмененном виде сохранились у грузин вплоть до XIX века.
    В конце VIII века грузинское духовенство, опасаясь, как бы из-за такого увлечения грузины не приняли мусульманский календарь, настояли на введении в стране христианского летоисчисления.40
    У кавказских мусульман от этих времен сохранился способ определять без помощи календаря фазы луны. Причем, как отмечали наблюдатели, способ этот был "своеобразным и довольно верным". Для того, чтобы определить, сколько дней прошло с момента появления молодого месяца, с наступлением темноты алим выходил на улицу, держа в руках предмет с отражающей поверхностью (обычно - металлическое или стеклянное зеркало). Обращаясь лицом к западу, он держал зеркало перед собой в горизонтальном положении и слегка наклонял его до тех пор, пока не находил отражение месяца. При этом алим фиксировал несколько отражений, в зависимости от возраста луны: если от новолуния прошло три дня, то в зеркале должны быть видны три луны, если четыре дня - четыре луны и т.д. В 1901 году газета "Терские ведомости" так комментировала этот ритуал: "И объясняется он очень просто: чем больше величина какого-либо блестящего предмета, тем большее число изображений он дает в зеркале, если только луч от него составляет с плоскостью зеркала маленький угол. Рекомендуем читателю проверить точность этого способа в течение первой четверти луны".41 Мусульманами этот прием широко использовался для точности соблюдения культовых обрядов.
    Дабы не уступить в просвещенности арабам, грузинское духовенство вынуждено были умножать число церковных училищ. Но при этом священнослужители столкнулись с проблемой нехватки священных книг в грузинском переводе. В связи с этим в 950 году грузинские князья Иоанн и Евфимий приняли монашество и, покинув Грузию, отправились в Афонский (Иверский) монастырь, где они могли получать необходимые для перевода книги. Труды этих монахов вскоре стали поступать в грузинские церкви и училища, и таким образом Грузия получила возможность трактовать философию и основы богословия самостоятельно, вне рамок мусульманской богословской школы. Впоследствии к трудам Иоанна и Евфимия добавились сочинения Арсения Никоцминдского, Иоанна Боянисского, Иоанна Златоуста Хахульского, Захария Шаритидзе. Чувство национальной гордости вызывало у грузин сочинение Иоанна Гордзелидзе "Опровержение мухамеданской веры и слово по обращению сарацин к вере Христовой".42 Эта же литература распространялась грузинскими проповедниками-миссионерами и среди осетин.
    Нашествия Буги и турок-сельджуков
    Оценки аланской истории IX-XI веков разнятся: исследователь XIX века В.Б. Пфаф характеризует их как "три темных века осетинской истории".43 В то же время арабские писатели средних веков описывают алан IX-Х веков как сильный народ, во главе которого "стоит царь-кекендадж". Аланы в этот период состояли в союзе с дагестанским княжеством Серир и удерживали контроль над караванными путями. Плодородная аланская равнина раскинулась от Лабы и Кумы до восточных притоков Терека. По сообщению Мас'уди, царь алан мог выставить войско в 30 тысяч всадников, а страна алан была настолько плотно заселена, что "когда поют петухи [в одном месте], им откликаются другие во всем царстве [аланском], благодаря смежности и... переплетению поселков".44 В Алании существовали развитая сеть торговых и ремесленных центров, разделение труда, обмен жителей равнины и горной полосы.45
    В IX веке история алан-овсов тесно связана с историей других кавказских народов, находящихся в сфере арабского влияния. Правление в Халифате братьев Маамуна и Муттасима сопровождалось внутренними интригами и соперничеством, не последнюю роль в которых играл усилившийся корпуск тюрок-мамлюков. В связи с этими интригами были организованы походы против грузинского эмира Саака сначала Халилем, а затем его сыном Мухаммадом. Через несколько лет (предположительно в конце 840-х или начале 850-х гг.) посланник Багдадского халифата, тюрок-мамлюк по имени Буга, прибыл с большим войском в Азербайджан и Армению. В этом походе тюрками были казнены по некоторым данным до 80 тысяч человек. Затем Буга двинулся в Грузию и осадил Тифлис. Захватив город, он приказал повесить Саака. Тифлис и его окрестности были преданы разорению, кругом полыхали пожары. Со времен последнего нашествия хазар в VIII веке Грузия не испытывала подобных бедствий - по арабским источникам, во время этого побоища погибло 50 тысяч человек.46 Грузинский исследователь К. Григолия сообщает, что "надпись в Атенском Сионе гласит, что взятие Бугом Турком Тбилиси, казнь Сахака и поджог города случились в пятницу, 5 августа 853 года".47
    После этого Буга пошел в наступление на союзника Саака, абхазского царя Феодосия, а разгромив его, намеревался пройти в Осетию. Дойдя до Чарталети и Цхавоти, он взял 300 заложников-осетин на южных склонах Кавказа. Но правитель Армении Абу-ль-Аббас и представитель армянского рода Багратидов Гурам, заключив союз, направили в Осетию посланников с предложением не пускать тюрок далее.48 Попытки Буги пройти дальше на территорию современной Северной Осетии были встречены сопротивлением со стороны охраняющих Дарьяльские ворота осетин, которые решились пожертвовать своими заложниками для предотвращения дальнейших бедствий. Более того, выбрав удачный момент, вооруженные осетины напали на отряды Буги в Дарьяльской теснине. Не препятствовала завоевателям и погода: выпал снег, и "большое число сарацин легло и у них околело большое число лошадей... Но несмотря на это, так как число неприятелей простиралось до 120000 человек, урон этот для них не был очень чувствителен".49 Неся большие потери, отряды Буги в беспорядке отступили из Дарьяла, а затем и Карталинии в Арран. Буга увел с собой осетинские семьи и поселил их в Закавказье (в разных источниках численность уведенных осетин колеблется от 200 человек до 3000 семейств).50 Только в Дманиси им было переселено около 100 осетинских семейств.51 Основываясь на данных грузинской летописи "Картлис цховреба", можно прийти к выводу, что осетины активно вовлекались в переселенческую политику Буги-Турка.
    С наступлением лета (862 г. ?) Буга хотел повторить поход в Осетию, но был отозван халифом Муттавакилем, назначив эмиром Тифлиса Мухаммада ибн Халиля. Постепенно жизнь Тифлисского эмирата вошла в свою привычную колею. Предположительно, правление Буги на Кавказе продолжалось не менее шестнадцати лет.52
    Сельджуки, вторгшиеся в Грузию в 1065 году не сумели дойти до Осетии. Но слухи о "Великой Туретчине" или "Великом засилье турок" в Закавказье, безусловно перешагнули через Кавказский хребет. Во второй половине XI века по договору с Сельджуками Византия уступила им восточные земли, и позиции христианства на Кавказе становились все слабее. Сельджуки мало заботились обустройством подвластных территорий, и Грузия пришла в полный упадок: поля зарастали лесом, никто не сеял на них и не собирал урожай. Болезни перерастали в массовые эпидемии. Вдобавок ко всему в 1080-х годах произошло сильное землетрясение, "рассыпались в прах высокие горы, рухнули крепости, церкви, погибли города".53 Царь Грузии Георгий II, не видя другого выхода, направился к султану с выражением покорности и обязательством платить дань. И лишь после того, как в 1089 году Георгий отрекся от престола в пользу своего юного сына Давида (Строителя), страна получила надежду на внешне- и внутриполитическое оздоровление.
    Через сто лет эстафету борьбы против тюрок сельджуков приняла внучка Давида Строителя, дочь Георгия III Тамар. Главным ее противником в этой борьбе стал правитель Иконийского султаната Рукн ад-Дин - Сулейман II (правил с 1198 по 1294 г.). Следуя желанию Тамар завоевать Карскую область, ее супруг Давид Сослан (происходивший из знатного осетинского рода) выступил против сельджукских войск и осадил Карс. Сдав город без сопротивления, войска Рукн ад-Дина намеревались возвратить его. Рукн ад-Дин послал Тамар письмо, в котором писал: "...Каждая женщина глупа, ты, оказывается, приказала грузинам взять меч для истребления мусульман... Теперь я посылаю войско, чтобы истребить всех мужчин в вашей стране. В живых останется только тот, кто выйдет навстречу мне, поклонится чалме моей, растопчет предо мною крест... и исповедует Мухаммада".54 Вручая Тамар письмо, посол Рукн ад-Дина сообщил также, что в случае если Тамар примет ислам, Рукн ад-Дин готов взять ее в жены, а в противном случае она станет его наложницей.
    Тамар направила послов к правителям народов, которые либо входили в ее царство, либо поддерживали с ним дипломатические отношения, призывая выступить против сельджуков. Под грузинские знамена встали вооруженные всадники "от Никопсии до Дербента". Неожиданная атака Тамар на повелителя 800-тысячного войска в Басиани заставила Рукн ад-Дина отступить. Войска Тамар вернулись в Тифлис, захватив большое число пленных и огромную добычу. Грузинская летопись "Картлис цховреба" повествует о том, что "казнохранилища были наполнены новыми несметными богатствами; войска разделили остальную часть добычи между собой, а избыток от тяжести ноши продавали - как имущество, так и пленных, в Тифлисе горожанам за бесценок. Только одно золото имело свою цену. Драгоценные камни и жемчуг продавались мерками; греческие златотканые парчи и материи - как прежде простые крестьянские ткани; серебряная утварь стала в пренебрежении; золото и хрусталь, украшенные индийскими камнями, заменили все в церквах и палатах вельмож. Бедность совершенно исчезла: ненасытность души и жадность глаз человека были вполне удовлетворены".55
    В блестящий период правления Тамар Осетия вновь обратилась к христианству: восстанавливались и строились новые церкви в Нузале, Дзивгише, Даргавсе, Махческе, Салугардоне и других селениях. Средневековые грузинские летописцы, преисполненные гордостью за деяния царицы, говорили, что имя Тамар "разнеслось повсюду, как имя ангела четырех стран света, с востока на запад, с севера на юг".56 По крайней мере, для северного соседа Грузии - Осетии, это утверждение было достаточно обоснованно. Новые осетинские храмы украшались грузинскими надписями и настенными фресками с именами Тамар, и сами осетины на протяжении многих веков хранили память о благочестии Тамар и Давида Сослана, сыгравших большую роль в культурном развитии Осетии.
    Монгольские завоевания. Золотая Орда и ее влияние на ислам у осетин
    На XI век приходится расцвет аланской культуры. Царский дом алан вступает в дипломатические отношения с Грузией, Абхазией, Византией. В этот же период аланы вновь обращаются к христианству. По всей Алании возводятся многочисленные замки, церкви и монастыри. На основе греческой графики у алан появляется письменность: об этом свидетельствует Зеленчукская надпись на могильной плите, датированная серединой Х века. Для охраны своих городов аланы возводят многочисленные башни и крепости. В некоторых местах строятся таможенные заставы.
    Но период стабильности и государственного процветания сменился периодом больших потрясений. В начале XIII века монголы - новый народ, появившийся на арене всемирной истории, подчинили себе всю азиатскую часть исламского мира. Походы Чингисхана и его сыновей в Среднюю Азию, завоевание Хорезма, Кавказа, Ирана, Волжской Булгарии и Киевской Руси создали новую грандиозную по масштабам и социокультурному складу империю на евразийском пространстве. Отдельными ее частями управляли дети и внуки великого монгольского завоевателя. На два с лишним столетия значительная часть средневекового мира была объединена в системе монгольских империй-улусов, испытала монгольское культурное влияние.
    После покорения государства хорезмшахов в Центральной Азии, в 1218 году началось нашествие войск Чингисхана в Закавказье. Пройдя через Мазендаран и Азербайдажан в Муган и Ширван, они намеревались через Дербент продвинуться дальше на север. Но в Ширване монгольским отрядам стало известно, что Дербентская теснина может доставить много трудностей при переходе большого войска. Уклонившись от намеченного ранее маршрута, они стали искать другой путь. Некоторые монгольские части все-таки рискнули пойти к Дербенту. Передвигаясь по восточному Северному Кавказу, они "ограбили и перебили много лезгин, которые были [отчасти] мусульмане и [отчасти] неверные. Нападая на жителей этой страны, мимо которой проходили, они прибыли к аланам...".57
    Слух об этом ранее невиданном народе распространился по всему Кавказу. В Грузии, услышав о том, что монголы воевали против мусульман - что они убили правителя Хорезма Мухаммада и заставили спасаться бегством его сына Джелал ад-Дина, приняли их даже за христиан. В 1221 году 12 тысяч всадников, на некованых конях, вооруженные луками и стрелами вторглись в пределы Грузии. Сын царицы Тамар Георгий Лаша58 не был готов к войне; вынужденный принять бой малыми силами, он потерпел поражение и сдал Тифлис. В 1222 году от ран, полученных в этом сражении, Григорий Лаша умер, и грузинский трон наследовала его сестра Русудан.59
    Монголы через Дарьяльский проход вошли на территорию Алании. Таким образом аланы были взяты монгольскими отрядами в кольцо с двух сторон - с востока и юга. Но аланы не собирались сдаваться. Позвав на помощь кипчаков, они вступили в сражение с монголами, и "ни одна из обеих сторон не одержала верха над другой". Тогда монголы обманным путем пошли на соглашение с кипчаками, и последние, за большое вознаграждение, оставили алан. Монголы напали на алан, "произвели между ними избиение, бесчинствовали, грабили, забрали пленных", после чего расправились и с кипчаками, "и отобрали у них вдвое против того, что [сами] принесли".60
    После смерти Чингисхана в 1227 году, территория алан была передана в управление его внуку Батыю и вошла в состав Батыева улуса. К 1239 году внук Чингисхана Мункэ завоевал значительную часть адыгов и аланов в северокавказском регионе.61 Как сообщает в своей "Книге побед" ("Зафар-намэ" - 1424-25 гг.) Шереф ад-Дин Йезди: "Всей этой областью до земли асов, русских, черкесов, до Крыма, Азака (современный Азов. - Н.Е.) и Булгара они овладели через некоторое время, после многих битв".62
    В религиозном отношении политеисты-монголы как правило не применяли меры подавления по отношению к инакомыслящим (точнее - "инаковерующим"). И хотя повсеместно была распространена единая система государственного управления и построения вооруженных сил, а верховным главой империи почитался великий хан, избираемый в Каракоруме - столице первых ханов, монгольские императоры относились с большой веротерпимостью к покоренным народам. Христианский священник из Армении Кириак, очевидец завоевательных походов монголов, так описывал их: "Они облагали податью всех ремесленников, рыболовные пруды и озера, кузнецов и каменщиков, но они всегда щадили священнослужителей и не требовали от них никакой подати".63
    Первым ханом, принявшим ислам, был внук Чингисхана64, сын Джучи хан Берке65. Существует несколько версий относительно того, как хан Берке стал мусульманином. Персидский средневековый автор Джузджани - современник первых завоеваний монголов, в своем сочинении "Табакат-и Насири" ("Насировы разряды") сообщал, что еще до рождения Берке Джучи сказал: "Этого сына я делаю мусульманином, добудьте ему мусульманскую кормилицу, чтобы она ему пуповину обрезала по-мусульмански и чтобы он пил мусульманское молоко, ибо этот сын мой будет мусульманином".66 По другой версии, которая выглядит более правдоподобно, Берке принял ислам от последователей суфизма (шейха Шамс ад-Дина аль-Бахерзи - последователя "главы аскетизма" Наджм ад-Дина Кубра) во время одного из завоевательных походов в Бухару.67
    Когда Берке достиг совершеннолетия, Джучи передал ему войско, в состав которого были включены все мусульмане, состоявшие на службе у монгольских императоров. После смерти Джучи на престол взошел его сын хан Батый, который также с очень большим уважением относился к своему брату Берке. Батый выделил для Берке свиту и земельные наделы (икта'). На военной службе у Берке состояли 30 тысяч мусульман, при этом в войске было обязательно соблюдение установлений шариата, в том числе действовал запрет на употребление вина (в отличие от Берке, большинство монгольских правителей отличались чрезмерным потреблением спиртных напитков68), регулярно совершался пятничный намаз. Для этого каждый всадник должен был иметь при себе молитвенный коврик - саджаду, чтобы в положенное время совершить молитву по всем правилам.69 В арабских хрониках отмечается, что жена Берке "также сделалась мусульманкой; она устроила себе мечеть из шатров, которую возила с собой".70
    Постепенно аланское государство приходило в упадок; во много раз была сокращена территория расселения алан. Они были вынуждены платить дань ханским баскакам, которые периодически объезжали их страну для сбора налогов. Известно, что в 1254 году с этой целью в Осетию прибыл Аргун, "производивший общую ревизию подвластных стран".71 Параллельно, для контроля над налогообложением, Аргуном проводилась общая перепись населения. Существовало несколько видов налогов: в ханскую казну поступали "маль"72, налог на траву "капчер", торговый налог "дамга". Был также введен подушный налог "тагар", налоги на фураж лошадей местных монгольских чиновников "улупа"73, налоги для нойонов. Кроме того, существовала трудовая повинность "бигар"74, военная - "калан"75 или "салашкро"76. Все это приводило к постепенному запустению и разрухе в некогда процветающем аланском государстве. Через пять веков грузинский царевич Вахушти так будет писать о некогда процветавших овсах: "Во время же походов Чингизовых ханов, особенно же Батыя и Орхана, разорились и опустошились города и строения их, и царство овсов превратилось в мтаварство - княжество, и овсы стали убегать внутрь Кавказа, а большая часть их страны превратилась в пустыню...".77 Но осетин ждут еще боле тяжелые времена, впереди - нашествие Тамерлана.
    А пока они терпят владычество монгольских ханов. Некоторые же из них в составе наемных отрядов периодически выступают на стороне монгол против грузинских князей. Так произошло в конце XIII - начале XIV века, когда в 1299 году (опять-таки, по сообщению некоторых авторов, под предводительством Ос-Багатара) они вошли в союз против грузин с монгольским нойоном Хутлу-Шахом и владетелем из Южной Осетии Шалвой Квена-Флавелем.78 Теперь осетинское предание представляет легендарного Оса-Багатара как одного из родоначальников, освободившего народ от грузинского ига. В конце XIII века осетины выступили против грузин и взяли город Гори, в котором они находились под покровительством монгол вплоть до 1307-1308 года. Они также принимали участие в экспедиции монгольских войск в Гилян в эти же годы. И только грузинский царь Георгий V (правил в 1314-1346 гг.) сумел покорить Южную Осетию и наложить на нее дань, овладев основными проходами через Кавказский хребет. На северных осетин власть грузин более не распространялась.79
    На конец XIII - начало XIV века приходится и очередная волна исламизации осетин. В это время территория нынешней Северной Осетии вошла в один из десяти военных округов Золотой Орды - Ирхан. Золотоордынские ханы, сами недавно принявшие ислам, с большим рвением возводили в осетинских горных ущельях мечети. У Эльхотовских ворот, по пути в Дарьяльское ущелье, монголы поставили военный гарнизон и развернули большое строительство. Современный российский исследователь истории Осетии В.А. Кузнецов высказывает предположение, что в строительстве были задействованы пленные иноземцы, в том числе из Руси.80 Арабский автор первой половины XIV века аль-Омари также сообщал, что вместе с аланами и черкесами русские выступали как подданные золотоордынского хана, хотя у них были свои правители. И если все эти народы высказывали золотоордынцам верноподданнические чувства, платили дань и приносили дары, то "он оставлял их в покое, в противном случае делал на них грабительские набеги и оттеснял их осадами".81
    Аланы скрывались от завоевателей в ущельях Центрального Кавказа, частично ассимилируясь с кавказоязычными и тюркоязычными народностями. На территории Осетии и Кабарды располагались две ставки золотоордынских ханов - Верхний и Нижний Джулат. В Верхнем Джулате был построен мощный комплекс мусульманских зданий. В историю это место вошло под названием Татартуп ("Татарский холм", "подошва холма Татар", или "стоянка Татар"). Недалеко от Татартупа, по хребту Кавказских гор шел перекоп, который жители называли Тамерлановским (Брак-Темур-ленг).82 На всем его протяжении еще в XIX веке были видны курганные насыпи. Современные татарские историки считают, что в районе Владикавказа в средние века находилась золотоордынская крепость Капкай.83
    В 1846 году, во время похода Шамиля в Кабарду, в Эльхотово шли серьезные сражения между ним и русскими отрядами. Очевидцы сообщали, что "от сильного сотрясения при пушечной пальбе" недалеко от минарета образовался глубокий обвал и из него стал виден глиняный кувшин "огромных размеров".84 Из-за сложной боевой обстановки никто не стал заниматься осмотром обвала, его просто засыпали землей. Но любители местных преданий собрали по этому поводу сведения из ногайских эпических преданий о Тохтамыше. В этих преданиях рассказывается, что у хана Джанибека в разных местах было 70 загонов для скота, на которых доили кобылиц. Все надоенное молоко через каменные или деревянные трубы спускали в общую цистерну, находящуюся у ханской ставки. Владикавказские любители старины в конце XIX века высказали предположение, что неисследованный кувшин мог служить цистерной, из которой молоко забиралось для приготовления кумыса.85
    Вершины своего расцвета и простирающегося на другие народы могущества Золотая Орда достигла в первой половине XIV века. Особенно активно исламизация осуществлялась при хане Узбеке (1312-1342). Именно периодом его правления археологи датируют обнаруженные в 1960 году при Татартупе соборную и квартальную мечети.86 Но после смерти хана Бердибека (1359) в Орде начался затяжной политический кризис, который продолжался около 20 лет, серьезно отражаясь на авторитете ханов и ослабляя их власть над зависимыми народами.87 А Татартупский минарет, сохранившийся от монгольских времен на территории городища Верхний Джулат, остался загадкой для исследователей и местом поклонения простого народа на долгие времена. Он всегда привлекал внимание путешественников, его описывали Эвлия Челеби, Иоганн Гильденштедт, Дюбуа де Монпере88, Всеволод Миллер. Турецкий путешественник XVII века Эвилия Челеби так описывал Татартуп: "Видны остатки древних зданий... На дверях сохранились надписи и даты... Когда смотришь на этот город с высоты, то видишь 800 старых зданий".89 Л.Г. Лопатинский в XIX веке уже совсем по-другому расскажет об этой местности: "В настоящее время на месте городища стоит только один высокий кирпичный минарет, но еще в конце прошедшего столетия были видны здесь развалины мечети, башен, двух церквей и следы обширного кладбища. В одной из этих церквей академик Гюльденштедт90 мог еще различить на стене изображение Богородицы и Иоанна Крестителя".91
    В конце 1950-х годов на территории Верхнего Джулата начались полевые исследования коллектива Северо-Кавказской археологической экспедиции Института археологии АН СССР. На протяжении трех лет шли археологические раскопки городища, расположенного у "Эльхотовских ворот" - стратегически важном месте, ведущем от Дарьяльского ущелья к Владикавказской равнине и на север к современному Моздоку. Раскопками было установлено, что монголы основали городище не на пустом месте. Обнаруженный здесь мощный культурный аланский слой Х-XII веков содержал многочисленные находки, подтверждающие существование в этом районе и христианства, и ислама. Небольшая христианская церковь (6х8 м) из плоского кирпича-плинфы хранила под своими сводами древнюю усыпальницу, внутри ограды храма и за ней было обнаружено 69 христианских могил. В другой части городища обнаружена такая же небольшая мечеть (7х12 м) с минаретом второй половины XIII века, построенная уже, видимо, при монголах. В 2,5 метра к западу от Татартупского минарета археологи обнаружили остатки большой соборной мечети. Ее общая площадь составляла до 210 кв.м, а высота стен превышала 6 метров. Здесь же, предположительно, находился и мусульманский мавзолей.92
    Население Малой Кабарды и Осетии, храня отголоски древних преданий, наделяло территорию, на которой сохранялись остатки Татартупа, особой святостью. Клятву, произнесенную у Татартупа, кабардинцы считали священной. Преступники, отдавшиеся под его покровительство, становились неприкосновенными. Здесь же проходили народные собрания и совершались языческие жертвоприношения.93
    Бережно и с уважением относились к минарету и русские: в 1829 году мимо Татартупа проследовал Александр Пушкин и оставил описание его в своем "Путешествии в Арзрум". Следуя по Военной Грузинской дороге, он, в частности, писал: "Первое замечательное место есть крепость Минарет. Приближаясь к ней, наш караван ехал по прелестной долине между курганами, обросшими липой и чинаром... Впереди возвышалась огромная, лесистая гора; за нею находилась крепость. Кругом ее видны следы разоренного аула... Легкий, одинокий минарет свидетельствует о бытии исчезнувшего селения. Он стройно возвышается между грудами камней, на берегу иссохшего потока. Внутренняя лестница еще не обрушилась. Я взобрался по ней на площадку, с которой уже не раздается голос муллы. Там нашел я несколько неизвестных имен, нацарапанных на кирпичах славолюбивыми путешественниками".94
    В 1840-е годы, период постоянных боевых действий против Шамиля, Кавказский наместник князь М.С. Воронцов95 приказал отремонтировать минарет, сделать железную дверь у входа и обнести железной решеткой второй ярус минарета. При этом Воронцов отдал предписание командиру Владикавказского казачьего полка "иметь наблюдение за сохранением этого памятника старины".96 Однако со временем решетки были "уворованы, а ремонтировка обрушилась".
    Так относились к Татартупу кабардинцы и русские, а осетины даже включили его в систему традиционных культовых празднеств, придав ему антропоморфный образ конкретного святого. Святой Татартуп почитался осетинами как покровитель странствующих и работающих в поле, от него, по местному поверью, зависел ежегодный урожай. Поэтому в застольных молениях-тостах при обращении к Татартупу просили о ниспослании обильного урожая. Праздник, отмечаемый осетинами из Ардона и окружающих селений, был описан оставшимся безымянным очевидцем в конце XIX века. Праздник этот длился несколько дней. Каждый год 6 октября97 осетины большими группами (в каждой - до 30-50 дворов), на лошадях и пешком, отправлялись к месту, где по их представлениям жил святой Татартуп. Когда одна группа выдвигалась к Татартупу, то на полпути она уже встречалась с другой, возвращающейся с празднества. Отдохнув на полпути под специально устроенным навесом, выпив араки и закусив шашлыками, все отправлялись дальше.
    Само торжество в честь Татартупа совершалось в прилегающей гористой местности. Здесь, у одной из пещер, и собирались празднующие. На самом верху, у пещеры, рассаживались почетные старики, справа и слева от них - пожилые люди, ниже их отдельным кругом - молодежь. Распорядители праздника подносили старикам пиво в ритуальных чашах. А они вставали и, сняв шапки, взывали к святому Татартупу с мольбой о том, чтобы он ниспослал собравшимся всех земных благ. Во время ритуальной песни, посвященной Татартупу, чаша с пивом обходила всех присутствующих. После молитвы разжигались костры, и в течении суток (одного дня и ночи) собравшиеся совершали трапезу, святому посвящали песни и танцы, а также приносили и кровавую жертву. "Глядя на лес, - писал очевидец, - на этих людей, сидящих вокруг огня и распевающих песни, на костер, не угасающий все время, в котором жарятся шашлыки из принесенных в жертву баранов, невольно переносишься мыслью в глубокую старину, к языческой эпохе жизни народа...".98
    Этот этнографический фрагмент весьма интересен для нашего исследования. Во-первых, потому что спустя много веков в своих преданиях осетины бережно продолжают хранить память о побывавших здесь некогда монголах ("татарах"). Нужно заметить, что в отношении Тамерлана осетины сохранили в своей памяти лишь предания, наполненные страхом и ужасом. Таким образом можно предположить, что у монголов и алан были разнообразные, в том числе и дипломатические отношения, но не было той жестокости, которой сопровождались нашествия Тимура. Во-вторых, "языческое", народное моление в честь мусульманского культового места говорит о большой толерантности осетин и способности их принять любую религию в свой пантеон в том случае, если она не угрожает их существованию. И в-третьих, в тот момент, когда осетины из Ардона совершали это празднество, в станице Ардонская уже около двадцати лет существовала церковноприходская школа. Ее открыл в 1856 году осетинский священник М. Сухиев, а в 1895 году в Ардоне откроется Александровская миссионерская духовная семинария. Таким образом, здесь явно вырисовывается синкретическое сочетание традиционных и монотеистических культов, что еще раз говорит о высокой приспособляемости и толерантности осетинской ментальности.
    Военные походы Тимура
    В феврале 1386 года среднеазиатский эмир Тимур99 ("Мирозавоеватель" - как характеризует его персидский историк Рашид ад-Дин100) захватил Тифлис, и оттуда начал наступление на горные племена пшавов, хевсуров, гудамакаров вплоть до Дарьяла. Южные осетины выступили на стороне Тимура против грузинского эристава Вирхеля. Житель одного из осетинских аулов по имени Хареба собрав людей в окрестных селениях собирался напасть на Вирхеля. Опустошив грузинские владения, Тимур отправил пленных в Самарканд, а сам направился в Сирию.101
    Изначально Тамерлан оказывал серьезную поддержку золотоордынскому хану Тохтамышу102. Однако со временем Тохтамыш стал организовывать набеги на владения Тимура. В составе войск Тохтамыша находились и осетины-аланы.103 Для того, чтобы решить возникшую проблему, в 1395-96 годах Тимур вновь появляется на Кавказе. Через Дербент войска Тимура вступили в пределы Алании и остановились на подходе к Джулату - богатейшей провинции Золотой Орды. Здесь огромная армия Тимура пополнила провиант и запаслась кормом для своей конницы. На Тереке произошло крупнейшее сражение, в котором Тимур разгромил главные силы хана Тохтамыша, и, как сообщает летописец, "...зеленью меча заставил на побеге счастья распуститься бутон победы".104
    Персидский историк Низам ад-Дин Шами, сопровождавший Тимура во время его завоевательных походов, оставил первое полное описание всей его деятельности "Зафар-намэ" ("Книга побед"). "Зафар-намэ" повествует о том, что в 798 году хиджры (16.X.1395-4.X.1396), после успешного разгрома войск Тохтамыша на реке Терек, Тимур послал мирзу Мухаммад-Султана, мирзу Мираншаха и эмира Джеханшаха-бахадура на завоевание черкесов. Они разгромили несколько черкесских селений и вернулись к Тимуру с захваченной добычей.
    Обрадованные первым успехом, завоеватели стали продвигаться вглубь черкесских территорий. Прорубая дорогу в лесных зарослях, войска Тимура вступили в Приэльбрусье. Здесь они захватили много крепостей, которые обороняли адыгские народы, исповедующие в своем большинстве природные политеистические культы. Низам ад-Дин Шами пишет: "Все это были области эльбурзцев105, и крепости их были на вершинах гор, а дороги к ним крайне трудны и тяжелы, так что из-за их большой высоты у наблюдающего темнело в глазах, а у смотрящего шапка падала с головы".106 Тюрки "много сражались с врагами веры и взяли бесчисленную добычу из имущества неверных". Встав лагерем у подножия Эльбруса, в течение нескольких дней они праздновали победу, "и срывали лепестки розы веселья с цветника победы и одоления".107
    Когда же, после этих завоеваний, "мысли Тимура успокоились", то, по сообщению его летописцев, "В намерении покорить неверных, знамя, мир завоевывающее, направилось на Буриберди и Бурихана, который был правителем народа ясов".108 Грузинская летопись сообщает, что самое опустошительное нашествие на Аланию было предпринято Тимуром в 1400 году в связи с тем, что военные отряды аланов-овсов выступили против него в поддержку разоряемой Грузии.109
    По пути войска Тимура выжигали лесные просеки, добираясь до горных ущелий и разоряя находящиеся в них аланские крепости. Огнем и мечом утверждал Тимур свое господство среди народов центральной и западной части Северного Кавказа. Его войска разрушали города и селения, вывозили ценности, а пленных обращали в рабство. В соседней с Осетией Грузии "сколько ни было храмов, церквей и крепостей - все до основания разрушили и всю Грузию полонили..., и она была разорена и расхищена, и всяческие силы и утешения ниоткуда не находила...".110 На долгие годы (даже после того как войска Тимура покинули Кавказ) у грузинских феодалов сохранился обычай взимать "с каждого дыма" подать-маль, которая в грузинских жалованных грамотах-гуджарах называлась "татарской". И только сын Георгия VII Александр Багратид111 прекратил этот обычай, потребовав: "После нас какие будут цари и владетели, для них мали никому не собирать". Правда, при этом Александр оговорил, что "если же придет орда и от татар будет вновь насилие, то разве за неразрушение крепостей и церквей, за неопустошение областей и земель может быть собрано мали, но отнюдь не на какую-либо потребность".112
    Походы Тимура, проводившиеся им под знаменем джихада,113 завершились для Осетии почти поголовным истреблением населения. Польская хроника так описывает результаты его вторжений в страну алан: "В ней нет поселенцев и жителей, так как они были выгнаны и рассеяны по чужим областям при нашествии варваров, а там погибли или были истреблены. Поля Алании лежат широким простором. Это пустыня, в которой нет владельцев".114
    Память о жестоком Тимур-ленге (осетинская калька "Жхсахъ-Темур" - "Хромой Тимур") сохранилась в осетинской топонимике. Свое название от этого периода сохранил приток Терека река Гизель. Осетинское предание рассказывает, что на берегу этой реки состоялось кровопролитное сражение между аланами и войсками Тимура. В этой битве пало столько воинов с обеих сторон, что река стала красной от цвета крови. От тюркского слова "Кизил" ("Красный) произошло и осетинское название Джжзжл (Гизель).115
    Из поколения в поколение у осетин Дигорского ущелья передается предание о героической женщине, Задалеской Матери (Нана), которая собирала на пепелищах осиротевших после нашествия Тимура детей. Она увела их в горы и спрятала в пещере, защищая от диких зверей. Выросшие дети стали родоначальниками осетинских фамилий, основавшими новые селения в разрушенной Тамерланом Алании. Более чем через шесть столетий, в 2000 году, благодарные потомки основали в селении Задалеск Ирафского района, куда по преданию увела Нана сирот, этнографический музей "Задалески Нана". А пещера, где прятались и выживали будущие строители новой Осетии, пользуется священным почитаниеем всех жителей Дигории. Ежегодно, в июле, здесь широко отмечается празднество Великой Осетинской Матери.
    Долгое время после нашествий Тамерлана Осетия-Алания не могла подняться, и так и не восстановила вплоть до ХIХ века своего былого величия. Религиозный фанатизм и жестокость, проявленная Тимуром по отношению к кяфирам (часть из которых, впрочем, уже была мусульманами) на долгие годы стали для осетин своеобразной прививкой против обращения в ислам. Можно согласиться с осетинским этнографом В.Х. Тменовым, который считает, что "в создавшихся условиях у алан-осетин происходит смена идеологического курса, они в основе своей возвращаются к старым общинным культам".116
    Смерть Тимура (1405) и постепенный распад Золотой Орды привели к возвышению на Северо-восточном Кавказе дагестанских феодалов, а на Северо-западном Кавказе и центральной части Северного Кавказа - к укреплению позиций кабардинских князей.
    Роль Кабарды в исламизации осетин
    В конце XIV века многочисленный народ адыгской группы - кабардинцы - стали продвигаться на восток из среднего Прикубанья, занимая свободные земли в границах современных Карачаево-Черкессии, Кабардино-Балкарии и Северной Осетии - там где не так давно расселялись могущественные аланы. Историк Грузии Вахушти Багратиони (1696-1784) говорит о том, что осетины "ушли внутрь Кавказа и именами их стали называться ущелья... После же опустошения Овсетии и вступления их [овсов] внутрь Кавказа, стали называться - Овсетия Черкезией или Кабардо, а находящиеся в горах Кавказа по имени вступивших сюда - Овсетией".117
    В период своего наивысшего могущества (XV-XVI вв.) границы кабардинских владений на востоке достигли реки Сунжи и территории современного города Грозного. До XIX века территория Кабарды делилась на Большую (по левому берегу Терека) и Малую (восточнее Большой Кабарды, по правому берегу Терека). К XVI веку у кабардинцев окончательно закрепляется ислам (в виде суннизма).118 В первой половине века войска крымских татар покорили большую часть Кабарды. Баксанское и Чегемское ущелья Кабарды стали местопребыванием крымского, а затем и турецкого паши.119 Через перевалы Кавказского хребта исламские проповедники из Кабарды проникали в горные селения Дигорского и Куртатинского ущелий.
    В XVII веке началось активное давление Турции и Крымского ханства на Северный Кавказ, связанное с новой войной, начатой Османской империей против России в 1641 году. Новая волна агрессии сопровождалась гибелью и угоном в рабство тысяч людей, разорением городов и сел.120 В этот период от кабардинцев ислам принимали чаще всего князья осетинских обществ, граничащих с Кабардой. Первоначально исламизация коснулась преимущественно социальных верхов Осетии, особенно дигорских и тагаурских феодалов (чьи владения граничили непосредственно с Кабардой), а затем - зависимых от них крестьян. В первой половине XVIII века здесь уже существовал ряд населенных пунктов (Кобан, Кора-Урсдон, Караджаево-Хазнидон, Донифарс др.), жители которых в подавляющем большинстве были приверженцами ислама.121 Те из осетин, кто искренно принял ислам, пытались проповедовать его идеалы среди своих соплеменников.
    Легче всего пропаганда ислама воспринималась молодыми людьми. Люди старшего поколения, поклонявшиеся дзуарам, которым поклонялись и их предки, не так-то легко расставались со своими верованиями. С большим упорством неофиты доказывали своим односельчанам и членам рода, что поклонение дзуарам - идолопоклонство, есть одна истинная вера - ислам, а Мухаммад является пророком Всевышнего. Молодые люди, выступающие против веры предков, нередко были изгоняемы из общества и становились абреками-изгоями. "Число этих абреков увеличивалось так, что от них ни на одной дороге не было прохода", - пишет В.Б. Пфаф.122 Для того, чтобы обезопасить себя от набегов как кабардинцев, так и абреков, многие пограничные аулы Осетии были вынуждены принимать новую веру.
    Влияние ислама было столь велико, что даже христиане стали нередко давать своим детям мусульманские имена. В.Б. Пфаф замечает также, что остальные осетины остались лишь номинально христианами, а по существу, все же, язычниками, и "последнему обстоятельству нужно приписать и то, что в магометанских аулах Осетии, как многими уже замечено, общественная нравственность стоит, отчасти и до сих пор, выше, чем в так называемых христианских аулах".123 По мнению Пфафа, в ряд местностей Северной Осетии ислам не проник лишь потому, что они находились на удалении от Кабарды и, опасаясь кабардинцев, а зачастую и будучи с ними во враждебных отношениях, осетины "не хотели иметь с ними общей религии и давать к себе доступ кабардинским муллам".124
    По свидетельству путешественника Штедера, во второй половине XVIII века все фамилии дигорских баделят были уже мусульманами. Они вступали в брак только между собой, либо со своими единоверцами из знатных кабардинских фамилий.125 Дальнейшая история взаимодействия мусульман Кабарды и мусульман Осетии окажется тесно взаимосвязанной на протяжении последующих столетий. Кабардинцы и осетины, исповедующие ислам, вместе будут оказывать сопротивление устанавливающей свою власть на Кавказе России. Многие из них войдут в состав отрядов Шамиля, а после его пленения чуть ли не половина Кабарды и некоторая часть осетин отправятся в вечное изгнание в турецкие вилайеты. Мы еще не раз будем возвращаться к осетинско-кабардинским мусульманским связям в следующих главах.
    Взаимоотношения с Османской Турцией
    Нашествия войск тюрка-сельджука Буги, жестокости Тамерлана, свирепствования крымских ханов, получающих на то дозволение Порты, на долгие годы создали у осетин негативное отношение к тюркскому миру в целом. Только во второй половине XIX века опасения потери собственного влияния и могущества заставила представителей высших осетинских сословий искать со своими подданными убежища в Османской империи.
    Отрицательные последствия от связей с турками для Грузии и Кавказа в целом отмечала "Картлис цховреба". В частности, в грузинской летописи говорилось о том, что близкое соседство с Османской империей принесло грузинскому народу немало бед: "Османы... нравственно растлили часть крепостников, научив их торговать соотечественниками. Ослепленные жаждой наживы, светские и церковные князья продавали в туретчину беглых или провинившихся крестьян, называя их пленными...".126
    Современный осетинский исследователь В. Дзидзоев в своих работах по истории Осетии отмечает, что торговля людьми была особо распространена между представителями высших сословий Осетии, Кабарды и Балкарии.127 Невольничий рынок существовал на границе Осетии с Кабардой в районе Татартупа. Крупные сделки совершались на "Ясырь-базаре" в Кизляре, где пленников продавали за деньги, либо обменивали на различные товары. Дальнейший их путь лежал в Турцию.
    В XVI-XVII веках торговля людьми между Кавказом и Турцией приобрела грандиозный размах. Охотники за "живым товаром" выслеживали свои жертвы в лесу и поле, нападали на них и, связав, прятали в тайных местах. Переждав некоторое время, чтобы поиски несчастных стали менее интенсивными, их гнали к портовым городам. Вдоль Черноморского побережья в поисках партнеров по "бизнесу" сновали турецкие купцы. Они скупали женщин, детей, мужчин. Мужчин старшего возраста брали в качестве прислуги для богатых османов, юноши набирались для формирования особых воинских подразделений, женщины и девушки поступали в гаремы наложницами.
    Даже в XIX веке гарем турецкого султана в основе своей комплектовался исключительно дочерьми кавказских народов. Описывая торговлю женщинами в Турции, в русских газетах и журналах говорилось о том, что "в гарем не может попасть турчанка. Это было бы противно религии: султан считается отцом всех турок, а поэтому не может иметь наложницей турчанку-дочь".128 Для их приобретения в Закавказье и на Северный Кавказ направлялся доверенный человек султана. Переезжая из аула в аул, он выбирал красивых девушек и покупал их у родителей и родственников. Некоторые из родственников шли на такой шаг по религиозным мотивам, но в основном, чтобы получить крупную по тем временам сумму денег - от 100 до 300 лир, а иногда и больше. Купленные девушки под специальной охраной доставлялись в Константинополь.
    В день прибытия "товара" в гареме царило необычайное волнение - многие из ранее купленных наложниц ожидали, что в партии вновь прибывших могут оказаться их землячки, которые привезут новости с родины. Султан интересовался своими приобретениями, и если отмечал в партии "интересные экземпляры", то награждал выполнившего эту работу приближенного ценными дарами и повышением в чине. Другим источником для пополнения гарема становились подношения султану девушек министрами и сановниками. Они специально покупали с этой целью девушек, руководимые зачастую мыслью, что подарок придется по вкусу, и султан запомнит это благодеяние, а понравившаяся наложница может даже оказать чиновнику дальнейшую протекцию при дворе.
    Особо отличились традицией приобретения рабов среди северокавказских народов крымские ханы. При каждом новом назначении хана в Крым, которые производила Блистательная Порта, кабардинцы в виде подарка обязаны были присылать 300 человек ясыря (рабов). В 1707 году, при назначении в Крым Каплан-Гирея, он не удовлетворился таким числом и потребовал "Меньше трех тысяч я не беру!" Кабардинцы отвечали на это: "Хотя и такое количество ясыря отдавать водилось у нас в обычае, но только ведь до сих пор в 15-20 лет один хан был сменяем, теперь же каждый год новый хан, чьих детей мы будем отдавать?.."129 Возмущало кабардинцев и то, что на рабство обрекаются единоверки турок и крымцев - мусульмане. В письме к Каплан Гирею они писали: "...Большинство народа черкесского освящены благодатью ислама, в каждом селе строятся соборные и приходские мечети и школы, исправно совершается пятикратная молитва и идет обучение юношества. Дозволено ли в Священном законе полонить целое полчище народа мухамедданского, подобно воюющим гяурам и отсылать к вашему присутствию?"130
    Конфронтация по линии Россия-Турция, усилившаяся в связи с Большой Кавказской войной XIX века, стала способствовать тому, что кабардинские князья, а вслед за ними и осетинские владельцы, стали делиться на сторонников Османской Империи и приверженцев России. Именно тогда постепенно усиливающая свое влияние в регионе Турция (в противовес ослабевающему Ирану) взяла на себя роль осуществления мусульманской миссии среди народов Кавказа. И кабардинцы, и осетины стали все чаще выезжать для обучения в медресе, расположенные в разных вилайетах Османской Империи. Получившие мусульманское образование выходцы из Кавказа нередко оставались на продолжительный срок жить в Египте, Сирии, Анатолии. А те, кто возвращался и организовывал деятельность мусульманских медресе, приносили знания о правильном исполнении мусульманских обрядов, в том числе и об истинном смысле хаджа. И опять же, горцы-мусульмане тянулись к священным городам Мекке и Медине, входившим в состав османских вилайетов.
    Осетины в Кавказской политике Ирана
    В осетинской истории нередко прослеживаются опасение турецкого влияния и бoльшая благосклонность к Ирану. Возможно, тому причиной - генетическая память осетин о едином индо-европейском корне, из которого выросли и персидский народ, и сами осетины. На наш взгляд, несмотря на периодически возникающие осложнения во взаимоотношениях, Осетия тяготела к Ирану и в доисламский, и в мусульманский периоды. Но все-таки, шиизм ("персидский ислам") осетинами так и не был принят.
    Вполне возможно, что до принятия ислама Персия распространяла среди родственных осетин через Грузию, также и восточный Северный Кавказ, митраизм и зороастризм. Неспроста после знакомства с исламом Пророк Мухаммад получил у осетин имя Сына Солнца (xU..pU фUpт); так осетины называли его вплоть до конца XIX века.131 В своих работах, посвященных зороастризму, крупнейший иранист и осетиновед ХХ века В.И. Абаев приходит к выводу, что зороастризм оказал слабое влияние на осетин-алан и их предшественников скифов. Главным аргументом в пользу этого Абаев выдвигает отсутствие в глубоких пластах осетинского языка наименований из пантеона зороастрийских божеств. Что же касается деловых контактов протоалан и зороастрийцев, то ученый не отрицает, что "Зороастр находился в несомненном контакте со скифами".132 А в связи с тем, что фамильное имя Зороастра Spitama не сохранилось ни в одном из живых иранских языков, кроме осетинского (в фамильном имени Sidжmon), В.И. Абаев выдвигает гипотезу "о возможности скифского происхождения рода Зороастра".133
    Как бы то ни было, о влиянии древних иранских религий (в том числе и зороастризма) на историю Осетии, на обрядовую погребальную практику, рассказывают сегодня учителя в средних школах на уроках религиоведения.134 Во время экспедиции в Республику Северная Осетия-Алания в июле 2001 года автору удалось познакомиться с довольно многочисленной группой осетин, организовывающих добровольные поездки в Грузию и Азербайджан в поисках зороастрийских памятных мест. Эти люди считали себя последователями Зороастра. Причем, они не имели специального религиоведческого образования, являясь в повседневной жизни простыми рабочими. Они тратили все свое свободное время и средства для того, чтобы добраться в овеянные зороастрийскими преданиями районы и совершить здесь специальные ритуальные обряды.
    Осетины на протяжении веков продолжали сохранять лояльное отношение к персам, а сами они рассматривались персами в качестве единомышленников и единоверцев. Хотя в отдельные периоды все обстояло иначе. Вооруженные вторжения иранцев в основном затрагивали восточную часть Северного Кавказа, но не оказались в стороне от персидских притязаний и его центральные и западные районы. Особенно, если учесть, что Персия по-прежнему вела борьбу за свое доминирование в Закавказье. В XVII веке эти походы были усилены включением в состав военных отрядов персов тюркских наемных подразделений.
    В начале XVII века Грузия долго сопротивлялась попытке Ирана установить над ней свой протекторат. В 1614 году войска правителя государства Сефевидов шаха Аббаса I135 вторглись в Нагорный Карабах. Угрожая войной, шах Аббас потребовал от царя Кахетии Теймураза выдать ему в качестве заложников царевичей Александра и Левана, а через некоторое время и его мать Кетеван. Теймураз согласился на эти условия, полагая, что такой ценой он избавит страну от персидского вторжения. Однако, воспользовавшись незначительным предлогом, шах Аббас начал поход на Кахетинское царство.
    Прежде чем начать боевые действия, в Кахетию были направлены провокаторы, которые распространяли слухи, что Аббас желает лишь одного - чтобы Теймураз сдался в плен, а народу никакого вреда причинено не будет. Силой и хитростью были оккупированы Картли и Кахети. Многие города Грузии были превращены в руины. Кызылбаши ("красноголовые", получили свое название за то, что имели отличительный знак - чалму с двенадцатью красными полосами) - объединения тюрков-кочевников,136 составлявшие главную военную силу шаха, угнали 30000 пленных, среди которых были и осетины.
    Во время нашествий шаха Аббаса в Восточной Грузии повсеместно уничтожались алтари в храмах, иконы, фрески, церковные колокола и кресты. Персидский автор XVII века Малик Шах-Хусайн Систани, участвовавший в походах шаха Аббаса, в своем сочинении "Ихйа ал-мулюк" ("Воскрешение царей") однозначно свидетельствует, что одной из целью завоевательных походов было утверждение ислама среди покоренных народов. Систани сам был участником таких сцен, когда сопровождавшие шаха приближенные "поднялись в высокую церковь на вершине горы, сбросили несколько камней с ее стены, сломали крест, являющийся знаком их киблы, и возгласили в том храме азан и икама... Совершив в том месте намаз, [шах] восславил ислам и призвал к чистой вере".137
    Из Восточной Грузии завоеватели перешли через кавказский хребет и оказались в Осетии. По дороге Чми-Кани-Карца войска шаха Аббаса вошли в Алагирское ущелье. По некоторым данным, они сумели продвинуться лишь до Зарамага, а затем, вследствие сопротивления, оказанного осетинами, были вынуждены уйти в Предкавказские степи.138 В истории Дагестана говорится, что шах Аббас не смог пройти в Кабарду из Дарьяльского прохода, поскольку "не нашел дороги".139 Вопреки этому утверждению, осетинские народные предания повествуют о том, что шах Аббас побывал как в Алагирском, так и Куртатинском ущельях: в Алагире осетины оборонялись от персидских войск в Нузале, сбрасывая с гор камни и обливая осаждающих их персов кипятком. Войска Аббаса обстреляли из пушек древний монастырь Дзивгиш на реке Фиагдон в Куртатинском ущелье, а затем подожгли его. Осетины отступили вглубь ущелья до крепости Хилак, но крепость была взята наступающими вследствие внутренней измены среди осетин.140 В ряде мест горной Осетии на протяжении последующих веков скальные выступы носили название "шахнад" ("След шаха").141
    Аббас назначил правителем Кахети принявшего ислам двоюродного брата Теймураза Ису-хана.142 Для поддержки нового мусульманского правителя были оставлены отряды кызылбашей. Однако вспыхнувшее восстание смело с политической арены и самого Ису, и кызылбашей, на мечах которых держалась его власть. Угрожая стереть Кахети с лица земли, в 1616 году шах Аббас вновь вторгся в Грузию. "Картлис цховреба" говорит, что в неравной борьбе сто тысяч грузин и их союзников пало на поле битвы, еще столько же было угнано в плен.143 Тысячи пленных грузин, осетин и других народов Кавказа сгоняли в Персию для строительства городов Ашраф и Фарахабад. Пленные направлялись и для освоения слабо обжитых районов Мазандарана, знаменитого своим нездоровым климатом.144 В Грузии шах Аббас приказал разрушить города, крепости, церкви и монастыри. По всей стране вырубались виноградники и фруктовые сады. Цветущая Кахетия покрылась развалинами и могилами, а население страны сократилось на две трети. Иранцы переселяли в Кахети тюркские кочевые племена, на развалинах христианских храмов шах Аббас приказал возводить мечети.
    Христианская церковь на Кавказе не была уничтожена иранцами полностью, но ее иерархи вынуждены были все свои шаги согласовывать с персидской властью, выражая всячески свое верноподданство. Шахи давали добро на утверждение грузинских католикосов. А последние, чтобы согласовать те или иные вопросы своей деятельности, направляли послания с просьбами в Персию. Подтверждением этому служит фирман шаха Сефи (наследовавший в 1627 году шаху Аббасу I его внук) на имя грузинского католикоса Захарии: после витиеватых приветствий шах Сефи сообщал, что "при дворе убежища вселенной" получены направленное от Захарии письмо с просьбой и "несколькими ястребами и несколькими вьюками эдемского вина.., чем доказываете вы искреннюю и непоколебимую к нам верность и преданность...".145 Шах Сефи также стремился пройти через Дарьяльский проход на территорию Осетии и Кабарды, но был остановлен дагестанскими народами.146
    Персы и кызылбаши установили практически полный контроль над Грузией, превратив ее в лоскутное государство, угрожая отсюда и осетинским владениям. Царь Карталинии Луарсаб II был замучен в застенках "красноголовых", правитель Кахетии Теймураз и его наследники лишились трона, сам Теймураз был вынужден скрываться в Имеретии. Тогда грузины обратили свое внимание на усиливающуюся в кавказских пределах единоверную Россию. "Картлис цховреба" рассказывает о том, как Теймураз решил направить своего внука, малолетнего царевича Ираклия, со свитой в Россию. На перевалах Кавказского хребта на кортеж напали абреки, они перебили почти всю свиту и забрали навьюченных поклажей лошадей. Но спасшийся Ираклий все-таки добрался до Москвы и долго жил при дворе русского царя Алексея Михайловича. Вслед за Ираклием в Россию отправился и сам Теймураз.147 Первым из грузинских царей он просил у русского царя денежной и военной помощи. Однако Россия пока еще была слаба для того, чтобы вести большую войну с Ираном и Турцией.
    Несмотря на то, что открытая военная и финансовая поддержка Теймуразу оказана не была, иранцев все больше беспокоило усиливающееся на Кавказе влияние Российской Империи. В 1652 году правитель Ирана Шах Аббас II предписал хану Шемахи Хусрову разорить русский городок на Сунже, а затем начать наступление на Терский городок в Кабарде. Дальнейшая история буквально насыщена сведениями об осетинско-иранских взаимоотношениях под углом борьбы за Кавказ России и Персии. На протяжении еще почти стал лет Иран удерживал свое влияние в Грузии: до середины XVIII века персидские шахи жаловали земельные наделы (мульки148) своим воинам149, назначали правителей (маликов150) на царствование в Картли151, Гори152 и другие области, продолжали взимать разорительные налоги с населения.153
    До падения династии Сефевидов в 1736 году назначаемые на царствование в Грузии малики и знатные роды, состоящие у персов на службе, получали ежегодно денежное содержание и подарки от шаха. Они имели пожалованные имения в Персии, доходы от которых ежегодно доставлялись в Грузию. Грузинские цари обязаны были один раз в семь лет отдавать персидскому шаху семь пленных девочек и мальчиков.154 Автору не удалось найти точных сведений, с какой целью направлялись пленники в Персию. Но можно предположить, что это были дети из знатных грузинских фамилий, которые воспитывались в Персии как аманаты и могли оказывать после своего возвращения влияние на внешнюю политику Грузии в нужном для персов направлении.
    К концу правления сефевидов Грузия (а соответственно, и сопредельная Осетия) не испытывали давления в сфере религиозной жизни. Короткий период правления Османской империи, вытеснившей из Грузии персов, оказался более жестоким. Взятие большого числа пленных-рабов, ужесточившаяся налоговая система и смена всего устоявшегося строя общественной жизни были направлены на то, чтобы "Грузию обратить в магометанский закон".155 Но турецкое правление было недолгим. Надир-шах156, изгнавший Османов из Грузии, признал царем Кахетии и Карталинии Александра Багратиони. Вновь были введены "порядки персидские": грузинские цари, князья-эриставы и чиновники получали жалованье от шаха. По приказу шаха были собраны грузинские войска для охраны государственных границ. Им выплачивалось денежное довольствие от грузинских доходов, в случае недостатка последних, военная казна пополнялась из казны шаха. Надир-шах обратил внимание на то, что Грузия подвергалась частым нападениям лезгин. Для охраны от этих вторжений ежегодно из Персии стали присылать военачальника-сердара с войсками, содержащимися за счет персидской казны. Мальчики и девочки в правление Надир-шаха были взяты в качестве аманатов лишь однажды. После его смерти в 1747 году "ослабло Персидское государство и Грузия учинилась свободною".157
    Окончательное утверждение российского господства в Грузии в 1784-1801 годах было встречено Ираном с большим негодованием. В момент подчинения Россией Грузии Персия обратила особое внимание на мусульманские народы Северного Кавказ, в первую очередь на Осетию и Кабарду.

    Глава 4. МУСУЛЬМАНЕ ОСЕТИИ В РУССКО-КАВКАЗСКИХ ВОЙНАХ

    Процесс вхождения горских народов в состав России имел как свои положительные, так и отрицательные стороны. Исследователи конца ХХ - начала ХХI века стали акцентировать внимание в основном на негативных деталях, упуская из вида главное: кавказские народы, вошедшие в состав Российской империи, получили развитие по многим направлениям. На протяжении двух столетий после присоединения Кавказа к России наблюдался культурный, экономический, демографический рост северокавказских народов. Но правы и современные исследователи: путь этого подтягивания горских народов к общеевропейской цивилизации происходил зачастую отнюдь не цивилизованными методами.158
    Закрепление позиций России на Кавказе и в Осетии
    После русско-турецкой войны 1768-1774 годов, Кучук-Кайнарджийским мирным договором власть над Кабардой была предоставлена крымскому хану, а он особым актом признал зависимость кабардинцев от России.159 Начиная с этого времени, Осетия все более вовлекается в сферу военно-политических российских интересов. С момента завершения войны с Турцией, Россия развернула строительство постов для размещения подразделений регулярных войск на Северном Кавказе. В 1776 году императрица Екатерина II велела для обеспечения охраны границ по Тереку и для их связи от Моздока до Азова заселить открытое на 500 верст пространство Волжским войском.160 В течение 1777-1779 годов через Моздок между Азовом и Кизляром была построена Большая Кавказская линия.
    Командир 1-го Кавказского корпуса генерал-поручик граф Павел Потемкин, назначенный на эту должность в 1782 году, спустя два года "за склонение грузинского царя Ираклия к принятию русского подданства" был назначен Кавказским генерал-губернатором. Потемкин занялся вопросом колонизации края русскими: для этого он обратился во внутренние губернии, приглашая крестьян и помещиков на новые поселения, и "скоро желающих явилось такое множество, что на первых порах с трудом успевали отводить и распределять земли под новые поселения".161 Чтобы дать крестьянам некоторую защиту, Потемкин заселял целые деревни отставными солдатами. Указом Сената от 5 мая 1785 года было признано своевременным учреждение Кавказского наместничества в составе Астраханской и Кавказской областей. Наместником Кавказа был назначен сам Потемкин.162
    В 1783 году произошло событие, ставшее знаменательным для всей дальнейшей истории развития российско-кавказских отношений: был заключен русско-грузинский трактат, по которому Грузия добровольно отдавалась под протекторат России. В 1784 году графом Потемкиным было завершено сооружение новой укрепленной линии между Моздоком и подошвою Главного Кавказского хребта. Эта линия соединила Кабарду с Грузией, а также отделила Большую Кабарду от Малой. Тем самым затруднялись совместные акции кабардинцев с ингушами и чеченцами против русских войск. 29 апреля 1784 года из Моздока выступили Селенгинский пехотный полк, два егерских батальона с артиллерией, 70 Гребенских и 70 Семейных казаков под руководством полковника Нагеля. Дойдя до селения Зауров, они остановились на равнине: далее начинались ущелья Кавказского хребта. 6 мая 1784 года здесь было заложено укрепление, названное Владикавказом, в знак "русского владычества над Кавказскими горами".163
    В 1801 году, после окончательного присоединения Грузии к России, появилось сообщение о создании на южной границе России Кавказской губернии.164 Сравнивая военные укрепления и станицы, сами горцы говорили, что "укрепление - это камень, брошенный в поле: дождь и ветер снесут его; а станица - растение, которое впитывается в землю корнями и понемногу застилает и охватывает все поле".165
    Русские уделяли особое внимание осетинам - народу, владеющему наиболее удобной дорогой от Владикавказа до Дарьяла, у грузинской границы. Наиболее важным для русских было налаживание отношений с осетинскими обществами, в первую очередь тагаурцами ("десять старшинских фамилий").166 Прежде чем ввести войска в Грузию, русские заранее начали налаживать отношения с тагаурцами. И к 1801 году некоторым из них уже были присвоены воинские звания и выданы "для ношения на шее медали".167 Перевес в силе, безусловно, был на стороне значительно более мощной российской государственности, поэтому о малочисленной общине тагауров генерал Кнорринг мог рассуждать свысока: "Они довольно покойны, но по закоренелой привычке чинят иногда грабление проезжающих из Моздока в Грузию и обратно...".168 В случае же, если осетины пытались отстоять свое веками сложившееся право контроля над Дарьяльским проходом и взимания с проезжающих платы, расправа была недолгой. Как только до Кнорринга, находящегося с инспекцией в Грузии, донеслись сведения о том, что тагаурский старшина Дударука Ахмедов169 участвовал в "граблении проезжающих",170 тут же была послана одна рота пехоты и до двухсот казаков, которые большую часть тагаурских селений "превратили в пепел и убили несколько людей", а именно: были убиты девятнадцать и тяжело ранены шесть осетин. Со стороны русских были убиты два пехотинца и два легко ранены.171
    В дальнейшем, чтобы обезопасить себя от непредвиденных обстоятельств, русские военные действовали по двум направлениям: одной рукой они "ласкали" и раздавали всяческие милости осетинам, другой - держали "ласкаемых" на коротком поводке методом взятия от них заложников-аманатов в штаб армии, находящийся в Тифлисе.172 Чтобы не причинить вреда своим детям, содержащимся у русских, их отцы "впускали войска безвозбранно в ущелья свои и строили для них мосты по Тереку".173
    Так в начале XIX века происходило закрепление русской власти в Осетии. В 1803 году инспектор Кавказской линии главнокомандующий в Грузии генерал-лейтенант князь П.Д. Цицианов составил проект о строительстве военных поселений от Владикавказа до Екатеринодара (название г. Краснодара до 1920 г. - Н.Е.). Тогда же предполагалось занять линию по реке Сунже для обеспечения безопасности на Сунженском предгорье и прикрытия крепости Владикавказ. После убийства князя Цицианова в переговорах с бакинским ханом в 1806 году решение вопроса о Сунженской линии было приостановлено. В 1810 году идею Цицианова пытался развить генерал Булгаков, но лишь в 1818 году она была окончательно оформлена А.П. Ермоловым, воздвигнувшим крепость Грозную. В 1819 году близ селения Эндери была основана господствующая на Кумыкской плоскости крепость Внезапная; ее задачей было оторвать кумыков от чеченцев, поставить их в непосредственную зависимость от российских войск. Крепости Грозная и Владикавказ стали общей оборонительной линией в Центрально-Северном Кавказе.174 Историк Кавказа ХХ века Н.И. Покровский довольно точно охарактеризовал произошедшие перемены: "С "замирением" Центрального Кавказа, с отдачей его в полное распоряжение царской администрации единый фронт горских народов от Черного моря до Каспийского, от адыгов до Дагестана, оказался прорванным в центре".175
    В 1822 году главнокомандующий на Кавказе Ермолов приказал точно определить границы новых поселений, образованных выходцами из горных ущелий. Особое место в военном плане Ермолова отводилось Осетии, на территории которой располагались ключевые военно-стратегические коммуникации Кавказа. Сюда, в Осетию, Генеральный штаб и Военное министерство направили топографов, картографов и других военных специалистов, которые должны были подготовить полное "Описание Осетии", необходимое для будущих военных действий. В этом же, 1822 году, Кавказская губерния была переименована в Кавказскую область, а последняя разделена на четыре уезда: Ставропольский, Георгиевский, Моздокский и Кизлярский. Кавказская линия была разбита на четыре части: правый и левый фланги, центр и Черноморскую линию. В состав левого фланга вошли Военно-Осетинский, Кабардинский, Чеченский и Кумыкский округа. Спустя сорок лет (в 1860 г.) левый фланг был переименован в Терскую область.176
    В 1826 году завершилась работа над составлением общего плана, согласно которому в Осетии и других районах Северного Кавказа должен был установиться российский административный режим.177 Этому помешали русско-иранская (1826-1828) и русско-турецкая (1828-1829) войны. Новый главнокомандующий на Кавказе И.Ф. Паскевич, сменивший А.П. Ермолова после его отставки в 1827 году, подобно своему предшественнику, особое внимание уделял Осетии. Помимо установления российской администрации, он считал возможным создание здесь военно-стратегического плацдарма, с которого было бы легче усмирять непокорных горцев в других районах Кавказа.
    В 1845 году Кавказскому линейному войску было дано особое положение. В силу этого во всех общественных станицах устанавливалась однообразная организация с уравнительным распределением населения: каждый полк составил свой территориальный округ, а станицы в округе были поделены на сотни. На одну строевую сотню полагалась тысяча, а на полк шесть тысяч жителей мужского пола. Для достижения общей нормы в полках требовалось перечисление некоторых станиц из одних полковых округов в другие, недостающее число жителей было решено пополнить переселенцами из малороссийских губерний.178
    Осетины на линии противостояния Иран - Россия
    Устанавливая свое господство на Кавказе в конце XVIII - первом десятилетии XIX века, Россия учитывала особое влияние в регионе Турции и Ирана и вовлеченность в сферу их интересов Грузии. Это был наиболее важный геополитический треугольник, поскольку "прочие же сопредельные владельцы и народы более или менее движутся влиянием помянутых трех держав".179
    Османская империя в этот период беспокоила Россию несколько меньше, так как была занята решением многочисленных внутренних проблем. Российский чиновник Ковалевский, направленный на Кавказ для изучения общего состояния края, в 1801 году так характеризовал положение Турции по отношению к кавказским владениям: "в бытность мою не токмо не замечено было подсыльщиков к Лезгинским и другим горским, единого исповедания, народам, но и пограничные паши ее, со времени прибытия моего в Грузию, начали оказывать царству сему примерную благонамеренность и искренность".180 Таким образом, в начале XIX века Турция незначительно влияла на грузино-российские и осетинско-российские отношения. Совсем по-другому обстояли дела с Ираном.
    Тридцатилетнего правителя Персии Фатх Али-шаха (или Баба-хана, как звали его приближенные) русские считали человеком мягким, "к великим предприятиям не способным". Однако он был окружен многочисленными советниками и наставниками, имеющими четкую линию в проведении внешней политики. Наиболее важное место среди них занимал вазир Мирза Риза-Кули "человек молодой, гордый и жестокий".181 Мирза Риза-Кули сумел собрать подробные данные о состоянии Грузии. Все говорило о том, что внутренняя стабильность в стране потеряна, среди грузинского царствующего дома произошел раскол и часть его готова выступить против России на стороне Ирана. В целом же, в связи с присоединением к России, царские династии Грузии были ослаблены, а ближайшими союзниками русских стали крупнопоместные князья - эриставы.182
    В конце 90-х годов XVIII века войска Фатх Али-шаха требовали от царя Кахетии и Карталинии Георгия XII (Ираклиевича)183 разорвать отношения с Россией. В подтверждение требований, Персия направила многотысячное войско на границу с Грузией в страны Закавказья. Такие маневры совершались впоследствии неоднократно вплоть до начала русско-персидской войны в 1804 году.184 Подтверждением внутренней нестабильности в Грузии послужил переход в 1801 году на сторону персов царевича Александра Ираклиевича, который затем долгие годы выступал на Кавказе возмутителем спокойствия для русских. Его влияние тем более усиливалось, что царевич Александр "...был весьма предан нравам и обычаям азиатских народов, а при том и почтен за храбрость и неусыпность, большую имеет поддержку во всех народах, окружающих здешнее царство".185 Павел I, отдавая в 1800 году распоряжения об устройстве Грузии генерал-лейтенанту Кноррингу, требовал найти компромисс в отношениях с Александром.186 Однако в связи с гибелью Павла I, проект высочайшего прощения царевича Александра так и не был реализован, и на долгие годы он остался врагом России на кавказском направлении. Да и сам генерал Кнорринг "вследствие жалоб на слабое управление" был заменен российским императором Александром I в 1803 году генерал-лейтенантом князем Павлом Цициановым.187 А ближайшими союзниками царевича Александра в Грузии стали царевичи Юлон и Парнаоз.188
    Осетины, проживающие на южных склонах Кавказа, "будучи подкрепляемы царевичем Юлоном, что он им даст помощь", также выступили в поддержку царевича и убили эристава Мачабели, за что генерал-майор Лазарев "отрядил подполковника Симоновича их усмирить".189
    В мае 1803 года к Фатх Али-шаху прибыли делегаты от двенадцати крупных городов Закавказья с просьбой о помощи и защите от российских войск, которые "намерены все их города взять и присоединить к России".190 Шах обещал оказать им содействие. Из Тегерана с призывами на борьбу против русских направлялись тайные гонцы в Тифлис, Нахичевань, Ереван. Одновременно фирманы Фатх Али-шаха доставлялись к тагаурцам, дигорцам, южным осетинам, кабардинцам, лезгинам, чтобы "возбудить к единовременному с разных сторон содействию и окрестных владельцев извне".191 Фирманы возвещали о скором походе шахских войск в Грузию и "истреблении русских гяуров".192 Правитель Персии и те, кто им правил на самом деле, требовали от бегларбега193 Еревана Мухаммада-хана, чтобы он выступил посредником между Персией и Россией.
    Согласно полученному фирману, Мухаммад-хан должен был направить доверенного человека в ставку русских войск в Грузии и "сообщил полководцу и предводителям того вероломного племени, чтобы они убрали свою руку из иранского вилайета и вернулись на свою родину".194 При этом персидская сторона высказывала негодование по поводу того, что "русские, всегда занимавшиеся торговлей и коммерцией,.. преступили свою границу".195 Фатх Али-шах требовал, чтобы русские войска были выведены из Грузии, а неповиновение этому требованию, говорилось в фирмане, станет причиной того, что "свою столь древнюю державу они предадут беде, свою страну перевернут вверх дном и народ той страны сами погубят и уничтожат".196
    Готовясь к войне с Россией, Персия старалась найти себе союзников; в антирусскую коалицию пытались вовлечь Турцию и Англию. Фатх Али-шах отправил с английским посланником через Багдад казвинского купца Хаджи-Халиля, которому было поручено доставить в Персию 300 мастеровых, искусных в построении морских судов и в подготовке всего необходимого для их вооружения. Фатх Али-шах обещал английскому консулу, что если этот его заказ будет выполнен, то он позволит англичанам торговать в Бендер-Аббасе и шести других портах своей страны. Второе обещание данное Фатх Али-шахом англичанам заключалось в том, что он не будет совершать военных походов против афганцев, которые "только одною войной с ним удерживаются от впадения в Индустан", и в таком случае афганцы смогут совершать вторжения в Индию, и, ослабив ее, позволят закрепиться здесь Англии.197 Таким образом, российско-иранское противоборство за Кавказ оказалось причиной для нового расклада на геополитической карте Ближнего и Среднего Востока.
    Накануне войны, последовавшей за вводом русских войск в Гянджу, к персидским войскам присоединились 600 лезгин, а также подразделения, состоящие из тушинских, пшавских, хевсурских и осетинских войск.198 Численность последних автору установить не удалось. 23 сентября 1804 года грузинский архимандрит Виссарион писал ксанскому эриставу Михаилу Эристову, что царевич Парнаоз с большим войском остановился во внутренней Грузии (Мтиулетии). В составе его войск, по сообщению Виссариона, находились подразделения "из гор и равнин", в том числе и "все тагаурские князья и дворяне".199
    Куртатинцы, которым наряду с тагаурцами направлялись высочайшие фирманы, участвовали в "чинении всяческих препятствий", а также похищении русских военных и отправке их в Закавказье и Персию. После одного из приемов у ереванского бегларбега Мухаммад-хана, российскому титулярному советнику Генцаурову стало известно, что в город доставлены двое русских пленных. Генцаурову удалось установить, что это - егеря 17-го Егерского полка Кавказской армии, попавшие в плен во время сбора груш в лесу. Они были схвачены куртатинцами, ограблены и переданы дальше, для отправки в Персию.200 Такие случаи были не редки.201
    Царевич Александр слал одно за другим письма к осетинам на южные и северные склоны Кавказа. Рассказывая о своих перемещениях и победах в составе персидских войск, он не переставал требовать от осетин оказывать всяческие препятствия продвижению противника. В одном письме, в частности, говорилось: "Теперь, как вы доселе трудились, надеемся, что и еще больше потрудитесь... Ваши дороги вы должны так охранять, чтобы никого не пропустить ни с этой, ни с той стороны хребта".202 Далее осетинам сообщалось, что о "всяческих милостях" им сообщит брат Александра царевич Парнаоз.Безусловно, не все осетины разделяли симпатии к Ирану. В 1804 году в Тегеране содержались представители "осетинского племени", которые были захвачены в плен за их выступления на стороне русских. Благодаря тагаурцев, дигорцев и черкесов за поддержку персидских войск в 1804 году, "во внимание к тому, что (они)... оказали блистательные заслуги нашей державе и, сражаясь с гяурами Русскими, разорили им пути прохода", Фатх Али-шах дал им обещание освободить 10 пленных осетин и отправить их на родину. "Да послужит эта милость доказательством нашей к вам благосклонности...", - говорилось в фирмане шаха. Далее, обращаясь к тагаурским старшинам, Фатх Али-шах продолжал требовать: "Будучи обнадежены нашей милостью, не переставайте продолжать неутомимые ваши сопротивления русским; старайтесь прежде всего ломать мосты и портить их дороги, так чтобы никому из них не представлялось пути к спасению. Одним словом, не допускать их утвердиться в этих местах".203
    В то время как Персия делала ставку на кавказские народы, в том числе на осетин и кабардинцев,204 российские военные аналитики оценивали их политическую роль в общекавказском раскладе не очень высоко: за четыре предыдущих года Россия успела достаточно сильно укрепить свое военное присутствие на Кавказе. В своей докладной записке статский советник Ковалевский писал, что "кистинцы, осетинцы, дигорцы и прочие, соединения между собой не имея, не могут быть вредны для Грузии, окроме мелочных впадений или разбоев, исключая живущих в Кавказских дефилеях, где ведет дорога в Россию".205 Поэтому главное внимание рекомендовалось уделить тагаурским фамилиям, живущим на входе в Дарьяльское ущелье, оказывать им "всевозможные обласкивания", а по возможности назначать небольшие пенсионы от имени российского государя.
    Таким образом российская власть обеспечивала себя союзниками по охране Дарьяльского прохода. Та часть тагаурцев, которая не пошла на компромисс с русскими, возможно, дольше бы оказывала сопротивление, если бы в октябре 1803 года Тагаурия не оказалась подвержена чумной эпидемии. Болезнь в тагаурские селения привезли возвратившиеся из хаджа в Мекку мусульмане. Некоторые из жителей в страхе покидали свои жилища и перебирались в другие общества Осетии. Другие же отказывались оставлять родные места, вымирая целыми селениями. В результате "отверзто стало Тагаурское ущелье непримиримым их врагам Кистинцам и Ингушевцам...".206 Князь Цицианов, используя сложившийся момент, купил у тагаурского владельца Дударова его земли, расположенные на стратегически важном месте. Тагаурские земли, как и сами тагаурцы, оказались задействованы в реализации "Проэкта Александрова пути, или дороги, ведущей с Кавказской линии в Грузию".207 Так начиналось строительство Военно-Грузинской дороги.
    Грузинский царевич Александр Ираклиевич еще на протяжении более чем десяти лет продолжал слать тагаурцам и дигорцам письма, надеясь на то, что сможет при поддержке кавказских народов вернуть утраченные владения. Осетины поднимали еще неоднократно восстания и выступали сторонниками персидской, а не русской политики на Кавказе.208 Персидские шахи также направляли осетинам, кабардинцам и чеченцам209 фирманы с обещаниями всяческих милостей и требованиями оставаться "твердыми в исламе и неизменными в служении и преданности"210 персидскому двору. В 1825 году, на очередном витке обострения русско-иранских отношений, в мечетях Ирана муллы сопровождали свои проповеди рассказами о несчастьях угнетенных кавказских мусульман.211 Но это уже не могло изменить политический расклад, говорящий в пользу российского доминирования на Кавказе. Линия противостояния Россия-Иран постепенно смещалась в область собственно российско-северокавказского противостояния.
    Объединенные восстания горцев: шейх Мансур и Осетия
    Утверждение российской власти на Северном Кавказе было сопряжено со многими внутренними сложностями. Представители высших сословий кавказских народов уже были ориентированы на мусульманские государства (Османскую империю, Персию). Незнакомая обстановка, бытовые сложности, проблемы формирования новой организации края не способствовали желанию российских военных служить на Кавказе. Получилось так, что на протяжении многих лет сюда уезжали не лучшие представители военного сословия. В разные периоды среди кавказского корпуса процветали самые негативные явления: казнокрадство и мздоимство, пренебрежительное отношение к населению, среди которого приходилось нести службу. Новое соседство зачастую становилось тяжелым бременем для простого горского обывателя.212
    В 1785 году на Северном Кавказе произошло сильное землетрясение. Последовавшая за этим эпидемия чумы, а затем карательные экспедиции российской армии значительно сократили численность населения отдельных областей Северного Кавказа.213 Именно в этот период на Северном Кавказе появляется шейх Мансур (Ушурма)214 - личность, не менее колоритная, чем возникший впоследствии на религиозно-политической арене имам Шамиль. Первые шаги как мусульманский проповедник шейх Мансур сделал в чеченском ауле Алды; он стал первым суфийским лидером на Кавказе и одним из первых мусульманских проповедников, попытавшихся придать объединительный характер движению горских народов.
    Имам Шамиль, родившийся через тринадцать лет после смерти Мансура и, соответственно, не имевший возможности встречаться с ним, в своих воспоминаниях передавал то, что рассказывали о Мансуре в горских обществах: "шейх Мансур не был ученым... он даже вовсе не знал грамоты. Но взамен того он владел необыкновенным даром слова, который при всей его мужественной, увлекательной наружности имел неотразимое влияние на горцев, симпатизирующих всему тому, что резко бросается в глаза или поражает слух".215 Образную, но в иных тонах, характеристику шейху Мансуру дал генерал-лейтенант русской службы Иван Федорович Бларамберг. Приводим ее полностью, чтобы сохранить образность языка и эмоциональность описания. Итак, Бларамберг писал: "В 1785 году среди чеченцев появился лжепророк Ших-Мансур. Это был дервиш, направленный Оттоманской Портой к кавказским горцам под предлогом распространения исламизма, но с секретной миссией поднять их на мятеж против России. Этот фанатик дервиш, называвший себя пророком, с таким рвением выполнял свою двойную миссию, что через шесть лет чеченцы и черкесские народности превратились в ревностных магометан и находились в тот период в состоянии открытой вражды с Россией. В это время они понастроили мечетей, а число их проповедников значительно выросло. Эти последние под именем "кади", "мулла" и "имам" приобрели большое влияние как в делах отправления правосудия, так и в решении политических вопросов".216
    Главной целью Мансура, как отмечал Бларамберг, был "мятеж" против России, а также объединение горцев-мусульман для ведения совместной борьбы. В целом же стратегия шейха Мансура заключалась в объединении горцев-мусульман для изгнания русских с Кавказа. Он высказывал уверенность, что "...все, и русские жители, поверють и приклонютца в наш закон... и так все войски совокупленные и все народы под один закон".217 Шейх Мансур повел активную пропаганду против "гяуров" среди населения аула Алды, а в 1785 году осуществил налет на русскую военную крепость Кизляр. В ответ Россия, по указанию князя Г.А. Потемкина-Таврического, бросила на Алды отряд войск в составе Астраханского пехотного полка, батальона егерей, кавалерии и двух стрелковых орудий. Разгромив аул и возвращаясь на место дислокации, отряд был окружен в лесу людьми Ушурмы и уничтожен, 300 человек убиты, 200 захвачены в плен. Среди убитых были 9 офицеров, в том числе один из них в ранге полковника.218
    После того, как Мансур поднял вооруженное восстание за Тереком, было принято решение эвакуировать Владикавказский редут. К этому времени Владикавказ, основанный в 1784 году, представлял собой небольшое военное укрепление, обнесенное валом и защищенное двенадцатью пушками. Небольшие по численности команды, находившиеся во Владикавказе, были выведены на Моздокскую укрепленную линию, а крепостные сооружения взорваны. После этого редут был восстановлен и превращен в крепость только через семнадцать лет, в 1803 году.219
    Все это придало еще больший вес шейху Мансуру в глазах его сподвижников, которые стали считать его чуть ли не божественным посланцем. Движение под его началом охватило часть Чечни, Кабарды, дагестанскую Кумыкию. В Осетии на стороне шейха Мансура выступили представители тагаурской фамилии Дударовых. Предводитель осетинского движения в поддержку Мансура Ахмад Дударов характеризовался дореволюционными источниками как "ревностнейший магометанин", выступающий с идеями распространения ислама под знаменем газавата.220 Родственники Ахмада Дударова поддерживали его взгляды, на средства семейства Дударовых в Тагаурии была возведена мечеть. Когда шейх Мансур появился в пределах Осетии, то Ахмад Дударов во главе вооруженного отряда своих сторонников выступил из Тагаурии и соединился с отрядами шейха.221
    В конечном итоге попытки захватить укрепления на Моздокской линии закончились для Мансура поражением: на стороне русских была более отлаженная военная организация. В последних числах июля 1785 года он предпринял безрезультатную попытку овладеть Григориопольским редутом - одним из трех редутов, прикрывавших сообщение Владикавказа с Кавказской Линией. Хотя это вооруженное нападение закончилось для Мансура поражением, но оно имело более важное идеологическое значение. В сентябре 1785 года астраханский губернатор Жуков доносил генерал-поручику Потемкину: "После сего сражения большая часть кабардинцев взбунтовалась, отложилась от нас и явно стали делать в границах наших наглости и разбои".222 А шейх Мансур окончательно переселился с проповедью в Большую Кабарду, где призывал местных жителей на борьбу с Россией и за объединение с Турцией и Крымом. В результате "недовольные своими владельцами уздени и простой народ с радостью приняли предложение Мансура, надеясь при его посредстве избавиться от деспотического правления своих князей".223
    В 1787 году Мансур направил в Порту своего сподвижника Омара-Алджи с предложением своих услуг Великой Империи. Султан Абдул-Хамид разрешил шейху Мансуру выступать на Северном Кавказе под именем имама.224 Воодушевленный турецкой поддержкой, Мансур попытался атаковать русские укрепления между рек Уруп и Лаба, но это для него закончилось поражением - отряд шейха был разгромлен русскими войсками. 21 октября 1787 года шейх Мансур бежал через снежные перевалы Кавказского хребта в Анапу. Продолжая проповедовать войну против русских, Мансур оставался здесь до 1791 года. 22 июня этого года русские войска отбили у турок Анапу и взяли в плен более 13 тысяч человек. Среди них был и шейх Мансур. Его, как важного пленного, сразу направили в Петербург, а затем в Шлиссельбургскую крепость, где он скончался после непродолжительной болезни 13 апреля 1794 года.
    Профессор Тель-Авивского университета М. Гаммер назвал Мансура предвестником распространения течения суфизма на Кавказе в XIX столетии.225 Осетин Барасби Байтуган - полковник царской армии, эмигрировавший в 1921 году в Турцию, - видел роль Ушурмы в истории народов Северного Кавказа гораздо шире. В подготовленной для Мюнхенского института изучения СССР работе "Северный Кавказ", Б. Байтуган писал: "Мансур был первым, кто в наше историческое время провозгласил необходимость единения племен Северного Кавказа и кто в этом стремлении достиг определенных реальных результатов... Религиозное чувство, согласно его взгляду, должно было стать тем началом, которое объединит горцев и двинет их на борьбу в защиту своей свободы. Для возбуждения религиозного чувства он взял наиболее возвышенную часть мусульманского учения - тарикатское учение, учение мусульманских мистиков, широко разработавших нормы нравственного совершенства".
    Можно согласиться с мнением Б. Байтугана, что Ушурма постарался придать мюридизму "земные формы". В результате тарикатизм должен был, в первую очередь, лишь поддерживать религиозный экстаз, "а динамическую силу, которую вызывал этот экстаз, Имам Мансур направлял в русло борьбы с русскими". Исходя из этого, осетинский исследователь сделал правильный вывод, что "тарикатское учение... у него (шейха Мансура. - Н.Е.) было не целью, а средством. В этом заключается разница между мюридизмом на Северном Кавказе и мюридизмом вообще".226 Несмотря на то, что в этот период осетины-мусульмане остались в стороне от суфийского течения, деятельность шейха Мансура оказала большое влияние на усиление их исламизированности. Такое мнение высказывалось и некоторыми дореволюционными исследователями, считавшими, что "утверждению ислама среди чеченцев, кабардинцев, отчасти ингушей и осетин способствовал шейх Мансур в 1785-1791 годы".227
    Историк-кавказовед Н.И. Покровский отмечал, что восстание шейха Мансура по широте распространения не имело себе равных, "но неоформленность и кратковременность понижают его значение в истории борьбы горцев за независимость...".228 В целом же деятельность шейха Мансура оказалась уникальным для своего времени явлением, доказывающим способность к сопротивленческому движению и объединению на основе ислама всех северокавказских народов.
    Походы имама Гази Мухаммада в Осетию
    Для историка, исследующего северокавказские коллизии, существует немало своеобразных "подводных камней", наткнувшись на которые, линия исторического исследования может исказиться и пойти по неверному пути. Богатство и разнообразие накопленного на протяжении последних трех веков материала требует особо тщательного подхода для взвешенного ориентирования в нем. Когда мы обращаемся к нашим предшественникам и коллегам, уже прошедшим по этому пути, то нередко находим то, что хотелось бы видеть, исходя из задач времени, а не то, что существовало на самом деле. Так, Г.Л. Бондаревский в своем серьезном исследовании приводит документальные свидетельства того, что в октябре 1810 года новый главнокомандующий кавказской армией генерал А.П. Тормасов229 направил рапорт военному министру М.Б. Барклаю-де-Толли с осуждением жестоких способов подавления горцев. Тормасов также рекомендовал прекратить злоупотребления на кавказской военной линии и начать налаживать мирные связи с кабардинцами, осетинами, ингушами и чеченцами.230 Исходя из этого, Г.Л. Бондаревский делает заключение о миролюбивой политике Тормасова по отношению к горским народам.
    Но это - лишь отрывочный фрагмент дипломатических уловок российской администрации на Кавказе. На самом же деле гораздо чаще генерал Тормасов отдавал совсем другие распоряжения для своих подчиненных: "Нужно окончить те снисходительные меры, кои доселе были употребляемы против здешних обитателей", - считал Тормасов и, продолжая развивать мысль, делал заключение, что "восьмилетние опыты кротости только их разбаловали и доказали на опыте, что для азиатца, так же как и для горячей лошади, лучшее средство есть муштук, - он делает их послушными и кроткими... Итак, сила и страх, страх и сила при справедливости одни только могут здесь действовать успешно, а милосердия здешний народ не чувствует и не понимает".231
    После назначения в мае 1816 года главнокомандующим на Кавказе А.П. Ермолова232 вооруженное подавление окончательно получило предпочтение перед "либеральничаньем" и дипломатией с горцами. Сразу же по прибытии в Тифлис Ермолов разработал широкий план переноса Кавказской военной линии с реки Терек к подножию Кавказского хребта и план перехода к непосредственному подчинению горских обществ Северного Кавказа российской военно-административной власти.
    А.П. Ермолов, пойдя на "усмирение" горцев, считал виноватым в их фанатизме и религиозные убеждения: "...Правительство допустило среди них мусульманскую веру, и явились озлобленные против христиан священнослужители... Но слишком равнодушное ко всем сим переменам начальство тогда предприняло противиться оным, когда меры насилия были необходимы, и убеждению не давал места фанатизм. Люди, прежде нам желавшие добра, охладели. Неблагонамеренные сделались совершенными злодеями. Веру и учреждения свои решились все защищать единодушно".233 Таким образом, Ермолов не только обвинял горцев в негативном отношении к русским, но и подчеркивал нерадивость царских наместников, упустивших время, когда еще проблемы с горскими народами можно было решать мирным путем.
    Этот более чем десятилетний период активного подавления этнической самобытности народов Северного Кавказа дал свои результаты: все большая часть населения готова была встать под знамена джихада, чтобы бороться с "русскими гяурами" за свою свободу. В 1831 году первый имам Дагестана мулла Гази Мухаммад и второй имам Гамзат бек обратились к горцам Дагестана, призывая их на войну с гяурами (кяфирами), обвиняя своих земляков в слабой вере: "О, дорогие братья! - говорилось в воззвании. - Почему вы ставите правителями кяфиров, минуя верующих?.. Не бойтесь наказания Аллаха в сражении с отступниками и в изгнании их из своей земли и присвоении их имущества... Не страшитесь смерти, участвуя в войне... и не считайте ваших мертвецов умершими, ибо Аллах говорит: "Вы никак не считайте павших в войне за веру мертвецами, они у Всевышнего живы и здоровы"".234
    Во время восстания 1831 года Гази Мухаммад сохранял идею создания единого горского государства при помощи Ирана. Н.И. Покровский в своей работе "Кавказские войны и имамат Шамиля", вышедшей в свет более чем через 50 лет после ее написания, отмечал, что "проекты эти, если они и были, не разглашались. О них мы скорее подозреваем, чем знаем определенно".235 Однако есть и более точные указания на то, что, теряя свое доминирующее положение в Закавказье, Иран пытался еще некоторое время влиять на политику в северокавказских регионах. Известно, что в середине 1820-х годов с мусульманской пропагандой и антирусской агитацией в Чечне выступал иранец Нох-хан. Чеченский мулла Магомет Маюртупский в качестве представителя Нох-хана направился в Тагаурию. Тагаурские алдары Беслан Шанаев и Хамурза Тулатов откликнулись на призывы Нох-хана и в декабре 1826 года с группой других алдаров (всего - 6 человек) вместе с муллою Маюртупским отправились в Чечню. Дореволюционные авторы сообщают, что они "были приняты с удовольствием, обласканы и, слегка поощренные персидским золотом, обещали хану возмутить всех остальных соплеменников".236
    Давая оценку происходящим событиям, штабс-капитан Императорского штаба Веревкин указывал на тот факт, что "по отъезде генерала Ермолова в 1826 году, нашествие Персиян и потом персидская и турецкие войны отвлекли внимание графа Паскевича237 от дел в Дагестане, что дало возможность созреть учению Муллы Магомета и приготовить Дагестан к продолжительной войне с русскими...".238 Со стороны Осетии в объединительном движении чеченского имама выступили тагаурцы,239 и в июле 1830 года генерал Абхазов начал свои действия по подавлению восстания горцев в Тагаурии. Прибыв с военным отрядом из крепости Грозной во Владикавказ, он вызвал к себе несколько алдаров. Беслан Шанаев, явившийся сначала во Владикавказ, тайно удалился в Тагаурию для сбора вооруженного отряда, который бы не пропустил русских к селениям, расположенным в глубине ущелья. В состав отряда Шанаева входили сын Беслана прапорщик Азо Шанаев (бывший некоторое время на службе в русской армии), Хамурза Тулатов, Бета Кануков, Базрук и Джанкой Мамсуровы, Мусса Албегов, Кургоко Карсанов, Инус Дударов, Дзамбек Гуриев и др.240 На призыв тагаурцев о помощи откликнулись алагирцы и куртатинцы, в связи с чем генерал Абхазов приказал военному отряду закрыть вход в Куртатинское ущелье. Всего в движении приняли участие 2500 человек.
    Это восстание осетин, проходившее под объединительным знаменем ислама, было подавлено в течение двух дней (27-28 июля 1830 г.). Войска Абхазова прошли по Тагаурскому, Кобанскому, Санибанскому, Куртатинскому ущельям, заняли штурмом аулы Геналдон, Кобань; некоторые аулы были преданы огню, взорваны боевые башни осетинских владельцев. 7 августа русские войска возвратились во Владикавказ. Семь осетинских старшин во главе с алдаром Бесланом Шанаевым сосланы в Сибирь; за пределы Осетии высланы и другие участники восстания. Тагаурские алдары в наказание были лишены права взимать дорожную пошлину с проезжавших по Военно-Грузинской дороге; средний класс тагаурского общества обложен податью из расчета по одному барану, две курицы и восемь фунтов сыра на двор. От каждого осетинского общества, принявшего участие в восстании, были взяты заложники-аманаты.241
    Почти сразу после подавления тагаурцев и их сподвижников вспыхуло восстание в Кобанском ущелье и Дигории. Гази Мухаммад с военным отрядом, в состав которого входили кабардинцы, абадзехи, ингуши, чеченцы, осетины, напал на крепость Владикавказ. Сами повстанцы называли Владикавказ городом Буру: дагестанский историк, современник имама Шамиля Мухаммад Тахир аль-Карахи сообщает, что "Когда они подошли к городу Буру, то снаряд, выпаленный из пушки, контузил Гази Мухаммада и сбросил его с коня. Оттуда он вернулся обратно".242 Интересно то, что в своей хронике аль-Карахи называет Гази Мухаммада не иначе как "объявителем шариата" среди горских народов.243
    В течение 1831 года шло подавление последних очагов сопротивления, после чего к иранской идее в имамате больше уже не возвращались. Не исключено, что определенная работа, направленная на раскол между шиитским Ираном и суннитским Кавказом, проводилась и тайным пропагандистским аппаратом российской армии. В этот период Турция могла быть представлена российским мусульманам в качестве противовеса и ориентира в исламском мире: в силу многочисленности внутренних и внешних проблем эта страна была ослаблена и не могла серьезно повлиять на процесс установления российского доминирования в северокавказском регионе.244
    Под давлением российской армии сопротивление горцев принимало все более скрытые формы. Усиливалось взаимопроникновение народов Северного Кавказа в Турцию и мусульманских проповедников из Османской империи на Северный Кавказ. Жестких границ в то время не было, и, поскольку мусульмане считали себя представителями единой мусульманской уммы, независимо от того, где они проживали, некоторые из осетин-мусульман также начали периодически выезжать в Турцию; все более явно стала намечаться тенденция тяготения осетин-мусульман к Турции.
    Структура имамата Шамиля
    После гибели Гази-муллы и Гамзат-бека имамом мюридов в 1834 году был провозглашен Шамиль. Под его властью и знаменем мюридизма объединились разрозненные племена горцев Чечни и Дагестана, поставившие основной целью войну против России.
    Шамиль развил мюридизм в структурированную политическую систему, организовал в горах администрацию, войско, сосредоточив в своих руках значительные финансовые средства. Все подчиненные Шамилю области разделялись на наибства. Для исполнительной власти при каждом наибстве состояло от ста до трехсот мюридов. Наибства в свою очередь делились на округа под управлением начальников-му'азунов. Под их руководством находились вооруженные всадники-муртазики.245 Для снаряжения муртазиков были установлены особые правила: они призывались на службу и формировались в отряды по наибствам от ста до пятисот человек, каждым отрядом руководил муртазик высшего ранга.246
    Главным административным органом в управлении имамата стал диван - совет, в который вошли высшие духовные лица, мудиры и наибы. Военно-административный аппарат имамата составили мюриды - ученики и последователи Шамиля в возрасте от 15 лет и старше. Они не получали жалования, а кормились за счет населения. В целом же Шамиль унаследовал подати, которые раньше платились князьям, ввел новую подать по шариату - закят. Процентный сбор со всего движимого имущества мусульман составил 12% с урожая, 1% со скота, 2-5% с наличных денег. Набеги на русские владения также использовались для пополнения казны, пятая часть которой (хумс), согласно шариату, принадлежала правителю.
    В войске Шамиля была установлена строгая дисциплина, за проступки полагалась жесткая система наказаний. Главная ставка делалась на партизанские действия, которые определяли характер Кавказской войны. С этим справлялись успешно, поскольку у Шамиля было много воинов-добровольцев из всех уголков Северного Кавказа. Задания набирать добровольцев и присылать их в ставку имама получали все посланники и наибы Шамиля. В стане имама были осетины, кумыки, кабардинцы. Особенно высоко ценилась храбрость. Многие из добровольно примкнувших к Шамилю соседей заняли в имамате высокие должности.
    Кроме наибских мюридов, которые несли военную службу, выполняли административные, карательные и прочие функции, существовали мюриды тариката, целиком посвятившие себя служению религии и составляющие как бы привилегированную касту. Постепенно сопротивленческое движение горцев обрело форму мюридизма, которое по своему существу было близко тарикату накшбандийя. В основу мюридизма было положено аскетическое самоотречение человека для познания божественного откровения. Проводниками между рядовыми мюридами и высшей волей Аллаха стали наставники-мюршиды, которых ученик должен был слушать беспрекословно. Приверженцы мюридизма считали, что умма сбилась с праведного пути и поэтому необходимо убедить и заставить народ строго следовать предписаниям ислама. Основные заповеди мюрида гласили следующее: Мюрид должен быть постоянно занят молитвами и служением Всевышнему; он должен стремиться заменить свои дурные привычки хорошими, очистить свое тело от осквернения грехами и сердце от вражды и ненависти к ближнему и заняться тем, чтобы обновить свое нравственное существо; во всех делах уповать на Бога с полной верой в него; освободить себя от подчинения телесным потребностям, кроме самых необходимых для существования человека - избегать роскоши, излишеств в пище, удобства в жилье; мюрид обещал избрать себе наставника-мюршида и неуклонно слушаться его.247
    Суфийское движение в разной степени охватило весь Северный Кавказ. Мюриды настаивали на введении среди мусульманских народностей шариата в противовес местным обычаям-адатам. Но некоторые горцы воспринимали попытки введения у них шариата негативно. Например, в Осетии, где все общественные дела - такие, как война, мир, распределение пастбищ и вод, решались на собрании-ныхасе, или Кабарде, где судопроизводство исстари осуществлялось также народными судами-хасами, формируемыми из числа старейшин, их решение имело силу закона. Введение шариата подрывало права и власть традиционных судов, их служители были вынуждены сопротивляться, что вызывало ответные репрессии со стороны мюридов.
    Шамиль, безусловно, не мог не учитывать влияние традиционной системы судопроизводства, складывающейся у народов Северного Кавказа на протяжении столетий. Упрочив свою власть среди горцев, Шамиль частично оставил адатное судопроизводство на подчиненных территориях и ввел некоторые нормы шариаты. Новую судебную инстанцию стали составлять муллы, подчиненные му'азунам. Ведение судебных дел было передано судьям-кадиям. Имам счел необходимым смягчить некоторые наказания, полагающиеся по шариату: так, в гражданском судопроизводстве смертная казнь была заменена штрафом. Но военные законы оставались очень жесткими: горцам запрещались всякие, в том числе и торговые отношения с русскими и лояльными им фамилиями. За несвоевременную явку на военную службу, контакты мюридов с прорусскими семействами горцев, за незначительные ослушания военных командиров полагалось наказание в виде палочных ударов и помещение виновных в яму. За тяжелые преступления - неподчинение военному начальству, побег со службы, шпионаж в пользу русских, измену и подобные преступления полагалась смертная казнь.
    Мухаммад Тахир аль-Карахи в своей хронике рассказывает о случае, когда Шамилю стало известно, что некоторые мужчины из аула Андаль вступают в тайные сношения с русскими. Имам приказал своему наибу Рамадану провести расследование и жестоко наказать нарушителей. Рамадан отправился к жителям Андаля, "сделал среди них розыск и узнал, что трое мужчин продавали бурки Воронцову". Убив "предателей", он отсек им головы и, насадив на колья, выставил на пути, по которому русские водили коней к водопою. На лоб одной из голов была повешена записка: "Это воздаяние тем, кто ходил к вам. До сих пор мы вами не занимались. Но отныне вы увидите, что произойдет между нами и вами".248
    В религиозном рвении мюриды ушли гораздо дальше официальных служителей мечети. Полного согласия между ними и мусульманскими проповедниками не было. Последние жили с многочисленных натуральных и денежных сборов, определенной платы за совершение религиозных обрядов. Например, кабардинский зажиточный слой населения был обязан вносить для главного кади ежемесячный сбор 50 копеек серебром с каждой семьи.249 Представители дворянских и княжеских родов Чечни редко становились муллами и имамами, как правило это были выходцы из нижнего сословия, все это откладывало некоторый отпечаток презрения по отношению к чеченскому духовенству со стороны считающих себя привилегированным сословием мюридов. С другой стороны, в Дагестане мусульманские ученые-улемы состояли в основном из зажиточных людей, а "ученый горец, не имеющий большого тохума (фамилии) или происходящий из простого сословия, хотя бы он хлебнул семь морей наук, не имеет никакого особенного значения в гражданском быту".250 Чеченские муллы в свою очередь болезненно воспринимали утверждения сторонников мюридизма о том, что их имам общался непосредственно с Аллахом, а шейхи постигли высшую степень божественного откровения. За выступления против мюридизма и джихада мусульманские служители культа подвергалось гонениям и репрессиям со стороны мюридов (вплоть до смертной казни).
    Фанатизм мюридов был обращен и против нововведений и традиций, привнесенных русскими или просто не соответствовавших "букве ислама". Все это со временем стало восприниматься как тяжелое бремя жителями Чечни, встретившей изначально (в 1840 г.) Шамиля с распростертыми объятиями. Кстати, нельзя не заметить, что и приняли-то они Шамиля с радостью по той причине, что испугались распространившегося среди них слуха о предстоящем разоружении, обращении всех чеченцев в податное сословие и о введение у них отбывания воинской повинности в российской армии.251 Слухи эти были во многом оправданны: дважды в течение 1840 года, во время передвижений генерал-майора Пулло по Чечне, с населения было взыскано более 10 тысяч рублей серебром штрафа и изъято до полутора тысяч ружей.252
    Однако и Шамиль не смог поколебать демократических основ жизни чеченцев. За каждую попытку сопротивления власти имама или уклонения от исполнения его приказаний вся семья виновного, а порой и весь аул, подвергались военной экзекуции, которая выражалась в том, что в это селение ставилось на постой дагестанское войско. Кроме того, поскольку за каждого, кто вступал в войско Шамиля, брались поручительства о лояльности с десяти его членов рода, то и при наказании провинившегося мюрида на весь его род накладывался штраф. Естественно, что это вызывало все большее недовольство населения Дагестана и Чечни. Но до полного раскола в среде горцев было еще далеко. Он произойдет лишь после трагического похода имама в Грузию в 1853/54 году. А до этого времени, недовольные жестокостями наместника императора на Северном Кавказе генерала-адъютанта Воронцова253, адыги, кабардинцы (в том числе и кабардинцы-христиане), осетины неоднократно обращались за помощью к Шамилю, просили вступить в их владения.
    Но в целом система управления в имамате приобретала все больший теократический характер, и "благодаря религиозной оболочке движения центральная власть оказывается теократической".254 Постепенно вся система управления была подчинена этому принципу: представителями власти на местах становились как правило муллы, а более крупные должности занимали ученые-улемы. "Одним словом, - заключает Н.И. Покровский, - руководство имамата сверху донизу - духовное руководство".255
    Дореволюционные и советские исследователи считали, что длительность Большой Кавказской войны, большая вовлеченность в нее широких слоев населения всего Северного Кавказа во многом связана с тем, что движущей силой в имамате стала проповедь джихада - священной войны против неверных-кяфиров и уклоняющихся от участия в джихаде мусульман. Но некоторые зарубежные исследователи уверены, что мусульманские лидеры Северного Кавказа не были против того, чтобы пойти на компромисс с русскими и что изначально призыв к джихаду носил другой характер: на первое место ставилась необходимость утверждения шариата и искоренение адатов, священной войне отводилось второстепенное место в неопределенном будущем; однако в связи с тем, что подход российской администрации к горцам был враждебным, произошла переориентация на джихад как на борьбу с неверными. "Такое отношение к мюридизму, - говорит Гаммер, - объясняется традиционной неприязнью русских к исламу и... ко всем другим вероисповеданиям, исключая поддерживаемую государством православную церковь".256 Нам кажется, что это утверждение зарубежных коллег не может быть отнесено ни к периоду восстаний шейха Мансура и Гази Мухаммада, ни тем более к эпохе противостояния русских имамату Шамиля: слишком глубоки были антагонизмы в мировоззренческих установках, слишком много поставлено на карту в общем геополитическом раскладе.
    Осетия в планах Шамиля
    Осетии в планах Шамиля отводилось важное место: именно здесь проходил транзитный путь в Грузию, через территорию которой Шамиль мог поддерживать контакты с единоверцами-турками. Как и много лет назад, при арабских халифах, Дарьяльские ворота (Баб-уль-Лан) вновь стали важным стратегическим звеном в планах распространения ислама на Северном Кавказе.257 Приближенный Шамиля Сафар-заде аль-Хаджи Юсуф Эфенди258, перейдя на сторону русских, передал им карту владений, на которые распространялась власть Шамиля.259 Эта единственная, составленная на арабском языке, карта Шамиля свидетельствует, что Северная Осетия была включена в сферу интереса имама, однако твердых позиций он здесь не имел.260
    Религиозная конфронтация была одной из движущих сил происходящий событий. Митрополит Ставропольский и Бакинский Гедеон при описании вновь открывшегося в 1834 году в Моздоке духовного училища, в котором обучались православные кабардинцы и осетины, высказывает предположение, что именно из-за него Моздок не раз подвергался нападениям со стороны последователей Шамиля.261 Но кроме того, Моздок был важен стратегически, как срединная точка между Кабардой, Осетией и дорогой на Грузию. 29 сентября 1840 года наиб Шамиля Ахверды-Магома переправился через Сунжу, вторгся в Моздок и станицу Луковскую, откуда пытался поднять восстание в Кабарде. Нападение было отбито русскими, но тем не менее, наиб с отрядом вернулся через Сунжу без преследований.262 Генерал Клюки фон Клугенау сообщал в связи с этим, что "...шариат Шамиля не был признан на правом фланге, и этому виной Ахверды-Магома, который вздумал было взять с черкесов контрибуцию по 2 рубля серебром с дома и был оттуда прогнан".263
    Генерал Медем, реально оценивая ситуацию, писал: "Весною 1840 года мы были слабы на левом фланге и в Владикавказе, и не могли подавить первые успехи Шамиля...".264 Летом 1841 года центр военных действий сместился к назрановским аулам, откуда Шамиль также планировал проникнуть на территорию Осетии, в Кабарду и отрезать Кавказскую Линию от Грузии.265
    Большое значение придавалось завоеванию не только духовного, но и экономического пространства. И русские были вынуждены прилагать максимальные усилия для защиты своих экономических интересов в Центрально-Северном Кавказе. С 1843 года в Осетии велись разработки серебро-свинцовых месторождений: России требовался металл для обеспечения армии на Кавказе боеприпасами. Выбор остановили на Садонском месторождении: для разработки в сорока километрах от него в 1849 году было основано селение Алагир. В 1850 году началось укрепление Алагира и переселение сюда 380 семейств горных мастеровых из Уральских, Алтайских и Луганских заводов. "Хотя станица находилась в стороне от разбойничьих туземных аулов, - говорил очевидец, - тем не менее, по тогдашнему времени необходимо было чем-либо защитить ее от нападений шаек абреков и вторжений полчищ Шамиля".266
    Совместными усилиями мастеровых и военных, под руководством саперов, вокруг селения был выкопан ров, который наполнили водой, отведенной от реки Ардон. Земляной вал вокруг станицы обсадили большим количеством колючего кустарника: опыт строительства подобных оборонительных сооружений широко применялся при возведении казачьих станиц на Северном Кавказе. Внутри вала были устроены четверо ворот с вышками, на которых постоянно находились часовые. Ворота закрывались на ночь, вход и выход из селения в темное время суток строго контролировался. По валу с четырех сторон были установлены пушки, которые обслуживались артиллеристами, командированными от военного ведомства.
    Все мастеровые состояли на правах военнослужащих. Они также обеспечивались ружьями от артиллерийского ведомства, в свободное от работы время обучались под руководством унтер-офицеров навыкам стрельбы в цель, инструктировались на случай нападения войск Шамиля, в том числе обучались обращению с орудиями. До момента пленения Шамиля ни осетины, ни другие горцы не принимались для работы на руднике: работа на заводе велась русскими казенными мастеровыми и частично мастерами-греками (многие из которых были выходцами из Трапезундского пашалыка Османской империи).267
    В мае 1845 года состоялась военная экспедиция генерала Воронцова в резиденцию Шамиля в селении Дарго. Непродуманность экспедиции русским командованием и хорошая подготовленность мюридов Шамиля привели к полному поражению русских. Длительный переход через лесистые горы, непрерывный бой во время всего перехода и, наконец, вхождение в сожженное заранее Шамилем Дарго, ввергли русских в критическое состояние. Недостаток боеприпасов, почти полное отсутствие продовольствия, большое число раненых лишили отряды Воронцова мобильности. Вспомогательная колонна с продовольствием и боеприпасами, двигавшаяся с боем через перевалы, потеряла за два дня 1500 человек убитыми и ранеными. С большим трудом проходило возвращение к Тереку, мюриды ликовали: "Народ джихада стрелял из пушек и нападал так, что любовь к нанесению поражений заставляла забывать все несчастья".268
    Русские офицеры, участвовавшие в операции, так характеризовали ее: "Даргинская экспедиция, недостаточно обдуманная заранее не только в деталях, но и в основании своем, принесла те невыгодные для нас последствия, которые в то время мы всегда были вправе ожидать".269 Шамиль и его сподвижники, "восхищенные своими удачами... задумали отторжение, или лучше сказать отвоевание, покорного нам населения уже не только в горах, но и на плоскости".270 Из 9500 человек, составлявших отряд Воронцова "выбыло из строя" 3510 человек, среди них были 3 генерала, 28 штаб-офицеров и 158 обер-офицеров. Парадокс заключался в том, что за "успешно проведенную экспедицию" Воронцов был награжден княжеским титулом.271
    В апреле 1846 года Шамиль вторгся в Кабарду, стремясь поднять всех жителей на вооруженное восстание против русских. Очевидец из стана имама говорит, что уже после того, как его отряды пересекли Терек, "Имам думал сделать здесь остановку на некоторое время для того, чтобы испытать хваленые качества черкесов. Но когда он нашел их землю гладкой и ровной, на которой не видно ни лесов, в которых можно было бы укрыться черкесам, ни ущелий, в которых можно было бы их поселить, то пропало его стремление, и он пожалел о своем приходе".272 Плохие предчувствия не обманули Шамиля: большая часть населения, считая, что имам опоздал и о его планах известно русским, никак не отреагировала на призывы имама, который через территорию Осетии вынужден был отступать к Терско-Сунженскому хребту. 18 апреля 1846 года в районе осетинского аула Эльхотово подразделения генерал-лейтенанта Фрейтага нанесли отряду Шамиля тяжелое поражение.273 Бросая отставших, он стал отступать от Терека к Сунже.274 Попавшие в плен мюриды возносили свои жалобы ко Всевышнему, самым страшным в этих жалобах указывалась невозможность в заточении у "гяуров" совершать предписания ислама:
    Да, и я жалуюсь, прося Аллаха о братьях в религии,
    Которые остаются в оковах, пленниками у русских.
    Разве они могут совершать молитву, находясь
    В заключении у противника - сурового врага.
    Над ними надзиратель сердитый, упорный,
    С неприятной речью и злоперечащим нравом.
    Какое уж там омовение, какое уж обращение к кыбле
    И соблюдение времени молитвы для этого узника.
    Откуда им питье и пища,
    Чистые и очищающие в тюрьме уруса?275
    Сильно страдали в период кабардинских походов Шамиля жители Эльхотово: они были вынуждены оказывать содействие русским военным по защите Дарьяльского ущелья и в то же время принимать войска Шамиля на постой, когда он захватывал Эльхотово в ходе боя. Таким образом, осетины оказывались между двумя враждующими сторонами - русскими военными с одной стороны, и наибами Шамиля с другой. Аналогичное предположение (что Шамиль "мстил эльхотовцам за то, что они жили мирно с русскими") высказывал в середине ХХ века советский историк М.С. Тотоев.276
    Докладывая Николаю I о неудаче, которую потерпел Шамиль в Кабарде, генерал М.С. Воронцов писал: "Кажется, можно надеяться, что и в Дагестане неуспех сей произведет для нас полезное действие. Остатки бывших с ним в походе придут домой с печальными вестями о потере своих товарищей, тела которых лежат, брошенные, по всем дорогам его шествия, о трудностях и голоде, ими претерпенных, и о бездействии против нас здешних народов, которые, как Шамиль всегда уверял, ожидали только прибытия к ним имама, чтобы вооружиться единодушно против нас и потрясти владычество России на Кавказе".277
    Но имам не собирался сдаваться: в 1847 году он попытался заручиться поддержкой тагаурских и дигорских владельцев. Шамиль поддерживал связь с ними через Магомета-Мирзу Анзорова - кабардинского князя, примкнувшего к Шамилю во время его похода на Кабарду в 1846 году и назначенного наибом Гехи и мудиром Малой Чечни.278 Осетины дали клятву Анзорову "предаться Шамилю при первом удобном случае".279
    Впрочем, известно, что уже четырьмя годами ранее - в 1843 году, в стан Шамиля перешел сын крупного тагаурского алдара Алхаса Кундухова Хаджи Хамурза. В это время один из его младших братьев - Муса Кундухов, окнчивший Павловское военное училище в Петербурге, состоял в звании капитана российской армии в Отдельном Кавказском корпусе и имел немало наград от царского правительства. При том, что родной его брат посвятил себя, казалось бы, всецело служению России, Хаджи Хамурза (как вспоминал впоследствии сам Муса) "не мог равнодушно видеть русского, кто бы он ни был, и... поняв лучше меня русское правительство, упрекал меня в легковерии".280 При этом Хаджи Хамурза не переставал твердить, что "Русские на словах как злая мачеха, утешают счастливой будущностью, а на самом деле уничтожают все источники нашей будущей жизни, как на этом, так и на том свете".281 Хаджи Хамурза не переставал убеждать своих родных, что война с русскими - священное дело всех горцев, как северокавказцев-мусульман, так и христиан грузин и армян. Переход его к Шамилю вызвал немало подозрений относительно самого Мусы у сослуживцев, который был вынужден оставить главную штаб-квартиру в Тифлисе, где уже чувствовал себя "лишним человеком", и перебрался ближе к дому - во Владикавказский военный округ.
    Тем временем Хаджи Хамурза, прибывший в сопровождении проводника к главному наибу чеченцев Магомету Ахверди, также был встречен с большим недоверием: не русский ли шпион? Проводник был казнен, а Хаджи Хамурза доставлен к Шамилю, которому и представил "верных за себя поручителей". После этого его вызволили из-под стражи, Шамиль даже пообещал Кундухову-старшему, что если тот сумеет отличиться, со временем назначить его наибом по Осетии. Однако пребывание Хаджи Хамурзы в стане имама было недолгим: в 1844 году он был убит в одной из стычек с русскими.
    В 1851 году к Шамилю переходит еще один старший брат Мусы Кундухова - Хасбулат. Многие из тагаурских алдаров собирались последовать его примеру. К этому времени в Осетии уже начал свою деятельность Комитет по разбору личных и поземельных прав горцев. Поводом для возмущения алдар послужило требование начальника Военно-Осетинского округа барона Вревского представления актов и грамот на право владения крепостными и земельными наделами. Поскольку большинство из алдар таких документов не имели, они решили, что лучше будет уйти к Шамилю, чем потерять все свои права и оказаться нищими. Посредником в сношениях алдар и Шамиля выступил Хасбулат Кундухов. Один из посланцев имама в Тагаурию был убит по дороге русским пикетом, изъятое у него письмо предназначалось Хасбулату. Испугавшись наказания, Хасбулат вместе с семьей бежал к Шамилю, поручив управление имением и аулом младшему брату Афоко.
    Муса, который в это время находился в Варшаве в должности командующего Кавказским конно-горским дивизионом, узнав о случившемся, 18 апреля 1852 года сдал дивизион майору Султан Адиль-Гирею и отправился домой в четырехмесячный отпуск. Генерал Вревский помог Мусе получить свидание с братом в ауле мирных чеченцев. Вместе с Мусой к чеченцам направились его родственники, состоявшие на русской службе: ротмистр Заурбек и поручик Ислам Дударовы, полковник лейб-гвардии казачьего полка Касбулат Есенов. Попытки уговорить Хасбулата вернуться домой закончились тем, что и Есенов, и Дударовы согласились с Кундуховым-старшим: положение алдар становится невыносимым, и было бы неплохо, "чтобы пришел Шамиль с большою силою и, заняв Военно-Грузинскую дорогу выше города Владикавказа, заставил возстать тагаурцев, куртатинцев, алагирцев, дигорцев, назрановцев, затем Малую и Большую Кабарду (всего более 25000 дворов)".282
    Муса Кундухов, трезво смотря на вещи (уже в период похода Шамиля в Большую Кабарду он характеризовал стремление князей объединиться против русских как "желание труса, который желает быть храбрым, да боится быть убитым"),283 вернулся во Владикавказ. Доложив о несогласии брата возвращаться начальнику округа барону Вревскому, он спешно отправился в Тифлис. Здесь Муса встретился с начальником Главного штаба генералом Вольфом, которому доложил "о неправильном взгляде ген. Вревского при разборе поземельных прав высшего сословия горцев".284
    Шамиль по-прежнему продолжал рассылать своих наибов по всему Кавказу. Особая активность их деятельности в Осетии приходится на 1853-1856 годы - период Крымской войны. Русское командование просчитывало планы Шамиля. В 1852 году генерал А.И. Барятинский писал М.С. Воронцову: "Говорят, Шамиль действует с Магомет Эмином285, который, развлекая войска правого фланга и центра, дал бы ему возможность соединиться с осетинами и дигорцами, заранее подготовленными".286 При поддержке тагаурских алдаров и дигорских баделят Шамиль планировал установить контроль над Дарьяльским проходом, а в то время, пока "он будет у тагаурцев, Магомет Эмин должен был со своей стороны поднять Карачай и население Кабарды". Русские военные отмечали, что во всех отношениях "План смел и хорошо составлен".287 Но при попытке его реализовать, осведомленные заранее русские войска встретили Шамиля на границе с Ингушетией, и имам был вынужден отступить. Барятинский писал в связи с полученными им сведениями "о секретных происках" Шамиля у осетин: "Он надеялся вполне возмутить их и занять Военно-Грузинскую дорогу, но жители оказали ему большое сопротивление, так как видят кругом себя одни лишь русские войска, и отказали выдать ему заложников. Я думаю, что он не возобновит больше своих попыток".288 Но Шамиль еще несколько раз, без серьезных результатов, пытался реализовать свои планы у осетин.
    В 1854 году в Осетию прибыл наиб Шамиля Арштинский. Под видом нищего он прошел через Салугардон и Алагир и добрался до Дигории, где посетил алдара Бахти Кубатиева. Он заручился поддержкой, что в случае необходимости мусульмане Дигории выступят "в поддержку Турции на стороне имама". В планы поддержки Шамиля были также посвящены баделята Абисаловы, Тугановы, Карабугаевы и члены рода Кубатиевых. После встречи с осетинскими баделятами, Арштинский проследовал далее, в Кабарду. Обстоятельства складывались так, что "...Дагестан зрел к восстанию. Кумыкская плоскость, Чечня, Владикавказский округ, Кабарда, все было бы увлечено малейшим успехом имама в каком-либо пункте".289 Однако силы имама были отвлечены бесславным походом в Грузию 1853/54 года. Автор хроники имамата впоследствии напишет: "В том сражении в Грузии были многочисленны утаивание добычи, измены и увеличение угнетения со стороны управителей и наибов. Они постепенно переставали повиноваться... Я даже слышал, как имам... толковал в одной из своих речей это сражение в Грузии как злополучное сражение".290
    Шамиль был вновь разбит на подступах к Осетии в 1858 году. Русским военным, базирующимся во Владикавказе, стало известно через лазутчиков время, когда имам пройдет по Сунже из Аки-Юрта в Назрановские аулы. Двести владикавказцев в назначенный день заняли сторожевую линию в шести километрах от отряда. Кавалеристы, пехотинцы и артиллеристы с двенадцатью орудиями из Моздока расположились у входа в ущелье Терско-Сунженского хребта. Для отряда Шамиля, появившегося через несколько часов, засада русских войск была полной неожиданностью. "Вот тут-то потешились казаки! - вспоминал участник тех событий урядник Андрей Бочаров. - На расстояние пятнадцати верст гнали чеченцев, а в ущелье, на их несчастье, затрудняла им быстрое отступление болотистая речонка, где также немало погибло и было взято в плен их".291 26 августа 1859 года Шамиль был пленен у себя на родине - в дагестанском ауле Гунибе, что означало завершение длительной войны в восточной части Кавказа.
    В 1860 году произошла перемена и в территориальному устройстве: правое крыло Кавказской линии стало именоваться Кубанской областью. Новое Кубанское казачье войско составилось из Кавказского линейного и Черноморского войск. Левое крыло Кавказской линии, названное Терской областью, составило Терское казачье войско. В 1860 году к Ставропольской губернии были присоединены калмыки Больше-Дербентовского улуса. В 1861 году по плану графа Евдокимова начал заселяться Закубанский край, что привело к так называемому покорению Западного Кавказа путем выселения нескольких сот тысяч горцев в Турцию.
    Многие из осетин, как эмигрировавших в Турцию в XIX веке, так и в европейские страны в ходе гражданской войны ХХ веке, продолжали трепетно хранить предания об участии своих предков в шамилевских подвигах. В 1938 году издававшийся в Париже эмигрантский журнал "Кавказ" сообщал, что в одном из музеев Владикавказа (а именно - "Ворошиловском") продолжает сохраняться автораф имама Шамиля, "представляющий из себя сухой лист чинары", на котором черной тушью написано арабской графикой по-чеченски следующее: "Наибу Шалхику. Предлагаю тебе завтра быть на установленном месте, где я тебе дам надлежащий ответ. Имам Шамиль". Корреспондент "Кавказа" завершал это сообщение заверением, что "Документ этот сохраняется хорошо, листок почти не поврежден, надпись вполне разборчива".292
    Думается, что многое в этом сообщении является вымышленным, прежде всего - сама легенда листка чинары, продолжавшего почти век хранить надпись, сделанную Шамилем. Но предания об имаме, даже спустя сто лет, были избраны для консолидации находящихся в эмиграции осетин, кабардинцев, чеченцев и представителей других народов Кавказа.

    Глава 5. ОСЕТИНЫ ПОСЛЕ БОЛЬШОЙ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ

    В результате проповеднической деятельности Шамиля и его наибов и элементарной солидарности с соседями-мусульманами, к завершению Кавказской войны, случаи перехода даже крещенных осетин в ислам стали почти правилом. В секретном письме генералу Евдокимову в 1858 году главнокомандующий российской армией на Кавказе князь А. Барятинский писал, что поддержание христианства на Кавказе является для России важной политической потребностью. "Непростительно было бы нам, - писал Барятинский, - оставаться в бездействии и оказывать равнодушие к делу христианства в то время как исламизм, воздвигнутый к деятельности враждебным нам учением мюридизма, приобрел новые силы и старается оттиснуть от нас единоверцев".293 При этом Барятинский подчеркивал, что поддержание и развитие христианства у осетин должно осуществляться так, чтобы не дать повода мусульманам думать, что преследуется их вера. В связи с этим было дано добро на выселение особо ревностных приверженцев ислама в Турцию, отделение оставшихся осетин-мусульман в специальных селениях от осетин-христиан и предоставление последним различных льгот. На протяжении нескольких десятков лет после завершения войны власти настойчиво вводили духовную жизнь осетин в пророссийски-православное русло.
    Осетинское мухаджирство
    Мухаджирство стало одним из звеньев этой целенаправленной политики. Само явление исхода кавказских народов получило название "мухаджирства", поскольку выселяемые горцы именовали себя мухаджирами (в значении "эмигрантов", "изгнанников"). Больше всего от мухаджирства пострадал Северо-западный Кавказ, откуда в Турцию уезжали не только семьи и села, но целые народы. В результате мухаджирства и последующей ассимилятивной политики Турции вообще исчезли такие народы адыго-абхазской группы, как абадзехи, убыхи, хатукайцы, шапсуги, бесленеевцы и другие.
    В немалой степени решение горцев на столь кардинальный шаг, как отрыв от родины, определялось пропагандой горских владетелей, а также турецкой стороны и протурецки настроенных европейцев. В середине XIX века английская и французская пресса писали о том, что Кавказ - это вавилонская башня фанатизма, и для удаления отсюда русских "западным цивилизаторам" необходимо подать руку помощи "кавказскому пророку", а затем, подчинив весь Кавказ Турции, поставить над ним султанского наместника в лице Шамиля.294
    "Во всяком случае, - писал в конце прошлого века А. Берже, - нельзя не признать, что вмешательство турецкой и европейской дипломатии в дела горцев не принесло и не могло принести им ничего, кроме зла, так как оно происходило не в интересах их, или с какой-нибудь гуманной или нравственной целью, а являлось как бы средством загребать жар чужими руками. Горцы в глазах турок и в глазах Европы представляли только средство для противодействия России, и в пользовании этим средством ни Европа, ни Турция не обнаружили никакой жалости".295 Роль русских администраторов на Кавказе в вопросах переселения горцев была, за редким исключением, столь же неприглядной.
    Многочисленные агенты, направляемые на Северный Кавказ Турцией, опираясь на мусульманское духовенство, обещали горцам "рай" на земле единоверцев-турок, а тому, кто останется на родине под властью неверных-русских, - страшную кару и на земле, и на небе. В одной из прокламаций к горцам представителя Турции Мухаммада Насарета, говорилось: "Берите ваши семейства и все необходимые вещи, потому что наше правительство заботится о постройке для вас домов, и весь народ наш принимает в этом деятельное участие. Если тяжебные дела задержат вас до весны, то по окончании их поспешите переселиться с таким же рвением, как ваши предшественники".296
    Десятки тысяч семейств после окончания Большой Кавказской войны и вплоть до 20-х годов ХХ века переселились в Турцию. Только через восточные порты Черного моря с 1858 по 1865 год были отправлены 493193 жителя Северного Кавказа.297 10 мая 1862 года была создана комиссия по выселению горцев, которая выдавала эмигрантам денежное пособие в размере 10 рублей на семью, вела переговоры о перевозке мухаджиров с русским Обществом пароходства и торговли и владельцами транспортных судов.298 Из числа 500000 горцев Северо-западного Кавказа, проживавших за Кубанью в начале 60-х годов, к 1865 году осталось невыселенными в Турцию всего лишь 90000.299
    Осетины переселялись в Турцию в 1859 и 1860 годы. Организатором первой партии переселенцев стал представитель дигорских баделят Абисалов. Из Тагаурии с некоторым количеством крепостных в Турцию ушли алдары Тугановы. В 1860 году таубий Ахмед Цаликов организовал переселение очередной партии осетин из Куртатинского ущелья: известно, что в этот период из Осетии выселились около 350 дворов, то есть более двух тысяч осетин-мусульман. Но в этом же году 90 осетинских семей из второй партии ушедших сумели вернуться на родину, а в 1861 году в Осетию возвратились еще несколько десятков семей.300
    Вторая волна эмиграции из Северной Осетии в Турцию пришлась на 1865 год. Этот переселенческий этап связан с именем генерала Мусы Кундухова. Численность осетин, которых увел Кундухов, в разных источниках колеблется от ста человек до нескольких сотен. Из Осетии выселялись со своими крепостными алдары и баделята Кундуховы, Мамсуровы, Кануковы, Алдатовы, Есеновы, Тхостовы и др. Основная задача по выселению, которую возлагали на Кундухова как турецкая, так и российская стороны, была связана с удалением из родных земель чеченцев - их с Кундуховым ушло по разным данным от 5301 до 20302 тысяч человек. Впрочем, некоторые из чеченцев на вопрос, переселяться ли им в Турцию "для сохранения своей религии и благочестия", отвечали, что в этом нет необходимости, поскольку "русский царь благоволит магометанству как и Шамиль, и со временем все русские сольются с магометанами".303
    Осетины, отведавшие жизни на чужбине и вернувшиеся домой в 1860 году, являлись наглядным примером для других своих соотечественников. Возможно, именно поэтому, когда генерал Кундухов начал среди них активную пропаганду по переселению, осетинская мусульманская община отправила в Турцию своего представителя Гуцыра Шанаева. Шанаев должен был узнать: так ли хороши дела на самом деле, как их рисует Кундухов. Письмо Гуцыра, направленное из Турции, предостерегало осетин-мусульман от необдуманных поступков. Гуцыр говорил своим соотечественникам, что в Турции их ждут страшные бедствия. Впоследствии, вернувшись домой, он также призывал мусульман не верить ложным обещаниям и не покидать родных мест.304
    Решившись на отрыв от родины, горцы оставляли свои жилища, неубранные поля, скот, запасы продовольствия. Горские хозяйства подвергались беспощадному разорению русскими отрядами. Давая оценку горскому мухаджирству, осетинский общественный деятель начала ХХ века Ахмед Цаликов писал, что вряд ли религиозный фанатизм сыграл здесь доминирующую роль: "Если бы религиозный фанатизм играл ту роль, которую ему стараются приписать, то массовое выселение горцев имело бы место прежде всего в Дагестане, где религиозное начало пустило более глубокие корни, где шариат победил адат, тогда как у черкесов шариат никогда не мог сломить адата".305 В штабе командующего Кавказской армией, бытовало другое мнение: "...Вообще же стремление к переселению как обыкновенное и, так сказать, уже нормальное явление, проявляется более всего в Дагестане, и преимущественно в Северном и Южном его отделах (будучи почти незначительным собственно в нагорных его частях), и затем в Кабарде, - где религиозный фанатизм всегда был более развит, чем во всех других племенах Терской области...".306
    Ошибочность мнения Цаликова, скорее всего, была связана как с малоизученностью проблемы мухаджирства в начале ХХ века, так и закрытостью в этот период многих документов по проблеме мухаджиров. Только с 1930-х годов исследователи станут уделять больше внимания переселенческой политике царской России на Северном Кавказе (их разработки продолжают современные исследователи и журналисты как в России так и за рубежом, с интересом следящие за проблемами в эмигрантской среде горцев Северного Кавказа и влиянием мухаджиров на современные этно-политические процессы в кавказском регионе).307
    Но все же нельзя не признать, что замечание Цаликова отчасти верно, поскольку именно религиозные убеждения народов Северного Кавказа использовались как турецкой, так и российской стороной для достижения своих целей. И если степень религиозного фанатизма виделась недостаточной, то обе стороны прибегали к различным пропагандистским трюкам и нагнетали атмосферу религиозной истерии, способствующей массовому исходу.
    В поддержке первой волны осетинского мухаджирства доминирующую роль со стороны России сыграло желание избавиться от неспокойной части подданных, прибрав заодно к рукам опустевшие земли. С турецкой же стороны прослеживалось стремление получить большое число новых подданных-мусульман, могущих быть использованными в качестве боевого материала в турецких военных кампаниях и своеобразного щита-барьера на пограничье с христианскими странами.
    Насколько российским властям была выгодна сложившаяся ситуация, свидетельствуют строки из отчета наместника Кавказа (1862-1881) великого князя Михаила, сына Николая I.308 Итак, в 1870 году Михаил Николаевич следующим образом характеризовал исход горцев с родных земель: "Вообще, совершившееся... в громадных массах переселение горцев Западного Кавказа, а равно повторявшиеся затем довольно частые... случаи переселения горцев в Турцию... ясно показывают, что тяготение к этой единственной стране во всем вообще мусульманском горском населении Кавказа существовало и будет существовать, пока религиозный фанатизм и порождаемые им невежественные представления о благоденствии под властию султана не рассеются мерами просвещения и указания горького опыта...". Однако Михаил Николаевич сразу же оговаривается, что "с другой стороны, те же самые факты переселения указывают, что таким тяготением горцев к Турции, за невозможностью до времени искоренить его, Правительство может пользоваться в своих интересах как вернейшим средством давать благополучный исход невежественному, хотя - в большей части - и пассивному упорству и религиозному фанатизму, в большей или меньшей степени всегда проявляющимся при проведении в жизнь горцев какой-либо важной реформы".309
    Таким образом, все северокавказские народы были подталкиваемы к идее ориентации на "единоверную" Турцию. Думается, что это сыграло не последнюю роль в закреплении религиозных предпочтений у осетин-мусульман (в частности, ориентация на суннизм). Не разбираясь в тонкостях ислама, само российское правительство способствовало выбору приоритетов мусульманских народов Кавказа.
    В следующем периоде, пришедшемся на середину 1860-х годов, заинтересованными в переселении оказалась еще одна сторона - влиятельные владельцы-помещики. Накануне этого периода произошло очень важное историческое событие - отмена крепостного права в России. После 1861 года волна реформ постепенно, в течение нескольких лет, докатилась и до Кавказа.310 Как мы уже отмечали выше, в большей степени сословное деление было развито в Дигории и Тагаурии; здесь также сильны были и позиции ислама. В отличии от дигорцев и тагаурцев, в Куртатии и Алагире сохранялась родовая демократия, отрицавшая принцип сословного неравенства; здесь христианство зачастую противостояло исламу. Дигорским баделятам и тагаурам, имеющим в своем распоряжении крепостных и рабов, было что терять. Для многих из них утрата общественного положения могла иметь даже большее значение, чем пленение русскими единоверного, но все-таки далекого имама Шамиля.
    Комментируя происходящие события, наместник Кавказский великий князь Михаил Николаевич писал о том, что "нельзя было ожидать, чтобы все эти реформы, изменяющие понятия населения и, большею частью, затрагивающие столь сильно интересы лиц и сословий, первенствующих и влиятельных в среде горцев, не вызвали такого противодействия нигде совершенно и не сопровождались в некоторых случаях волнением умов, и даже явными частными вспышками и беспорядками...".311 Обыкновенная же форма протеста горцев против не нравившихся им мер состояла в увеличении числа заявлений и просьб начальству о дозволении переселиться в Турцию.
    При переселении народов Северо-западного Кавказа и горцев Дагестана были созданы условия, которые многие из них не смогли вынести. По сведениям из разных источников, более 50% эмигрантов погибли в пути от голода и болезней. Переселенцы, с мизерным запасом продовольствия и имущества, собирались в Анапе, Новороссийске и других портовых городах на Черноморском побережье. Отсюда их перевозили турецкие суда, специально арендованные для этого русским правительством. Зачастую транспорта для перевозки горцев не хватало, и иногда они ждали до полугода, без средств к существованию, находясь под открытым небом - когда же появится возможность отплыть в Турцию. Русские и турецкие судовладельцы строили свое благополучие на несчастье горцев. Плата за перевозки доходила до 5-6 рублей с человека. На судна, которые были рассчитаны на 50-60 человек, иногда сажали по 200-300 человек; перегруженные судна терпели аварии, унося жизни сотен людей. Турецкие власти не могли обеспечить выходцев из Северного Кавказа даже пропитанием. На просьбу о займе Турции для обустройства мухаджиров, Россия ответила отказом.312
    Для осетин же и чеченцев, выселяющихся под руководством Мусы Кундухова, были созданы несколько иные условия. В письме на имя наместника Кавказского М. Кундухов отмечал, что нельзя оставлять на месте чеченское население, склонное к смутам. В рапорте же, предоставленном начальнику Терского округа генерал-адъютанту Лорис-Меликову, Кундухов предложил организовать выселение чеченцев в Турцию.
    Начальник главного штаба Кавказской армии генерал-адъютант Карцев в донесении в Петербург сообщал, что в восточной части Кавказа против России настроены 800 тысяч фанатичных мусульман, и завершившаяся Кавказская война, уже без Шамиля, может вспыхнуть прежними масштабами и силой. Карцев во избежание новой войны предлагал выселить чеченцев на левый берег Терека и Сунжы, а на местах их прежнего поселения разместить станицы Сунженских казачьих полков, таким образом отрезав чеченцев как от Нагорной части Терского округа, так и от Дагестана. В случае провала вышеназванных мероприятий Карцев соглашался с мнением о выселении чеченцев в Турцию. Таким образом, Кундухов получил дополнительное подтверждение и санкцию от командира Кавказской армии.
    Кундухов побывал со специальной миссией в Стамбуле; Османская империя объявила о согласии принять чеченцев. По возвращении в Петербург Кундухов представил рапорт, где отмечалось, что турецкие власти согласны принять и разместить 5 тысяч чеченских семей на своей территории. Получив согласие от Турции, Лорис-Меликов в срочном порядке обязал Кундухова приступить к выселению чеченцев. На их переселение правительство выделило 130 тысяч рублей серебром; семьям эмигрантов был предоставлен транспорт для продвижения по Военно-Грузинской дороге.313
    Правительство выделило Мусе Кундухов 45 тысяч рублей серебром за дом и поместье, 10 тысяч рублей серебром для подготовки выселения и отправку заранее членов своей семьи в Стамбул. Если черкесские племена выселялись в жесточайших условиях при отсутствии элементарной помощи от властей, чеченцев правительство обещало проводить до границы, предоставив им транспорт и разрешив забрать имущество и скот. 5 тысяч чеченских семей явились на сборный пункт около города Владикавказа. Здесь их разделили на 28 групп по 150 семей в каждой. Двигались чеченские мухаджиры по военно-грузинской дороге маршрутом Владикавказ - Мцхета-Ацкури-Ахалцихе-Ахалкалаки. Первая группа переселенцев. Выдвинулась из Владикавказа 23 мая 1865 года и перешла границу 17 июня. Последняя группа пересекла границу 1 сентября.
    По договоренности с османскими властями, чеченцам не разрешалось селиться в приграничных с Россией Карском и Эрзерумском краях. Опасаясь за точность исполнения данного указания, правительство командировало вслед за мухаджирами штабс-капитана Зеленого. Штабс-капитан оставался в Анатолии до 1867 года и следил за местами расселения осетин и чеченцев в Турции. В 1868 году немалое число переселенцев через Грузию и Дагестан возвратились к своим родным очагам.
    В Турции осетины жили довольно изолированно, без тесных контактов с окружающим населением, что помогло им на протяжении многих лет сохранять родной язык, различные элементы материальной культуры. Религиозных конфликтов у переселенцев с автохтонным населением также не наблюдалось, поскольку в Турцию мигрировали в основном мусульмане.
    В последние годы между диаспорой и народами Северного Кавказа происходит установление культурных и политических связей, что уже сегодня оказывает серьезное влияние как на политическую, так и на религиозную жизнь северокавказских народов.314 Потомки мухаджиров зачастую проявляют недовольство по поводу "исторической несправедливости", обиды за своих предков, соответственно высказывается и нетерпимость по отношению к русским как источнику национальных бед. Ошибки, совершенные царской администрацией на Северном Кавказе в конце XIX - начале XX века, отражаются негативно и на современной обстановке на Северном Кавказе, становясь при этом предпосылкой для нагнетания антирусских настроений у части населения, в том числе носящих и религиозную окраску.
    По сообщению газеты "Социалистическая Осетия" за 1958 год, корреспонденты которой вели переписку с потомками осетинских мухаджиров, в начале ХХ века численность осетин в Турции составляла 4500 человек.315 Согласно данным современного осетинского исследователя Г.В. Чочиева, численность осетин в Турции за 100 лет возросла более чем в 4 раза и в начале XXI века составила до 20 тысяч человек. В основном это - городские жители. Всего два осетинских села (иронское и дигорское) сохранились в провинции Йозгат, причем численность населения в них быстро сокращается. Все меньшее число осетинской молодежи владеет родным языком. Турецкие осетины несколько раз обращались к осетинам Северного Кавказа с просьбой прислать профессионального преподавателя осетинского языка, однако эта просьба по разным причинам не была реализована. В Анкаре и в Стамбуле при осетинском клубе "Алан" открыты курсы для детей по изучению осетинского языка, в которых преподают мухаджиры старшего поколения. Однако, как отмечает Г.В. Чочиев: "Эффективность этих усилий невысока и будет таковой, пока сама Осетия не заинтересуется этой проблемой".316
    Контакты со своими соплеменниками осетины пытались поддерживать и в советский, и в постсоветский периоды. В конце 1950-х годов шла интенсивная переписка между осетинскими мухаджирами в Сирии и государственным музеем Южной Осетии. Из музея в Сирию направлялись газеты и книги на осетинском языке, грампластинки с осетинской музыкой, портреты народных артистов и художников, фотографии достопримечательностей края.317
    После распада СССР появилась возможность для более тесных взаимоотношений. В середине 1990-х годов был заключен договор о сотрудничестве между осетинским клубом "Алан" в Турции и Министерством культуры РСО-Алания. На основании договора из Турции в Северо-Осетинский Государственный Университет были направлены несколько представителей диаспоры. Однако широкомасштабной программы поддержки осетинской диаспоры в Северной Осетии разработано не было. Да и у самих мухаджиров идеализированный ореол исторической родины был разрушен после того, как участились их контакты с Осетией в 1990-е годы.
    Как говорит Г. Чочиев "разочарование было неизбежным, и оно оказалось настолько сильным, что часть этнических осетин даже склоняется к идее полной ассимиляции [с турками]".318 В то же время исследователь продолжает настаивать на необходимости "утвердить, поддержать и реанимировать их осетинскую идентичность".
    Мусульманская община Владикавказа
    Владикавказ был основан в 1784 году как военное укрепление на пути в Дарьяльское ущелье и должен был стать важным стратегическим пунктом на пути в Грузию. После восстания шейха Мансура в 1785 году военные команды, находившиеся во Владикавказе, были выведены на Моздокскую укрепленную линию, а крепостные сооружения взорваны. Редут был восстановлен и превращен в крепость только через семнадцать лет, в 1803 году. Эта крепость представляла собой небольшое военное поселение, окруженное земляным валом и небольшим рвом. На протяжении почти пятидесяти лет Владикавказ оставался военной крепостью без гражданского населения, вокруг которой селились осетины, желающие укрыться от набегов кабардинцев и чеченцев. Разместившиеся во Владикавказе представители российской власти вынуждены были решать многие, в том числе и конфессиональные, вопросы. Причем религия оказывалась теснейшим образом связанной с экономикой и политикой.
    В 1810 году командующий Владикавказской крепостью Дельпоццо заключил договор с ингушами, присягнувшими на верноподданство России. При этом ингуши оговаривали свое освобождение от выплаты дани кабардинским князьям и обязались "к проповедыванию и введению у нас магометанского закона эфендиев, муллов и прочих особ духовных магометанских отнюдь не принимать, не допускать и мечетей не строить".319 По десять человек от шести ингушских фамилий подписали этот документ. Однако, спустя некоторое время ингуши возобновили прежние контакты с кабардинцами и чеченцами, обязуясь платить им дань. Они покинули места своего расселения в окрестностях Владикавказа и, перебравшись в Назрань, построили мечети, приняли в своих общества мулл, вновь стали соблюдать отдельные положения шариата. "На вид они остались подданными России, - пишет Б. Далгат, - но тайно принимали участие в грабежах чеченских партий. Когда же сами они стали терпеть от соседей, опять заговорили о русском подданстве. Вследствие такого политического непостоянства, и религиозное мировоззрение ингушей складывается под влиянием различных вероучений".320
    В конце сороковых годов XIX века, в связи с оживлением торговых путей между Россией, Грузией и Персией, началось ускоренное развитие Владикавказа. В 1848 году газета "Кавказ" писала: "Владикавказ важен как складочное место торговли России с Закавказскими ее владениями и как центр, откуда снабжаются войска разными товарами; через Владикавказ проходит важная торговая дорога из России в Тифлис; в магазинах его складываются русские товары, которых большая часть идет в Тифлис, а другие расходятся в войске и между соседними горскими племенами. В самом городе торговля незначительна потому именно, что товары привозимые назначаются не для города, но в дальнейший путь. Купцов весьма мало и все товары дороги...".321 Большую часть перевозимых товаров составляла мануфактура. Тифлисские купцы приезжали за товарами в Москву. Купленные товары сдавались подрядившимся ямщикам, которые сами везли их на крытых повозках до Владикавказа. Купцы же, "...на почтовых скачут в Тифлис, слишком дорожа временем".322 Во Владикавказе ямщики сдавали товары на склады, после чего за товаром приезжали осетины. Они грузили тюки и сундуки с товарами на лошадей и быков и везли до Тифлиса, передавая их в разных районах Осетии своим напарникам-осетинам. Громоздкие вещи - мебель, фортепьяно, экипажи везлись на арбах или на санях зимой. В Тифлисе купцы принимали свой товар у осетин. "Примечательно то, - писала газета "Кавказ", - что при подобной перевозке редко случается, чтобы товары портились на руках ямщиков или осетин, или пропадали".323
    В 1852 году численность Владикавказа составляла 3653 человек, 41% из которых (1492 чел.) составляли невоенные.324 После пленения Шамиля в 1859 году на Кавказ хлынули большие потоки населения из центральной России. Во Владикавказ, постепенно превращающийся в экономический и политический центр края, начали прибывать русские купцы, миссионеры, ремесленники. 31 марта 1861 года высочайшим указом императора Александра II крепость Владикавказ приобрела статус города, и к началу XХ века в неуже проживало 53143 человек. Число военных к этому времени здесь составляло 2259 человек, то есть чуть более 4%. Около 20% населения города составляли крестьяне, 41% - мещане, до 8% населения - дворяне и православное духовенство, и 27% представляли лица прочих сословий. Точные данные по конфессиональному составу были собраны областным статистическим комитетом лишь в 1915 году. Согласно им, более 80% населения составляли христиане (48,5% - православные, 15,5% - "сектанты", 11,4% - армяне-григориане, 8,4% отнесены к "другим европейским народностям"). Незначительный процент населения во Владикавказе составляли евреи (1,1%) и цыгане (0,1%). Мусульман во Владикавказе проживало немногим более 15%; 11,7% составляли сунниты и 3,4% шииты. Сунниты и шииты были объединены в религиозные общины со своими (соответственно, "суннитской" и "шиитской") мечетями.
    Сунниты Владикавказа обратились в Областное управление с прошением об утверждении проекта строительства городской мечети в апреле 1900 года. В прошении подчеркивалось, что строительство мечети предполагается провести собственными силами, без затраты на то каких-либо средств из государственной казны. Под прошением подписались пять владикавказцев, в том числе приходский мулла С. Рехимкулов.325 Областное правление обратилось с запросом о согласии на постройку мечети во Владикавказскую Духовную консисторию, и 17 августа 1900 года из Консистория сообщили, что "со стороны Владикавказского Епархиального Начальства на построение в городе Владикавказе... мечети препятствий не имеется".326
    Городская управа выделила мусульманской общине земельный участок на берегу Терека. Мечеть строилась мусульманами-кумыками, осетинами и казанскими татарами на средства мецената из азербайджанской общины города Владикавказа купца Муртазы Мухтарова, женатого на осетинке Лизе Тугановой. В 1902 г. здание мечети в основном было построено, возведены два минарета и купол. Однако, из-за нехватки средств, не были проведены работы по орнаментации мечети; не хватало денег и на то, чтобы построить обозначенные в проекте комнату для омовений и двухэтажную школу-медресе.
    Строительство мечети было завершено к 1909 году, и в июне этого года собрание мусульман-суннитов приняло решение "Выразить строителю мечети в городе Владикавказе Бакинскому купцу Муртаза-ага Мухтарову, от имени всех мусульман города Владикавказа искреннюю свою благодарность и назвать мечеть эту "Джума-мечеть Мухтарова" и увековечить память его надписью на мраморной доске в мечети".327
    Сход мусульман определил численность штата и заработные ставки для служителей мечети: главному мулле 600 рублей, помощнику главному муллы из числа ингушей 300 рублей, мечетскому сторожу 180 рублей ежегодно. Также предполагалось выделять 300 рублей в год на освещение и отопление мечети, а на перестройку печей и проведение электричества - 600 рублей единовременно.
    Было решено "для удовлетворения означенных нужд" наложить на прихожан мечети следующие ежегодные выплаты: минимальный взнос - 3 рубля, средний - 6 рублей и высший взнос - не менее 12 рублей. В связи с этим хозяйственный комитет распределил прихожан на три социальные группы, члены которых должны были выплачивать положенную сумму частями трижды - в первых числах марта, июля и ноября каждого года. Однако, по рассмотрении этого вопроса в Общем присутствии областного правления Терской области 25 февраля 1910 года, было вынесено решение, что "хотя закон и возлагает содержание мечети и духовенства при ней на обязанность прихожан, однако, средства для этого должны составляться из добровольных пожертвований, а не из обязательных взносов и тем более неравномерных".328
    Параллельно решался вопрос о создании школы при мечети. Хозяйственному комитету поручалось определить, какой тип школы наиболее подходит для Владикавказа, и согласовать вопрос по обустройству с городскими властями. Пока же в здании старой мечети должна была разместиться временная школа-медресе. Устройство новой школы и ее содержание осуществлялось за счет денежных пожертвований прихожан.
    Большое внимание уделялось вопросу содержания мусульманского кладбища и правилам захоронения усопших. Сходом мусульман было принято решение о перепланировке кладбища, посадке деревьев по его границам и на аллеях, а также строительстве сторожки (на что выделялось из казны мечети до 300 рублей) и назначении постоянного сторожа. Сторожу предполагалось выплачивать постоянную заработную плату, а также предоставлялась возможность использовать не занятую могилами землю под покос. Захоронение на кладбище было бесплатным только для бедных мусульман. В целом же за участок земли в размере трех аршин329 в длину и двух аршин в ширину родственники умершего должны были внести плату в размере двух рублей. С тех, кто желал приобрести участок более одного места, должны были уплатить по десять рублей за три дополнительных участка, и по 25 рублей дополнительно за еще два места. Свыше пяти мест на кладбище семья заранее приобрести не могла. Эти деньги направлялись только на благоустройство кладбища, и ни для каких других целей использоваться не могли.
    На сходе мусульман 20 июня 1909 года избирался новый хозяйственный комитет, который должен был в течение последующих пяти лет наблюдать за состоянием мечети, кладбища, школы, контролировать сбор денежных пожертвований. В состав комитета были избраны генерал-лейтенанты Инал Кусов и Темир-Булат Дударов, генерал-майор Дзанхот Кудинетов, полковник Индрис Шанаев, доктор Магомет Далгат и другие уважаемые граждане города Владикавказа. На комитет возлагались обязанности разрешения всех вопросов (большинством голосов), быстрое исполнение нужд мусульманской общины города. По окончании каждого года комитет был обязан отчитываться о проделанной работе перед общественным сходом мусульман. Вместе с тем, члены комитета обладали большими полномочиями. В их ведении находилась мечеть со всем движимым и недвижимым приходским имуществом и денежными средствами. Комитет имел право заключать договоры любого характера, ходатайствовать во всех административных и судебных учреждениях, изыскивать возможности для увеличения финансовых поступлений в общину.
    В апреле 1909 года произошло разделение владикавказских мусульман: представители татарской общины Шамсутдин Сейфетдинов, Хасан Гонцов и отставной жандарм Хуснетдин Урманчеев заявили о желании казанских татар образовать самостоятельный приход со своим муллой и собственным молитвенным домом. В связи с этим областное правление Терской области предписало Владикавказскому полицмейстеру вынести данный вопрос на осбуждение схода старейшин казанских татар. 95 человек, имеющих право голоса на сходе (в соответствии со ст. 1431-1436 Устава Духовных дел иностранного исповедания), в присутствии городового пристава Аверина единогласно постановили "образовать в 3-ей части города Владикавказа самостоятельный приход с отдельным самостоятельным муллой и при особом молитвенном доме и избрать на должность муллы при названном приходе крестьянина Пензенской губернии, Мокшанского уезда, Лучнинской волости деревни Синоровой Синатуллу Хамитдуловича Хамзина".330 Таким образом, становится очевидным, что решался вопрос выделения из мусульманской общины Владикавказа не только казанских, но и пензенских татар. На запрос Областного правления в Пензенское губернское правление, пришел ответ, что кандидатура тридцатипятилетнего Хамзина проверена, что он имеет право на занятие должности имама, поскольку, "как установлено проведенным дознанием, поведения и нравственных качеств хороших, под судом не был и ныне не состоит и в делах политических не замечался".331
    Татарская община обязалась платить денежное содержание мулле и поддерживать в хорошем состоянии молитвенный дом. 1 июня 1909 года Общее присутствие областного правления выдало разрешение татарской общине "образовать самостоятельный приход, с отдельным самостоятельным муллой и при особом молитвенном доме". Общине также выдавались отдельные метрические книги.332
    Мусульмане Дигории в XIX веке
    Чтобы преградить распространение ислама среди осетин-христиан, в 40-х годах XIX века царская администрация решила отделить осетин-мусульман от осетин-христиан и создать для них обособленные по конфессиональному принципу селения. По мнению российских администраторов, для этого существовали серьезные причины. Необходимо было ослабить позиции дигорских владельцев-баделят и попытаться установить больший контроль над Дигорией через принявших православие осетин.
    Современный осетинский исследователь-этнограф В. Дзуцев на основе проведенных исследований пришел к выводу, что к середине XIX века "феодальная верхушка общества Северной Осетии относилась, главным образом, к мусульманскому вероисповеданию".333 Митрополит Ставропольский и Бакинский Гедеон в своей фундаментальной работе "История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России" также делает заключение, что в ряде мест горной Осетии "сила фанатического ислама давала себя чувствовать... постоянно".334
    "Отделение христиан от мусульман" проходило по всей Осетии. В плоскостной Тагаурии по конфессиональному признаку было образовано семь аулов. Три из них - мусульманские (Заманкул, Зильга, Эльхотово) и четыре - христианские (Дарг-Кох, Батакоюрт, Владикавказский, Хумалаг). Куртатинцев-мусульман разместили в селении Ногкау, а христиан - в селении Кадгарон.335
    Отбор мусульманского населения в равнинных дигорских селах Дур-Дур, Кора-Урсдон, Кусхомайхуа и др. начал проводиться в начале 1850-х годов. Русские власти разделили Дигорское ущелье на мусульманскую и христианскую "зоны". Выше в горах были поселены мусульмане, объединившиеся вокруг аула Вольно-Магометановский (с 1936 года - селение Чикола), на равнине, в пределах аула Вольно-Христиановский (ныне - селение Дигора) поселили православных. Это разделение было осуществлено в 1852 г.336 При распределении земель лучшие земли отводились тем, кто принимал православие. В результате ускоренной миссионерской деятельности только за один месяц 1858 года в Дигории, благодаря содействию окружного военного начальства, было окрещено свыше 1000 человек.337
    Однако не так-то просто было изменить складывавшийся на протяжении веков традиционный уклад дигорского общества. Живя рядом с Большой Кабардой, дигорцы вынуждены были уметь ладить с кабардинцами. Время от времени полагалось одаривать кабардинских князей, чтобы их гнев не вылился на тех, кто не почитает князя. Разбросанные небольшими общинами по ущельям, дигорцы не могли нарушать правил, навязываемых более сильным соседом. Дигорские баделята, в основе своей мусульмане, выступали на стороне кабардинских князей и в силу приверженности исламу, и с тем, чтобы еще более упрочить свое положение среди дигорцев. Именно кабардинская аристократия назначала преданных им баделят для административного управления в Дигории в качестве старшин, сборщиков податей и т.п.
    Попытки развивать сословную организацию по типу кабардинской тяжело воспринимались многими дигорцами. Нередко насаждение порядков извне приводило к кровавым столкновениям. До разделения на христианский и мусульманский отделы, вся плоскостная Дигория находилась в подчинении кабардинского князя Кайтукина. Довольно часты здесь были столкновения с кровопролитием: дигорцы нижних сословий не признавали требований высших сословий об уплате дани в той или иной форме. И кабардинцы, и дигорцы надолго запомнили случай 1808 года, когда в дигорское село Масукау явился князь Кайтукин с двенадцатью наездниками, требующими от дигорцев выплаты дани. Вызванные представители села обещали дать ответ, предварительно посоветовавшись с односельчанами. В это время гостям подали угощение, служившее одновременно и ответом, и вызовом сельчан: на обед кабардинцам они зарезали осла. В результате произошло столкновение, в котором дигорец Мачи Сеоев убил князя Кайтукина. Кабардинцы бежали, но при этом захватили в отместку мальчика из рода Сеоевых, которого впоследствии казнили.338
    И кабардинские князья, и баделята стремились к более широкой исламизации населения. Для проповеди среди дигорцев из Кабарды специально приезжали муллы. Подневольные дигорские сословия (кумияки и кассаки), пытающиеся найти духовную опору в христианстве, преследовались князьями. Еще во второй половине XVIII века христианское общество селения Стур-Дигора направило письмо экзарху Грузии, в котором говорилось: "Мы находимся среди волков-магометан. Они, почитая свое сословие выше нашего, угнетают нас, христиан, и свои силы простирают до того, что угрозами приводят христиан в магометанство".339
    Русские власти обратили внимание на это конфессиональное противоречие уже в период своего закрепления в Грузии: в 1800 году было принято решение о поддержке православных единоверцев-осетин. В этом году в дигорском селении Карджаево русскими была построена первая христианская церковь, и к ней определен штат из священника и причетника. Однако мусульмане-дигорцы и кабардинцы напали на церковь, разграбили ее, а священника прогнали. После того, как по приказу императора Павла I за этот поступок кабардинцы и баделята подверглись карательной экспедиции, христиане-дигорцы поняли, что им теперь будет сложно находиться в родных местах, обратились с просьбой о переселении на плоскость под защиту русского правительства. Им было предложено выехать в Моздокский район, ближе к Моздоку - центру распространения христианства среди осетин.340
    Впоследствии эти дигорцы с незначительным числом дигорцев-мусульман вошли в состав Горского полка, созданного в 1825 году (с 1871 года - Горско-Моздокский полк). Они участвовали в многочисленных сражениях во время Кавказских войн и в заграничных кампаниях: в 1829 года в Турецкой кампании; в 1832, 1837, 1841 и 1859 годах - в ряде экспедиций против Шамиля. В1877-1878 годах в составе Горско-Моздокского полка дигорцы участвовали в войне с турками.341
    Стоявший у истоков становления советской исторической науки в Осетии профессор Б.В. Скитский так характеризовал политику христианизации осетин, проводимой царской Россией: "Чтобы обессилить автономистические стремления мусульманской знати, чтобы подрезать социальные основы ее силы, русское правительство демагогически заигрывало с черным народом, главным образом с христианской ее частью. Прикрываясь соображениями поддержки христиан против стеснений, идущих от баделят-мусульман, русская власть шла навстречу классовому пожеланию "подвластных" отделиться от баделят".342
    Для баделят ислам стал символом борьбы за власть и свои позиции в обществе. Многие из них выражали солидарность идеям имама Шамиля в борьбе против России. В 1856 году во время открытия православной церкви в дигорском ауле Галиат, ротмистр Г. Абисалов выступил с антироссийской речью перед собравшимися горцами. Основным лейтмотивом звучало: "Ожидали ли мы, что русские будут разгуливать по нашим владениям?" Шестью годами ранее, в 1850 году, во время прибытия в аул Махческ православного священника, подпоручик Хаджи Кургок Абисалов не позволил ему выйти из сакли; Абисалов призвал муллу и приказал ему произнести проповедь вместо священника.343
    Борьба российских военных и чиновников против усиления позиций ислама в Осетии после завершения Кавказской войны привела к ущемлению высших сословий, исповедывающих эту религию. В конце XIX века баделята испытывали трудности при получении паспортов. По этому поводу в 1899 году газета "Петербургские ведомости" писала, что администрация Терской области "систематически третирует представителей благородных сословий как самозванцев, и даже лишает их возможности воспользоваться теми правами, которые независимо от окончательного разрешения сословного вопроса уже получили законодательную санкцию".344
    Естественно, что высшие сословия Дигории были недовольны сложившимся положением. Жители Вольно-Магометановского неоднократно жаловались администрации на то, что им достались земли, непригодные для земледелия. В связи с этим они обращались к царской власти разрешить им выехать на постоянное место жительства либо в плодородные районы Северного Кавказа, либо в Турцию.
    Мусульмане Кавказа в составе поликонфессиональной России
    Пытаясь коренным образом решить религиозную проблему, с окончанием войны на Кавказе царское правительство подчинило мусульман края Оренбургскому мусульманскому духовному собранию.345
    Подчинение это было формальным шагом, на самом же деле, как отмечают дореволюционные исследователи, Северный Кавказ был "оставлен на произвол судьбы".346 Значительная удаленность духовного центра, фактическая неосведомленность мусульман центральной России о традиционном образе жизни и проблемах северокавказских мусульман делала такое управление изначально бесперспективным. Порою, при возникновении тех или иных вопросов, даже администрация края не знала к кому обращаться - к муфтию Оренбургскому или Закавказскому. Неоднократно возникала ситуация, когда человек, имеющий документы Оренбургского муфтията на право занятия должности сельского муллы на Северном Кавказе, направлялся администрацией для подтверждения этого права в Закавказский муфтият.
    В то же время, уже в начале XIX века проводился эксперимент российской власти по созданию лояльной прослойки среди мусульман Центрально-Северного Кавказа. Эксперимент заключался в попытке перемены их мировоззрения методом постепенной русификации. Население Осетии и Кабарды планировалось медленно, но непрерывно перевоспитывать, для чего приучать высшие слои населения к "роскоши" и постепенно сближать "с российскими нравами". При этом "покровительствовать наружно их вере и умножать случаи их к сообщению с русскими".347 Согласно секретному плану, выделялись средства для постройки мечетей и привлечения для работы в них наиболее уважаемых в народе мулл и кадиев, находящихся втайне на российском содержании. На первых порах ведение всех судебных дел также передавалось этим муллам и кадиям. При мечетях открывались школы, учащиеся которых воспитывались лояльно по отношению к русской власти. Таким образом, Россия получала большой корпус пророссийски настроенных мусульманских служителей. Одновременно открывались училища для обучения детей осетинских и кабардинских князей, воспитанники из которых впоследствии продолжали свое образование в кадетских корпусах.
    С началом Большой Кавказской войны российская власть решила противопоставить суфийскому учению свою мусульманскую пропаганду. Известны попытки А.П. Ермолова внедрить в мечетях сочиненную им на базе Новозаветных текстов мусульманскую молитву.348 Существовал и более широкий проект подчинения горского суннитского духовенства казанскому эфенди Тадж ад-Дину Мустафину. В задачу Тадж ад-Дина, услуги которого щедро оплачивались российской властью, входило "обратить горцев на путь истинный, подчинить их русскому правительству и истребить или выдать нам живым Шамиля".349 Но горцы в корне пресекли попытки протащить в их среду "троянского коня". Соратник Шамиля, чеченец Ташов-Хаджи прислал Тадж ад-Дину письмо, в котором писал: "Я, полномочный визирь пребывающего в сей стране имама Шамиля, предписываю вам, чтобы вы без дозволения нашего не разъезжали бы в сих странах, и если вы не глупы, то должны удалиться, прежде чем вам будет нанесен вред".350 Прожив шесть лет при штабе русских войск в Тифлисе и не сумев завоевать никакого авторитета среди кавказских мусульман, Тадж ад-Дин был вынужден удалиться в Казань. Проект проповеди против Шамиля русские военные пытались возобновить еще несколько раз в 1840-х годах, но видимых результатов в этом направлении достигнуто не было.
    В результате мусульмане Северного Кавказа фактически оказались разделенными между двумя Духовными правлениями, которые жили своей, регламентированной нормами шариата и государственными законами, жизнью. И даже в начале ХХ века мусульманская система в Осетии оставалась хаотичной, неупорядоченной. Можно полагать, что наряду с традиционным (адатным) укладом повседневной жизни это так же препятствовало более глубокому проникновению ислама в психологию самих мусульман Осетии. Аналогичное явление наблюдается и сегодня, когда официальные представители госструктур республик центральной части и Северо-западного Кавказа (воспитанные, как правило, советской атеистической школой) не стараются вникать глубоко в проблемы упорядочивания духовной и социальной жизни мусульманских общин. В Духовном управлении Европейской части России, которому подчиняются ДУМы северокавказских республик, также заняты многочисленными внутренними проблемами и попросту не могут осуществлять серьезный контроль и руководство этими отдаленными мусульманскими общинами. В результате в первые годы ХХI века, так же как это было и в начале века ХХ, наметилась ориентация на Закавказские Духовные управления мусульман. Кроме того, следствием недостаточной проработанности политики в сфере управления жизнью мусульман Северного Кавказа становится неконтролируемое проникновение в северокавказские общины зарубежных мусульманских миссионеров.
    Построение системы мусульманского образования
    В конце XIX - начале ХХ века мусульманские школы на Северном Кавказе делились на два типа: мактаба - низшая религиозная школа, и мадраса - учебное заведение повышенного типа. В мактаба не определялось время прохождения курса и не существовало подразделений на классы. Прохождение обучения здесь осуществлялось по периодам от усвоения одной книги до усвоения другой, что было равносильно переходу из класса в класс. В мактаба обычно был один, реже - два преподавателя, которые обучали детей арабскому алфавиту и умению читать Коран. Заучивались наизусть суры Корана, молитвы и некоторые поэтические произведения на родном языке. Срок обучения в мактаба составлял 3-5 лет, в зависимости как от способности ученика, так и от опытности преподавателя.
    Поступить в мадраса имели возможность немногие, в основном дети состоятельных родителей. Кроме мусульманского богословия здесь изучались арабская грамматика (нахуа), логика (мантык), догматика (акаид). Однако изучение этих предметов носило второстепенный характер: они служили пособиями для лучшего понимания Корана. В первую очередь мадраса давала религиозно-нравственное образование, изучение Корана и сунны занимало главное место в курсе его наук. К предметам религиозно-догматического характера относились фараиз (законы о наследовании и разделе имущества), усул аль-фикх (юриспруденция), хикмат (энциклопедия истории философии и естествознания). В мадраса, так же как и в мактаба, время прохождения курса не было ограничено какими-либо временными рамками и не было разделения на классы. В обязанности учителя-мударриса входило преподавание всех наук. Кроме того, мударрис должен был выполнять организационные работы по заведыванию мадраса. В связи с невозможностью справиться с таким большим объемом работы, мударрис избирал себе помощников из числа способных учеников старшего возраста. Эти помощники (хальфа) могли преподавать некоторые "второстепенные" науки.351
    В Северной Осетии большинство религиозных школ совмещали в себе функции мактаба и мадраса, преобладали примечетские школы. По данным 1886 года в селе Вольно-Магометановском существовали четыре мечети, обучение детей Корану осуществлялось в школах при мечетях.352 На их базе осуществлялась подготовка рядового мусульманского духовенства. В каждой из этих четырех школ обучалось до 30 учеников-сохта: здесь они постигали смысл сур Корана, наиболее способные ученики отбирались в группу для изучения арабского языка. Школы могли посещать и взрослые. Для продолжения богословского образования необходимо было выезжать в арабские страны или Турцию, но это могли сделать (также как и совершить хадж) лишь немногие зажиточные мусульмане.
    Нельзя не признать, что мусульманская и православная школа в комплексе оказали положительное влияние на состояние общей образованности населения Осетии. Но в целом по Северному Кавказу до совершенства в организации мусульманского образования было далеко. Наблюдатели отмечали, что для многих горцев Северного Кавказа мусульманская школа являлась единственной возможностью получить образование.
    В то же время в мактаба не находила поддержки идея преподавания предметов на родном языке. Когда в России уже полным ходом шла реформа мусульманского образования, переход от старометодной к новометодной мусульманской школе на Северном Кавказе продвигался с трудом. "Если начальная школа с учебно-воспитательной точки зрения должна отвечать идее "мастерской человечности", где дети развивают постепенно свои умственные и нравственные способности, то в действительности большинство мактаба на Северном Кавказе являются "мастерскими" человеческого искусства притупления детских способностей", - писал в начале ХХ века Ахмад Цаликов. Его высказывание подтверждалось тем, что на Северном Кавказе отсутствовала хорошо налаженная работа мусульманских конфессиональных школ. И даже в Дагестане, где практика работы мадраса, мактаба и школ при мечетях складывалась веками, присутствовал "определенный консерватизм системы традиционного образования" и "господство... схоластических методов образования".353
    С присоединением Кавказа к России мусульмане стали высказываться за то, чтобы установившее над ними контроль государство несло ответственность за все сферы государственной жизни, в том числе и мусульманское образование. В то же время среди многих государственных чиновников преобладало мнение, что государство не обязано заботиться об обеспечении религиозных нужд населения, не исповедующего официальную государственную религию. Из-за отсутствия условий для подготовки мусульманских кадров, например, только в Закавказье оказалось более тысячи вакансий мест мулл, которые начали заполняться приезжающими проповедниками из Ирана и Турции. Причем образовательный уровень этих мулл оценивался как крайне низкий. Наместник Кавказа Воронцов-Дашков354 в 1913 году в своем отчете императору доносил: "Стыдно признаться, что я не имею возможности на должность Шейх-уль-Ислама, главы Закавказского духовного управления шиитского толка, назначить лицо, сколько-нибудь удовлетворяющее самым скромным требованиям, в смысле образования, духовного значения среди мусульман.., а при назначениях на должности председателей и членов губернских меджлисов принужден удовлетворяться полуграмотными, даже по-татарски, людьми".355
    Идея государственной организации просвещения "восточных инородцев" была выдвинута впервые Министерством народного просвещения России в 1860-х годах. В результате особого совещания в Санкт-Петербурге были опубликованы "Правила 26 марта 1870 года", которые были во многом проникнуты идеей "борьбы с мусульманской племенностью и цивилизацией" в целях "обрусения татар-магометан и их слияния с русским народом".356 Первым шагом в этой области стало введение в мусульманских школах обязательного изучения русского языка. Открытие новых школ мусульманами на основании Правил могло произойти только при обязательстве иметь в них учителей русского языка за счет мусульманских обществ. Посещение классов русского языка должно было стать обязательным для учеников мусульманских школ.
    Следующим шагом стало Высочайшее утверждение мнения Государственного Совета 20 ноября 1874 года. Это законоположение подчиняло российские мактаба и мадраса учебному ведомству. Контроль над мусульманской школой поручено было осуществлять инспекторам народных училищ, которые должны были склонять мусульманские общества к учреждению на собственные средства классов русского языка при мактаба и мадраса.
    Таким образом, на первый план выходила не задача решения проблем мусульманского образования, а фактически вводилась в действие программа русификации мусульманских окраин. Мусульманским общинам запрещалось открывать новые школы в случае, если они отказывались завести при них учителя русского языка на собственные средства. Проведение этих законодательных требований в жизнь стало для мусульманской школы тормозящим и даже регрессивным фактором. Попытки завести в России мусульманские школы на безвозмездной основе, по примеру бухарских мадраса и мактаба, наталкивались на большие трудности. При отсутствии материальной помощи со стороны правительства, малолетние ученики вынуждены были платить учителю еженедельно натурой (принося масло, яйца, дрова), а старшие школьники расплачивались собственным трудом, работая в домах и на полях мударрисов. На содержание русских же классов при мусульманских школах требовалось не менее 400 рублей в год, чего, например, сельская община абсолютно не могла себе позволить. Таким образом, запрет на открытие мактаба и мадраса без учреждения при них русских классов становился равносильным запрету вообще открывать мусульманские школы.
    Третий пункт Программы требовал от инспекторов выполнения функций надзора. Инспектор должен был следить за тем, насколько санитарно-гигиенические условия в мусульманских школах соответствуют положенным нормам. При требованиях ритуального соблюдения чистоты в исламе, нарушение "санитарно-гигиенических условий" могло быть связано прежде всего с теснотой школьных помещений и их недостаточной вентиляцией, которые происходили опять-таки из-за отсутствия средств на строительство больших просторных школ.
    Но самое важное, за чем должен был следить инспектор, это "дух преподавания в мактаба и мадраса", получая при этом реальное право надзора над учебными книгами, и должен был неукоснительно следовать требованиям недопущения в учебный процесс заграничных и рукописных изданий. Такое требование было серьезным ударом по мусульманской школе, обучение в которой в первую очередь осуществлялось по рукописным источникам. Широко развитое употребление рукописей объяснялось недостатком печатных книг, с которых эти рукописи списывались. Цензура запрещала перепечатывание старых учебников, в книгах, проходящих через руки цензоров, вычеркивались целые отделы посвященные теологическим вопросам. Запрещение ввоза заграничных изданий, во-первых, препятствовало приобретению недорогих, но достаточно качественных сборников хадисов и Корана в арабских странах и Турции, а, во-вторых, увеличивало недостаток в учебных пособиях. Сокращение числа учебных заведений, отсутствие учебных пособий вновь толкало мусульман к выездам (в том числе и нелегальным) для обучению в Бухару, арабские страны и Турцию.357
    Не зная основ мусульманского вероучения, инспектор начальных народных училищ при всем желании не мог осуществлять полноценный контроль за этими конфессиональными учебными заведениями. Роль его сводилась "в лучшем случае к фикции, а в худшем, при служебном рвении и полной неподготовленности к новым своим обязанностям, он должен был являться только тормозом в деле преподавания и воспитания".358 В условиях сложной политической обстановки в России начала ХХ века роль школьного инспектора начинала граничить с областью полицейского наблюдения и политического сыска.
    Правительство опасалось, что немедленное проведение в жизнь этих мер вызовет волнения в мусульманской среде и потому на первое время ограничилось только изданием руководящих указаний инспекторам народных училищ о способах надзора за мусульманскими школами. В то же время мусульманское население должно было постепенно привыкать к контролю со стороны органов Министерства народного просвещения, а правительство получало возможность иметь подробные сведения о положении преподавания в мусульманских школах, о их количестве, составе преподавателей и учеников. Подобная система контроля стала на долгие годы преградой развития учебных заведений мусульман не только на Северном Кавказе, но и во всей Российской империи.

    Глава 6. ИСЛАМ В ОСЕТИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ХХ ВЕКА

    Первая половина ХХ века была насыщена историческими событиями, оказавшими большое влияние на весь уклад бывшей Российской империи, в том числе и на жизнь мусульманской общины Осетии. Две русские революции и последовавшая за ними гражданская война привели к кардинальному переустройству всех сфер общественной жизни. Любые формы проявления религиозного самосознания оказались под запретом. Ислам не стал исключением. Новая власть пыталась манипулировать мусульманами, используя их в своих политических интересах. То же самое впоследствии попытались сделать и фашистские захватчики, связывающие большие планы с покорением Кавказа.
    Мусульмане Осетии на рубеже веков
    В начале XX века на Северном Кавказе первое место по числу мусульманских общин принадлежало Дагестану. К 1914 году их число здесь было самым большим - 1856. Второе место занимала Терская область - 297 общин, затем шли Кубанская область - 153 общины, Ставропольская губерния, Донского войска область - 7 общин и Черноморская губерния - 7 общин.358
    Терская область включала в себя округа Владикавказский, Веденский, Грозненский, Назрановский, Нальчикский, Хасав-Юртовский и отделы: Кизлярский, Мозокский, Пятигорский, Сунженский, а также города Владикавказ, Георгиевск, Грозный, Кизляр, Кисловодск, Моздок и Пятигорск.359 Владикавказ получил статус областного города с численностью населения (без военных) 32230 человек. В городе было шесть православных церквей, две мечети, один молитвенный дом; действовала железнодорожная станция второго класса, почтовая станция, телеграф. Промышленность Владикавказа находилась в развивающемся состоянии, она была представлена небольшими полукустарными заводами: кирпичными, черепичными и пр. По данным 1884 года в городе существовало до 100 таких фабрик и заводов.360 В годы первой мировой войны был построен свинцово-цинковый завод и вагоноремонтные мастерские. В 1903 году во Владикавказе было 715 ремесленных заведений: сапожные, портняжные и прочие мастерские. В каждой мастерской работали 1-3 человека.361
    В конфессиональном отношении Владикавказ представлял большое разнообразие. Самый большой процент - 63%, составляли русские (православные и сектанты). В городе проживало небольшое число (8,4%) других европейских народов, исповедующих христианство (в том числе и католики). Армяне-гриогориане составляли 11,4%, евреи 1,1%, цыгане 0,1%. Что же касается коренных кавказских народов, проживающих во Владикавказе, то по статистическим сведениям того времени, все они являлись мусульманами-суннитами (11,7%) и небольшой процент составляли шииты, так называемые "персы", скорее всего, в своем большинстве это были выходцы из Южного Азербайджана (3,4%). Соответственно, из общей численности населения Владикавказа количество мусульман составляло чуть более 15%. Но это была мобильная, активная в экономическом и политическом отношении часть горожан.
    В 1906 году состоялись совещания представителей населения Терской и Кубанской областей, которые приняли резолюции об учреждении на Северном Кавказе духовных правлений и семинарий. Эти резолюции были подтверждены в 1908 году в городе Грозном представителями мусульманского духовенства Терской области. В 1910 году мусульмане центральной части Северного Кавказа требовали организации самостоятельного Северо-Кавказского муфтията с широкими выборными правами. Ахмед Цаликов разработал проект об учреждении во Владикавказе (или Екатеринодаре) мусульманского духовного правления, состоящего из муфтия и четырех советников правления. При этом А. Цаликов отмечал, что двое из советников должны быть последователями шафиитского, а двое других - ханафитского мазхаба. Главным руководством в выборе муфтия и членов правления должен быть шариат, а работа самого управления - подконтрольна духовенству и мусульманскому населению: "Мы не предрешаем сейчас формы контроля, но считаем его существенно важным".362
    Одновременно говорилось о необходимости учреждения во Владикавказе (или Екатеринодаре) мусульманской духовной семинарии для подготовки кадиев и мулл. Разрабатывались и предложения о системе обучения в семинарии, которое велось бы как на арабском, так и на родном языке учащихся с параллельным преподаванием русского языка. Для того, чтобы семинария готовила действительно образованных духовных деятелей, в ней должны преподаваться как мусульманские, так и светские науки.
    "Мы считаем, что правильное удовлетворение религиозно-культурных нужд мусульманского населения может служить орудием более быстрого культурно-поступательного движения этого населения", - писал Цаликов и, развивая эту мысль, продолжал: "Нужно, чтобы мусульманское духовенство на Кавказе из орудия реакции и застоя было обращено, насколько это возможно и пока возможно, - в орудие дальнейшего культурного движения горских народов".363
    Чтобы сдвинуться "с мертвой точки застоя", мусульманские лидеры предлагали "восстановить ясную отчетливую картину действительности", а именно: собрать все материалы, характеризующие состояние ислама в регионе, а затем созвать мусульманские съезды представителей каждого из северокавказских народов. По прогнозам А. Цаликова, эти съезды "могли бы послужить исходным пунктом для разработки детального проекта мусульманских духовных учреждений на Северном Кавказе". Предметом совещаний этих съездов предполагалось сделать вопросы, имеющие наиболее важное значение, а именно: положение мусульманского духовенства на Северном Кавказе (правовое, материальное и т.д.) и меры, необходимые к улучшению этого положения; организация Духовного управления мусульман Северного Кавказа; организация конфессионального мусульманского образования на Северном Кавказе.364 Логическим завершением проведенных съездов должен был стать общий съезд мусульманских лидеров и населения Северного Кавказа.
    Представители российской власти на Кавказе были недостаточно хорошо осведомлены о тенденции к политизации ислама внутри северокавказского общества. Даже в 1913 году глава администрации Кавказа граф Воронцов-Дашков сообщал императору: "К нашему счастью, никаких сепаратических идей в мусульманской, косной пока, массе возникнуть не может, почему и отдельные попытки проповеди панисламизма и пантюркизма никакого успеха на Кавказе не имеют...". Тем не менее, не придавать значения усилению центробежных процессов у мусульман Кавказа становилось все более трудно, и тот же Воронцов-Дашков вынужден был заметить, что "надо всегда иметь в виду, что среди более культурных слоев мусульманства начинают развиваться идеи национального самосознания...". Признавая право мусульманских народов на их самобытность и на свободное исповедание религии, глава кавказской администрации рекомендовал "воздействовать на них посредством приобщения их к русской культуре и насаждения среди них начал русского правосознания".365
    Мусульмане Осетии в годы революции
    Особенности уклада и образа жизни горских народов наложили свой отпечаток на установление советской власти на Северном Кавказе. Немаловажную роль при этом играли религия и народные традиции. К началу первой русской революции 1905-1907 годов основой социально-экономической жизни Осетии было личное хозяйство. Развитие промышленности затронуло лишь крупные города Северного Кавказа - Владикавказ, Грозный, Порт-Петровск (современная Махачкала. - Н.Е.). Процессы преобразования хозяйственной сферы фактически не коснулись высокогорных районов, традиционный уклад жизни в которых остался почти неразрушенным. Поэтому революционная пропаганда в первую очередь была направлена на городское население: рабочих и интеллигенцию.
    В истории революционных событий Северный Кавказ явился маленькой моделью большой общероссийской ситуации. Русско-японская война 1904-1905 годов послужила катализатором для развития первой русской революции. И первыми участниками революционных событий в Терской области стали всадники Осетинского конного дивизиона, среди которых было немало мусульман. В ноябре 1904 года они подняли восстание в войсковых частях, первоначально требуя от командования своевременного увольнения в запас.366 Невыполнение этих требований привело к перерастанию конфликта в политическую сферу. Восстание Осетинского дивизиона современные историки расценивают как "сыгравшее заметную роль в нарастании революционного брожения в Терской области".367
    Очередным мощным потрясением, изменившим во многом ход исторических событий в России в целом и на Кавказе в частности, стала первая мировая война. Царское правительство отправило на фронт из разных уголков Российской империи тысячи солдат всех национальностей и вероисповеданий. Многие мусульмане считали свое присутствие на полях сражений священным долгом. Добровольцами на фронт уходили даже дети. Так, в журнале "Война", издававшемся в Петрограде в 1915 году, сообщалось о двенадцатилетнем добровольце из Чечни, ученике-реалисте Абубакаре Джуркаеве, отправившемся на фронт вместе с отцом.368 И такие случаи не были единичными. Приняв российское подданство, мусульмане считали своим долгом "верой и правдой служить Царю и Отечеству".
    Многие осетины участвовали на фронтах первой мировой войны в составе знаменитой Кавказской конной дивизии, созданной по распоряжению императора Николая II в августе 1914 года. Более трех тысяч офицеров и всадников этой дивизии служили в шести полках: Кабардинском, втором Дагестанском, Черкесском, Ингушском, Чеченском и Татарском. Большей частью осетины были зачислены в состав Кабардинского полка, и несли службу вместе со своими земляками-мусульманами.369
    Война отразилась крайне негативно на социально-экономическом, политическом и культурном состоянии Северного Кавказа. Пятигорская газета "Голос" в 1917 году писала: "Война - четвертый год. И все продолжается, и конца ее не видно. Она питает разруху. Петля на шее народа затягивается все туже и туже. Голод в деревнях, голод в городах...".370 Разруха и голод приводили к возмущениям среди населения. Категоричность письма во Владикавказскую управу наглядно свидетельствует об этом: "Что делается в городе? За всем очередь. Мы, рабочие, приходим домой, находим полный беспорядок, дети брошены, жены стоят в очередях. Мы должны сидеть голодными. Если так будет и дальше, мы разгромим всех, камня на камне не останется".371
    На этом фоне в Северной Осетии набирало обороты революционное движение. В марте 1917 года были организованы органы Временного правительства на Тереке и в Дагестане, что вызвало большую тревогу среди мусульманского духовенства. Имамы и муллы выступили против большевиков, говоря, что они "не признают религию.., дают женам права мужей".372 28 апреля 1917 года в Баку был созван съезд мусульман Закавказья и Северного Кавказа, на котором духовные лидеры регионов договорились о более тесном сотрудничестве. Также было принято решение о срочном созыве во Владикавказе съезда горцев Северного Кавказа.373
    На рассмотрение съезда (1-10 мая 1917 г.) был вынесен вопрос о создании суверенного северокавказского государства, был сформирован Временный Центральный Комитет Союза объединенных горцев Северного Кавказа (с ноября 1917 года - "Горское правительство"). Избранный комитет возглавили 17 представителей различных народностей, в том числе дагестанский религиозный деятель Нажмуддин Гоцинский, кабардинец Пшемахо Коцев, осетин Ахмед Цаликов.374
    На наш взгляд, Ахмед Цаликов является знаменательной, исторически значимой личностью в истории Осетии (о чем, в силу определенных обстоятельств, абсолютно не говорилось в советское время). Цаликов (Цалыккаты) Ахмед Тембулатович родился в 1882 году в семье осетина-мусульманина. Обучаясь на юридическом факультете Московского университета, вошел в студенческое революционное движение. В декабре 1905 года он принял участие в революционных событиях во Владикавказе, был подвергнут аресту. После поражения революции 1905-1907 годов выступал во Владикавказе за создание широкой классово-политической организации пролетариата. Впоследствии координировал деятельность Терско-Дагестанского и Северо-Кавказского союзов РСДРП, возглавлял мусульманское движение на Тереке.375
    В отличие от Февральской, Октябрьская революция была встречена отрицательно многими мусульманами России. В их числе был и Ахмед Цаликов. В сентябре он заявил от имени группы мусульман, что выступает против передачи власти Советам. В предисловии к изданию своих речей на первом Всероссийском съезде мусульман Цаликов писал: "Прошло пять... бурных месяцев революции. И приходится с грустью констатировать, что революционная демократия в проблеме устроения народов России далеко не стала на путь, гарантирующий за народами право полного национально-культурного и политического самоопределения".376 Тем не менее, в связи с началом работы Национального собрания мусульман России и Сибири (20 ноября 1917 г.), А. Цаликов направил меджлису телеграмму с призывом установить контакты с Советским правительством.
    На первом съезде горских народов во Владикавказе лидировали две партии - социалистов, выступающих за широкие революционные преобразования, и шариатистов, лидеры которого видели главную задачу в том, чтобы на Северном Кавказе было учреждено исламское государство по типу шамилевского имамата. В решениях съезда прослеживалось явное влияние ислама. Религиозная секция, заседавшая 3-5 мая, приняла решение об учреждении должности шейх-уль-ислама с резиденцией последнего в городе Петрограде. Назначенный на эту должность представитель религиозных кругов должен был пользоваться правами министра по мусульманским религиозным и политическим делам и мог влиять на жизнь горцев. По решению съезда для мусульман северокавказских областей предполагалось ввести должность кавказского муфтия с резиденцией в городе Владикавказе. Здесь же должно было находиться Кавказское духовное правление и высшее мусульманское учебное заведение - Юридическая Академия Шариата.377
    Особую активность в вопросе реализации идеи об имамате проявили Н. Гоцинский и шейх Узун-Хаджи. Для дальнейшего рассмотрения этого вопроса 19 августа (2 сентября) 1917 года в высокогорном ауле Анди Дагестанской области было решено провести второй съезд горских народов.378 Однако из-за бездорожья большая часть депутатов (до 5 тысяч человек) задержалась в чеченском ауле Ведено. Среди собравшихся в Анди произошел раскол. Половина делегатов, поддерживающих установление советской власти, покинула съезд, чем сорвала его проведение. Делегаты в Ведено поддержали Н. Гоцинского и провозгласили его имамом Чечни и Дагестана. Почти сразу же после избрания на эту должность, Н. Гоцинский обратился к муллам и прихожанам северокавказского муфтията с посланием, в котором объявил, что не допустит никаких проявлений анархии и будет неукоснительно вести борьбу с любыми преступлениями против норм шариата.
    Согласно этому посланию, все сельские общества должны были завести у себя добровольческую милицию, которая выполняла бы функции карательных органов. Контроль за подбором кандидатов в ее ряды возлагался на сельских мулл и людей, специально избранных ими для этой цели. Наказания для преступников определялись предписаниям шариата - отсечение руки за воровство, смертная казнь за разбой и убийство. За преступления, совершенные против имущества и личности христиан, наказание ужесточалось - смертная казнь независимо от того, воровство это или убийство. Также был отдан приказ устроить для преступников особые "разбойничьи" кладбища и во время похорон не совершать над ними молитвы, так как "своими преступлениями они нарушили правила шариата и этим самым исключили себя еще при своей земной жизни из списка правоверных".379 Н. Гоцинский писал: "Я считаю, необходимыми столь строгие меры в особенности в настоящее время, так как мы все должны поддерживать добрососедские отношения между нашими народами и русскими, дабы за преступников не пострадали невинные лица".380
    Союз объединенных горцев просуществовал с мая по ноябрь 1917 года. Ориентируясь в своей деятельности на разрешение сложных национальных и межнациональных конфликтов, он выполнял роль законодательной и исполнительной власти на территории Терского края (Кабарды, Балкарии и Северной Осетии), Кубанского края (в т.ч. современных Адыгеи и Карачаево-Черкесии), Ставропольской и Черноморской губерний, Дагестана, Закатальского округа (территория расселения лезгин в Дагестане) и Абхазии. Выражая поддержку Временному правительству России, представители Союза рассчитывали, что в дальнейшем он войдет в состав новой Федеративной Российской Республики. Но после того как власть перешла к большевикам и в России началась гражданская война, Союз встал на путь отделения от Советской России.
    Малочисленность рабочего класса, традиционность патриархального уклада горской жизни, большое значение религии в жизни осетин расценивались революционерами как серьезное препятствие на пути их деятельности. Летом 1917 года в селении Вольно-Христиановском (ныне - город Дигора) студент Дебола Гибизов призывал к созданию партии, которая боролась бы за права народа. Собравшиеся решили избрать комитет из трех человек и собрать первые взносы на партийные нужды. Так зарождалась осетинская революционно-демократическая партия "Кермен", названная по имени легендарного героя, поднявшегося на борьбу за родную землю и погибшего в этой борьбе. 1 октября 1917 года комитет партии "Кермен" возник во Владикавказе, а вслед за этим партийные ячейки были организованы как в христианских, так и в мусульманских селениях: Урсдоне, Вольно-Магометановском, Зильги, Алагире, Гизельдоне и др.381 Спустя полгода, 21 апреля 1918 года, сход жителей с. Вольно-Христиановское постановил "передать всю власть... партии Кермен".382
    Лозунги о социальном равенстве, ликвидации помещичьего землевладения, приобретении горцами земельных участков в рассрочку через крестьянский банк,383 привлекали все больше простых людей. К концу 1917 года в партии состояли уже более тысячи человек. Были здесь и делегаты от религиозных общин мусульманских селений Осетии. Они активно разъясняли задачи партии своим односельчанам. В марте 1918 года, керменисты из Зильги выступили с обращением, в котором говорилось: "Между трудящимися, к какой бы религии или национальности они не принадлежали, вражды быть не должно. Нашим общим врагом являются все богатые, все паразиты труда".384
    Одной из главных задач была провозглашена борьба с "пережитками прошлого". На заседании центрального комитета партии "Кермен" 19 апреля 1918 года отмечалось, что большую опасность для революции представляет религиозный фанатизм. Было решено "усилить агитацию среди трудящихся мусульман и добиваться пробуждения у них революционного сознания".385 На этом же заседании было принято решение о формировании красных отрядов партии "Кермен" для защиты Октябрьской революции. Постепенно такие отряды красных бойцов были созданы в большинстве осетинских аулов.386
    Создание Центрального Мусульманского Комиссариата
    1 декабря 1917 года Ахмед Цаликов, занимавший пост председателя Исполнительного комитета Всероссийского мусульманского совета, был приглашен в Смольный для беседы с народным комиссаром по делам национальностей РСФСР И. Джугашвили-Сталиным. Сталин, уже знакомый с Цаликовым по совместной работе в Грузии, заявил, что не требует от Исполкома мусульман заявления о солидарности: единственное, чего хотелось бы социалистическому правительству, - это лояльности со стороны мусульман. Развивая идею о возможных отношениях, Сталин высказал предположение, что они могут осуществляться по трем направлениям: образование единого Комиссариата по мусульманским делам, в состав которого вошли бы представители всех крупных мусульманских народов; назначение на пост комиссара по мусульманским делам мусульманина-социалиста по представлению мусульманских организаций в лице Исполнительного комитета; в случае несогласия с двумя вышеуказанными пунктами, сохранение периодичных контактов для "безболезненного урегулирования различных мусульманских вопросов, возникающих в процессе революции". События развивались по первому варианту: в составе Наркомнаца был создан Комиссариат по делам мусульман. Декрет СНК #144 "Об учреждении Комиссариата по делам мусульман" был подписан в Петрограде 17 января 1918 года председателем СНК В. Ульяновым (Лениным), народным комиссаром по Делам Национальностей И. Джугашвили-Сталиным, управляющим Делами Правительства В. Бонч-Бруевичем. Комиссаром по Делам Мусульман был назначен член бывшего Учредительного собрания от Казанской губернии Мулла-Нур-Вахитов, а его товарищами - члены бывшего Учредительного собрания от Уфимской губернии Галлимзян Ибрагимов, от Оренбургской губернии - Шариф Манатов.387
    На начальном этапе ислам не представлял для партии большевиков реальной угрозы. Более того, с мусульманами нужно было консолидироваться в деле устранения конкретного и сильного противника - Русской Православной Церкви. Разыгрывая "мусульманскую карту", новая власть преследовала несколько целей: привлечь мусульман, как активную часть общества, на свою сторону; использовать их в качестве средства пропаганды идей большевизма и социализма на страны Востока; устранить таким образом возможные препятствия в проведении как внутри, так и внешнеполитической линии; использовать мусульман в борьбе с другими конфессиями и социальными слоями немусульманского общества.
    На следующих этапах развития отношений с мусульманской уммой планировалось следующее (необходимо заметить, что задачи эти вырисовывались постепенно, исходя из конкретной исторической ситуации): сыграв на классовых противоречиях в мусульманской среде, разобщить мусульман "по классовому признаку"; добиться устранения активной части "имущественного сословия" мусульман, к которому принадлежали представители образованного мусульманского духовенства; ослабив мусульманские общины, завершить их разгром, уничтожив мечети, медресе, наиболее образованных муфтиев, мулл, кадиев, имамов; оставить незначительную ("парадную") прослойку лояльных мусульман для демонстрации свободы совести и вероисповедания в государстве.
    Исходя из этих, неафиширумых, задач, направлялась и координировалась деятельность Центрального Мусульманского Комиссариата (ЦМК). Впрочем, самим мусульманам нравилось такое положение дел, их опьяняла причастность к грандиозным революционным событиям. В первых отчетах о своей деятельности лидеры ЦМК говорили: "Вся деятельность Центрмускома с первых же дней его возникновения определилась теми задачами, которые поставили перед собой революционеры-мусульмане, вошедшие в его состав, а именно: способствовать русской революции превратиться во Всемирную Социалистическую".388 Исходя из этих задач строилась внутренняя и внешняя политика Центрального Мусульманского Комитета.
    В области внешней политики ЦМК исходил из общих задач "необходимости революционизирования Востока и подготовления в мусульманских странах Азии и Африки... восстания против западноевропейского империализма".389 Эта задача была сформулирована с перспективой на долгие годы. В 1918-м году намечались первые шаги по реализации внешнеполитических планов. При ЦМК был создан Отдел международной пропаганды. В первую очередь предполагалась объединить в Центральном Мусульманском Комиссариате "недовольных правительствами своих стран" эмигрантов из мусульманских стран. Агитация идей социальной революции проводилась и среди военнопленных-мусульман, захваченных в ходе первой мировой войны, которые вербовались в ряды РККА. Активизация деятельности в рядах Отдела международной пропаганды турецких мусульман даже вызвала болезненную реакцию Армянского Комиссариата, вылившуюся в серию публикаций против внешней политики ЦМК в газете "Ени-Дунья".390
    Общие направления внешней политики, определенные в 1918 году, продолжали развиваться на протяжении последующих лет, даже тогда, когда ЦМК уже перестал существовать. В 1923 году Народный Комиссариат Иностранных Дел требовал от своих структур проведения активной работы под девизом "Шариат и социализм не противоречат друг другу".391
    Во внутренней политике, руководствуясь благими намерениями "укрепления завоеваний Октябрьской революции" и "способствования развитию социализма среди мусульман", ЦМК и его отделы проводили линию на "классовое расслоение мусульманских народностей" и "окончательное подавление мусульманской буржуазии".
    В ходе Октябрьской революции мусульмане сформировали немалое количество различных организаций. Среди них были такие организации как Всероссийский Мусульманский Совет, Всероссийский Мусульманский военный Совет, Национальный Парламент Мусульман Внутренней России, Сибири и башкирского Курултая и др. Руками членов Центрального Мусульманского Комитета партия большевиков занялась устранением с политической арены этих организаций. Вместо них в губернских и уездных городах, селах и деревнях создавались "органы пролетарской власти" в лице Советских мусульманских комиссариатов в городах и Советов деревенской бедноты - в сельской местности.
    При содействии ЦМК шло укрепление частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Мусульманские социалистические полки были созданы в Уфе и Казани, татаро-башкирские батальоны - в Казани и Москве, отдельные отряды мусульман-красноармейцев - в Астрахани, Перми и других городах многонациональной и многоконфессиональной России. Страна бунтовала, использование мусульман в подавлении бунтов и восстаний было как нельзя кстати. Руководители Наркомнаца не могли не отметить, что "Эти части всегда доказывали свою стойкость, особенно в моменты, когда русская буржуазия делала попытки свержения Советской власти путем подкупа и провоцирования русских красноармейских частей".392 Мусульманский Комиссариат сумел предотвратить восстание пяти тысяч красноармейцев в Казани после падения Самары в конце лета 1918 года. Из состава красноармейских частей Центрмускомом был выведен казанский мусульманский полк (800 человек), на подмогу ему из Москвы прибыл татаро-башкирский батальон (117 человек). Аналогичные мероприятия Мусульманский Комиссариат проводил в Астрахани.
    Провинциальные отделы ЦМК вовсю трудились на агитационно-пропагандистком направлении. Подготавливались революционные воззвания к мусульманам, на местные языки переводились брошюры коммунистических деятелей, готовились издания газет на татарском и башкирском языках.
    Отношения Центра с народами Кавказа устанавливались более медленными темпами: сказывалась географическая удаленность. Провести работу "с размахом" здесь мешало, в первую очередь, отсутствие регулярного сообщения. И все-таки при Центральном Мусульманском Комиссариате были открыты Отдел горцев, Закавказский, а также Туркестанский и Крымский отделы. Все усилия ЦМК и вновь созданных отделов были направлены на то, чтобы увлечь мусульман Кавказа, Средней Азии и Крыма общей идеей классовой борьбы. Для достижения поставленной цели вновь разворачивалась деятельность агитационно-пропагандистского аппарата. Однако отпечатанные воззвания и литература не всегда доходили до кавказских городов и селений. Планы ЦМК вскоре были нарушены окончательно, поскольку Горский отдел выделился в самостоятельную единицу при Народном Комиссариате по делам национальностей.393
    В это же время осуществлялись попытки реорганизации мусульманской школы в духе времени. В июне 1918 года был созван III Всероссийский съезд учащихся мусульман, который "принял платформу" Советской власти. Повсеместно открывались педагогические курсы для подготовки учителей, направляемых в мусульманские школы. При Отделе Просвещения Наркомнаца была создана Народная Коллегия, на которую возлагалась задача "научного обоснования всех вопросов народного образования мусульман", а также "теоретическая разработка вопроса о мусульманском университете, Восточном музее и Центральной Фундаментальной Мусульманской библиотеке".394 Грандиозные планы преобразования жизни мусульманской общины не были до конца реализованы в связи с гражданской войной.
    Межнациональные и межконфессиональные конфликты в Осетии
    В революционной Северной Осетии политические противоречия начали перерастать в межнациональное и межконфессиональное противостояние еще до свершения Октябрьской революции, а к 1918 году они вылились в полномасштабную гражданскую войну.
    Летом 1917 года в Дигории помещик И. Карабугаев и полковник А. Туганов собрали в пятничной мечети селения Вольно-Магометановское местное население, призывая осетин мусульманского вероисповедания на борьбу с православными осетинами и казаками. Организаторы мятежа утверждали, что жители соседнего селения Вольно-Христиановское совместно с русскими готовятся напасть на мусульманские селения Северной Осетии. В результате было принято решение оповестить по тревоге все ближайшие кабардинские и осетинские мусульманские аулы о грозящей им опасности, призвать население немедленно взяться за оружие. Предотвратить братоубийственное столкновение удалось с большим трудом.395
    В результате конфликта казаков и ингушей во Владикавказе 6 июля 1917 года были убиты 16 и ранены 9 ингушей.396 Представители от казаков выступили с требованием "санкционировать поход казаков на Ингушетию".397 Осетинский публицист Г. Цаголов так оценил происшедшее событие: "Мне кажется, что не последнюю роль здесь сыграл тот противотуземный подход, который в последнее время ведется со стороны некоторых групп местного населения, живущих еще, видимо, традициями старого политического уклада. Неустанное раздувание и неправильное освещение вопроса о грабежах и разбоях, постоянно и аккуратно распускаемые кем-то слухи о каких-то ужасах, якобы, замышляемых против русских туземцами, вооруженных пулеметами.., явные и тайные рассылки патронов и вооружения по казачьим станицам - все это не могло не сгустить атмосферу, которая разрядилась грозою 6 июля".398 При этом Г. Цаголов подчеркивал, что одним из путей искоренения недоверия между горцами и русскими является улучшение хозяйственного положения горцев, наделение их землей, распространение среди них просвещения.
    Причины враждебного отношения к русским, "делающим на Кавказе революцию", пытался раскрыть Г.К. Орджоникидзе. Он считал, что такое отношение коренного населения - результат ошибок администрирования в период царского наместничества на Кавказе: "Горцев считали только разбойниками, и за убийство горца почти не привлекали к ответственности. За горца, убитого на казачьей земле, решительно никто не отвечал. Горец за хранение у себя оружия подвергался полному разгрому. За самое малейшее проявление протеста целый аул подвергался экзекуции".399 Поэтому и после Октябрьской революции требование "долой русских с горской территории" было широко распространено в осетинских селениях.
    Ситуация в области все более накалялась. В декабре 1917 года около станицы Грозненской было совершено убийство шейха Дени Арсанова400, ехавшего на переговоры с казаками для мирного разрешения спорных вопросов между казаками и чеченцами. В ответ на это горцы сожгли станицу Кохановскую, казаки в свою очередь захватили и сожгли несколько горских аулов.401 Впоследствии имя чеченского шейха Дени Арсани будет овеяно легендарною славой, а в 1960-1970-е годы в Пригородном районе Северной Осетии уже будет действовать суфийское братство Дени Арсани.
    Если в Терской области в большей степени была выражена межнациональная рознь, то в Дагестане гораздо сильнее проявился религиозный фанатизм. Вскоре после февральской революции здесь было создано молодежное просветительно-агитационное бюро, в состав которого вошли студенты. С 3 июня 1917 года бюро издавало еженедельную газету на лакском языке "Илчи" ("Вестник"). На страницах газеты была объявлена решительная борьба шариату, доказывалась его чуждость интересам горских народов.
    Одновременно проводились попытки создания "карманных" исламских партий, которые бы не препятствовали проведению революционных преобразований. Более всего в этом преуспели дагестанские революционеры. Более полугода большевики Дагестана вели тайную работу по замене руководящего состава Порт-Петровского Мусульманского комитета, в первую очередь Нажмуддина Гоцинского и шейха Узун-Хаджи. С целью окончательного претворения в жизнь этих планов из Темир-Хан-Шуры (современный Буйнакск. - Н.Е.) прибыли Гарун Саидов и Гамид Далгат402. Они организовали несколько митингов в Порт-Петровске и ближайших аулах; зачастую митинги проводились прямо в мечетях. Когда стало очевидно, что общественное мнение сформировано в нужном направлении, были проведены выборы нового руководящего состава Мусульманского комитета. В него вошли У. Буйнакский (председатель комитета), Дж. Атаев, И. Алиев, Б. Саидов, Г. Далгат. Впоследствии комитет вошел в состав Совета рабочих и солдатских депутатов Дагестана.403
    Улугбий Буйнакский даже выступил по этому поводу со статьей "О шариате" в первом номере газеты "Дагестанский труженик". "Шариат, - писал он, - эксплуататорским классам и трудящимся нужен, но каждому по-разному. Посмотрите, перед нами одно знамя шариата, но два противоположных течения: в Темир-Хан-Шуре из-за шариата выглядывают клерикалы и беки, тут столп и утверждение старого; в Петровске за тем же знаменем стоят подлинные землеробы - сила, долженствующая уничтожить старое".404 Аналогичная ситуация сложилась и на юге Дагестана в Дербенте, где была создана мусульманская большевистская партия Гуммет.405
    Узун-Хаджи, вынужденный покинуть Дагестан и перебраться в Терскую область (в Чечню), выступил инициатором по созданию в Северо-Кавказском крае имамата и сосредоточения всей духовной и светской власти в руках Н. Гоцинского. Как отмечалось выше, оба этих мусульманских деятеля благосклонно отнеслись к Февральской революции. Они толковали ее как явление, ниспосланное Аллахом для того, чтобы горцы могли свободно исповедывать ислам и жить по нормам шариата. В противовес этому, Октябрьская революция толковалась ими как порождение шайтана, а большевики оценивались как главные враги ислама и шариата. Идеи свободы (хуррията) связывались им с необходимостью повсеместного утверждения шариата. Однако под давлением обстоятельств, Н. Гоцинский отказался от сана имама. "Тот не мусульманин, гяур, кто не способствует созданию имамата", - подвел черту Узун-Хаджи. В декабре 1917 года, собрав фанатично настроенных людей, он повел их на Хасав-Юрт, приказав громить все немусульманские дома. Узнав о надвигающейся опасности, жители покинули свои жилища, которые были разгромлены отрядами Узун-Хаджи.406
    Гражданская война на Тереке
    С осени 1917 на Северном Кавказе началось формирование контрреволюционных союзов. 7 октября Кубанская войсковая рада обратилась к представителям казачества и горцев с предложением создать Юго-восточный союз Кубанского, Донского, Астраханского казачьих войск и горцев Северного Кавказа.407 21 октября был подписан договор о создании "Юго-восточного союза казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей".408
    В Северной Осетии 30 декабря 1917 года офицеры и солдаты осетинских полков напали на Владикавказский Совет рабочих и солдатских депутатов. Активный участник революционных преобразований в Терской области С.М. Киров писал об этом: "Банды офицеров... разгромили местный Совет рабочих депутатов, и после этого в городе началась страшная оргия. Массовые грабежи, убийства, пожары. Рабочие были бессильны что-либо сделать, так как были обезоружены. В течение нескольких дней в городе творилась страшная вакханалия. Население пряталось. Предприятия закрывались. Шла беспрерывная стрельба, - город был отрезан от внешнего мира. Телеграф не работал. Поезда не ходили. На улицах валялись трупы людей и лошадей. В домах лежали покойники, - их не хоронили, боясь идти на кладбище".409
    К началу 1918 года во Владикавказе находились сразу три антиреволюционных правительства: казачье во главе с Карауловым, горское во главе с Чермоевым и Терско-Дагестанское во главе с Каплановым. В Терской области развернулась гражданская война. Газета "Народная власть" писала: "Развязана была вся стихия, дым столбом вознесся к небу, пожарище осветило всю область, грабежи достигли апогея. Добавьте к этому вернувшуюся с фронта "Дикую дивизию", принесшую с собой все худшие навыки войны, и вы представите себе приблизительную картину мира и порядка, на котором покоилось Терско-Дагестанское правительство".410
    Из-за сложной ситуации в Осетии, второй съезд народов Терека (16 февраля - 5 марта 1918 года) проходил не во Владикавказе, а в Пятигорске. Накануне съезда со статьей на страницах газеты "Голос" выступил С.М. Киров. Он подчеркивал, что Терская область уже "горит в жестоком огне разрухи.., в целый ряд мест области можно ехать только с белым флагом.., область разбита на враждебные вооруженные лагери, готовые в каждую минуту броситься друг на друга".411
    5(18) января 1918 на заседании Учредительного Собрания в Таврическом дворце в Петрограде от имени мусульманской социалистической фракции выступил Ахмед Цаликов. Он огласил декларацию, в которой отмечалось, что Советская власть, принявшая энергичные меры к ликвидации войны и коренному переустройству страны на основах приближения к социалистическому строю, оказалась несостоятельной перед лицом задач, которые были поставлены перед ней объективным ходом событий. В декларации подчеркивалось, что несостоятельность новой власти сказалась в области социального творчества и переустройства России на началах подлинного признания за всеми населяющими её народами права на территориальное и национально-культурное самоопределение, а Совет Народных Комиссаров оказался бессильным обеспечить народам России свободное развитие. Кроме того, политика эта в ряде случаев становилась в решительное противоречие с лозунгами российской революции и несла народам России меч гражданской войны, зарево пожаров и потоки крови. Декларация требовала: немедленно провозгласить права человека и немедленно претворить их в жизнь в Российской Республике, провести глубокие социально-экономические преобразования с учетом национально-экономических, бытовых, этнических и религиозных особенностей, наиболее ярко выраженными в местностях с преобладающим мусульманским населением. В мае 1918 года А. Цаликов прибыл в Осетию, где был избран членом осетинской фракции Терского Народного Совета, а затем возглавил меджлис горских народов Кавказа в Тифлисе.
    В борьбу против советской власти включились не только местные народы, но и представители иностранных государств, в том числе и европейских. Полковник Беликов, участвовавший в контрреволюционных выступлениях в Осетии вместе с Г. Бичераховым, писал в своем дневнике: "В конце января 1918 года во Владикавказе был Ваган - представитель французского правительства в России... Он был у меня и предложил мне денежную помощь от своего правительства, если я организую для борьбы с большевиками более или менее значительные силы... Я подбивал осетин-мусульман и частью кабардинцев на выступление против большевиков".412 В апреле 1918 года на Северный Кавказ прибыл представитель германского правительства немецкий генерал фон Лоссе, который поставил перед Союзом вопрос об образовании Горской Республики. Тогда же руководство Союза обратилось к ряду государств Европы с просьбой о признании правительства Горской Республики.413
    В этом же месяце в Темир-Хан-Шуру прибыла делегация бакинской партии "Мусават", терпевшая тогда поражение от большевиков. Они взывали к мусульманам Дагестана и Нажмуддину Гоцинскому: "Когда истребляют мусульман, нельзя оставаться безучастными". Мусульманские деятели приняли решение послать в Баку два дагестанских полка и три пушки, а в случае необходимости мобилизовать все население области. Однако, в ожидании поддержки, мусаватисты были вынуждены капитулировать. В Дагестане была издана очередная фетва: "Не признавать условия капитуляции "Мусават", воевать с большевиками и освободить своих мусульман от них, для чего всему Дагестану выступить".414
    Тем временем, подавив выступления "Мусават", в Петровск направился Бакинский экспедиционный отряд. 26 апреля он объединился с Астраханским экспедиционным корпусом. Противостоящие им вооруженные отряды Н. Гоцинского потеряли, по официальным данным, только убитыми тысячу человек. Руководство военно-революционного комитета Дагестана выдвинуло ультиматум о разоружении дагестанских полков и милиции Гоцинского с выдачей всего оружия в течение 24-х часов.415 Остатки вооруженных сил Гоцинского скрылись в горах, часть их впоследствии присоединилась к красноармейцам. Учитывая местную специфику, Военно-революционный комитет объявил, что не намерен посягать на основы ислама и немедленно приступит к организации духовного управления и шариатского суда во всем Дагестане.416
    11 мая 1918 года на Батумской конференции было объявлено о создании Горской Республики и о ее признании Турцией и Германией, а через два дня горское правительство направило ноту в Народный комиссариат иностранных дел РСФСР об отделении от России. После протеста Советского правительства председатель правительства Горской Республики А. Чермоев обратился за помощью для борьбы с советской властью на Северном Кавказе к Турции. Один из руководителей Красной Армии (в 20-е годы - председатель Кавказского бюро РКП(б)) Г.К. Орджоникидзе так характеризовал горское правительство: "...это было правительство, созданное турецкими агентами, и все время его местопребыванием была гостиница "Ориант" в Тифлисе... Только после занятия Петровска и Баку турками оно осмелилось перекочевать в Темир-Хан-Шуру, но не смело двигаться дальше".417
    Турция приняла призыв горцев незамедлительно. Главнокомандующий Кавказским фронтом турецкой армии Вахиб-Махмуд-паша 28 апреля 1918 года сообщил телеграммой на имя закавказского правителя о том, что турецкое правительство признает независимость Северного Кавказа.418 Для успешной работы в этом направлении в Турции было создано Северо-Кавказское политическое общество.419
    В конце мая 1918 года турецкий генерал Юсуф-Изет-паша был назначен командующим войсками горского правительства. В этот период Стамбул неоднократно посещали делегации Горской Республики. Турецкое правительство и северокавказские эмигранты принимали их, оказывая всяческие знаки внимания и проявляя неподдельную заинтересованность к их проблемам, на что пробольшевистски настроенная часть горцев реагировала резко отрицательно. Народный совет Терской области, узнав, что османское правительство активно контактирует с делегатами горского правительства, принял следующую декларацию: "Совет Терской области, узнав из депеши о присутствии в Константинополе совершенно неизвестных ему делегатов, утверждающих, что Северный Кавказ выделился как самостоятельное государство, заявляет от имени чеченского, кабардинского, осетинского, ингушского и казацкого населения, представители которых являются членами Совета, что население Северного Кавказа никогда не давало кому бы то ни было такого поручения... Народный Совет Терской области категорически протестует против намерения закавказского правительства привлечь Северный Кавказ к акту отделения Закавказья от России".420
    Турция обеспечивала войска Горской Республики различными видами вооружения, техники и транспорта, в связи с чем Наркоминдел России выразил резкий протест турецкому правительству.421 Но, несмотря на это, турецкие войска во главе с Изет-пашой вошли на территорию Дагестана, 10 октября 1918 года заняв город Дербент, 24 октября - Темир-Хан-Шуру (Буйнакск), а 8 ноября - город Порт-Петровск (Махачкалу).422
    Турцию, естественно, интересовало настроение населения Северного Кавказа. С целью изучения обстановки были используемы мухаджиры - северокавказские переселенцы. Во время одной из встреч турецкого разведчика (черкесского переселенца) Мустафы Бутбая с князем Кайтмазом Алихановым, закрепившимся с 500 вооруженными людьми в крепости Хунзах близ Ведено, Бутбай спросил у него о причине противоречий между населением и служителями культа, на что Алиханов ответил: "Муллы забросили свои непосредственные дела, становятся инструментом политических течений. Кто-то из них большевик, кто-то меньшевик. По этой причине я их не люблю". Относительно горского правительства князь добавил: "...под этим я понимаю единство Дагестана, Чечнистана, Терека и Кубани... Поскольку у Османского правительства есть политическая выгода в создании правительства Северного Кавказа, то пусть оно помогает военной силой".423
    В оказание помощи горцам включился и Азербайджан, подписавший договор о создании Северокавказского Министерства вооруженных сил, подчиненного турецкому командованию, и выделявший неоднократно для этих целей денежные займы. Но, например, М. Бутбай довольно критически оценивал эту помощь. В своем дневнике он писал: "Правительства Азербайджана и Грузии не смогли оценить и тысячной доли тех политических возможностей, которые преподнесла им судьба. Они не оценили величие предоставленного им случая. Азербайджан, Грузия и Северный Кавказ сочли, что Россия будет занята своими делами и, вместо того, чтобы объединиться против нее, каждая республика размечталась о приобретении земель. Азербайджан пожелал захватить Дагестан, Грузия - Абхазию, а в это время на их головы обрушился российский колосс, и они сами были сметены и раздавлены потоком русской оккупации".424
    Летом 1918 года начались обширные контрреволюционные восстания в Терской области. В июле войсками белогвардейцев был взят город Моздок; в ночь с 5 на 6 августа подразделения полковника Георгия Бичерахова под командованием полковников Иванова, Беликова и Соколова захватили Владикавказ. Со стороны Дагестана в направлении Терской области выступил брат Г. Бичерахова, Лазарь Бичерахов. Позиции горского правительства, и без того недостаточно прочные, еще более ослабли в результате вторжения на Северный Кавказ Добровольческой армии А.И. Деникина. В начале 1919 года Деникин занял Терек и, продвинувшись в Дагестан, назначил начальником Терско-Дагестанского края генерала Ляхова, который 3 февраля 1919 года сообщил горскому правительству, что нужда в нем отпала.425
    В 1919 году Меджлис горских народов Кавказа делегировал из Тифлиса в Дагестан А. Цаликова для руководства восстанием горцев против армии Деникина. В октябре этого года был создан Совет Обороны Дагестана. Молодежь из Вольно-Магометановского входила в состав партизанских отрядов, обороняла свои земли от белогвардейской армии А.И. Деникина. Белогвардейцами в Дигории из 12 тысяч человек было расстреляно около 2 тысяч. Аулы и ущелья горцев-дигорцев разграблены. Взято все имущество, одежда, скот.426 Например, население Чиколы в период гражданской войны пять раз подвергалось грабежу белогвардейскими отрядами.427
    Гражданская война на Северном Кавказе завершилась полной победой Красной Армии весной 1920 года.
    Утверждение позиций "Союза безбожников" (428)
    В 1920-е годы, после установления Советской власти, продолжилась борьба с одним из противником коммунистической идеологии - религиозным сознанием масс. Напомним, что лозунг отделения церкви от государства был выдвинут еще на II съезде РСДРП в 1903 году. Один из пунктов программы РКП(б), принятой на VIII съезде партии в 1919 году, также гласил: "По отношению к церкви РКП не удовлетворяется дикретированным уже отделением церкви от государства и школы от церкви... Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими классами и организацией религиозной пропаганды, содействуя фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительскую и антирелигиозную пропаганду".429
    По отношению к мусульманам на протяжении довольного длительного времени (в ряде мест - вплоть до 1930-х годов) эта политика проводилась в более щадящем режиме. На начальном этапе государственного строительства ислам в целом не представлял для партии большевиков реальной угрозы. Более того, с мусульманами можно было консолидироваться в деле устранения конкретного и сильного противника - Русской Православной Церкви. Но когда основные задачи по устранению Православной церкви как одного из главных конкурентов на идеологическом фронте были решены, настало время более жестких действий в отношении мусульман. С этой целью объединялись усилия Восточного отдела Государственного Политического Управления Народного Комиссариата Внутренних Дел (ВО ГПУ НКВД), Агитационно-пропагандистского отдела ЦК ВКП(б) и, в первую очередь, Комиссии по отделению церкви от государства АПО ЦК ВКП(б), а также организации из граждан-добровольцев под названием "Союз (воинствующих) безбожников".
    На Северном Кавказе активисты Союза безбожников занимались антирелигиозной агитацией и пропагандой с большим энтузиазмом и фактически на добровольных началах. В одной из докладных записок председателя Северо-Кавказского краевого совета безбожников, инструктора агитпропотдела крайкома ВКП(б) А. Ряхина на имя заведующего отделом Криницкого говорилось, что условия работы краевого совета Союза безбожников невыносимы. В частности, совет не имел в аппарате ни одного освобожденного работника, а на добровольных основах работать желающих не было. Ряхин писал: "Для работы в других обществах легче привлечь большее количество активов, могущих работать на их участках, но совсем как исключение бывает, кто берет на себя поручение по антирелигиозной работе (все мотивируют неподготовленностью), из-за чего работа держится на отдельных товарищах "любителях-безбожниках", которые также занимаются своей основной работой".430
    Летом 1929 года в городе Ростове-на-Дону состоялся краевой съезд Союза воинствующих безбожников и сотрудников идеологических отделов областных и окружных комитетов ВКП(б). Участники съезда выражали большую обеспокоенность в связи с "беспринципным поведением некоторой части коммунистов на местах". В частности, приводились примеры отказа партийных работников под разными предлогами организовывать ячейки СВБ в аулах и выступать на массовых собраниях с пропагандой атеистических идей.431
    Наступление на позиции религиозных организаций активизировалось. Инструкция административно-организационного управления НКВД РСФСР об использовании помещений религиозными объединениями от 23 февраля 1929 года432 положила фактическое начало планомерному закрытию и перепрофилированию богослужебных зданий. Согласно циркуляру Народного комиссариата земледелия #90 от 13 февраля 1928 года и решению комиссии по вопросам культов при Президиуме ВЦИК от 6 января 1930 года, служители культа были лишены права пользоваться землей "наравне с другими лицами, лишенными избирательных прав, имеющими источники существования от торговли, эксплуатации труда в промышленных и других предприятиях".433
    Служителям культа, демонстративно порвавшим с религией (для чего требовалось заявить о снятии сана официально в печати), предоставлялась возможность встать на учет на бирже труда. Причем, такие лица регистрировались отдельно от остальных безработных и, в отличие от рядовых граждан, не получали никаких льгот, в том числе и пособия по безработице. Они, как правило, направлялись "на физическую и техническую" работу и ни под каким предлогом не могли быть направлены в органы просвещения, на заводы и управления военной промышленности. Через пять лет примерного труда отрекшиеся от сана получали право голоса в избирательных кампаниях.434
    Но ни в коем случае не менялось их положение в отношении землепользования. Согласно решению Особой коллегии Высшего контроля по земельным спорам, даже после снятия сана религиозные деятели должны были рассматриваться в этом вопросе как служители культа. Особая коллегия сделала разъяснение и в отношении умерших служителей культа: после их смерти все ограничения переходили на их семьи, независимо от состава - будь то учителя, служащие, военнообязанные, право на пользование землей с этих лиц снималось.435
    Продолжалось дальнейшее ужесточение политики в отношении лиц, освобожденных от военной службы по религиозным убеждениям. Более одной тысячи человек (по официальным данным) из разных регионов РСФСР привлекались к лесным работам на казарменном положении в течение 24 месяцев.436 Президиум ВЦИК поручил НКВД "упорядочить" использование уклоняющихся от воинской повинности по религиозным убеждениям следующим путем: такие лица должны были лишаться льгот, предоставленных военнослужащим РККА, в которые входили улучшение "жилищно-санитарных" условий, устранение перебоев продовольственным снабжением и т.п. Одновременно НКВД рекомендовал принять все усилия для изолирования религиозных проповедников и заняться улучшением "политико-антирелигиозной" работы.
    В июне-июле 1931 года на Северном Кавказе были организованы 16 комиссий по рассмотрению религиозных вопросов: 1 - при северокавказском крайисполкоме, 7 - при облисполкомах и 8 - при горсоветах. В 1929, 1934-35 годах по Осетии прокатилась волна раскулачивания. Многие из мусульман Вольно-Магометановского и прилежащих мусульманских сел подверглись насильственному переселению в другие регионы России. После этого было осуществлено новое административное деление и образован Ирафский район. Селение Вольно-Магометановское получило название Чикола. Нынешний муфтий Северной Осетии Дзанхот Хекилаев рассказывал автору, что он с родителями выехал на новое место жительства в Томскую область, где осетины проживали в бараках по соседству с ингушскими семьями. Дз. Хекилаев говорит, что ингуши даже в этих сложных политических условиях продолжали совершать предписания ислама и служили в этом примером для других мусульман.
    В самой Чечено-Ингушетии, в отличие от соседних северокавказских республик, ислам сохранял весьма сильные позиции вплоть до конца 1930-х годов. Даже к началу Великой Отечественной войны в Чечено-Ингушетии действовали 401 мечеть, продолжали читать проповеди более 400 мулл. Власти подозревали о существовании на территории этой автономии тайных суфистских тарикатов, в которые входило большое число мюридов, подчиняющихся своим мюршидам.437
    В Осетии к этому времени позиции ислама были, безусловно, подорваны. С 1930 года начались аресты, ссылки и расстрелы осетинских мулл и имамов. Назовем лишь некоторых из этого скорбного списка: Алихан и Омар Гацаловы, Ханери Дзоблаев - муллы из селения Вольно-Магометановское; Ахмед Тетов - мулла из селения Заманкул; Дата Хаев - мулла из селения Лескен; ингуш Исмаил Яндиев - шейх братства Кунта-Хаджи; муллы-кумыки Ибрагим Алиев, Абдул Давудов, кумык Юша Салимурзаев. Большинство из них по приговору троек ОГПУ НКВД были расстреляны. Кому-то "повезло" больше - их направили на долгие сроки в Исправительно-трудовые лагеря или вместе с семьями сослали в Сибирь.438
    Закрытие мечетей и медресе, запрет на регистрацию мусульманских общин и многочисленные аресты еще не означали, что верующие отказались от своего образа жизни и традиций. Наоборот, политика подавления, проводимая Центром, нередко способствовала усилению религиозности мусульман. Но все-таки нельзя не отметить, что жестокие методы подавления религиозного самосознания в тридцатые годы заставили оставшихся на родной земле осетин приспосабливаться к новым условиям, всяческие признаки религиозности в быту сначала маскировались, а затем начался постепенный отход основной массы в сторону атеизма. О серьезности происходящих изменений говорило и то, что в частности, произошло нарушение в требованиях конфессиональной эндогамии в мусульманских и христианских осетинских семьях.439 Даже в крупных мусульманских селениях дни традиционных религиозных праздников, по рекомендации партийных комитетов, стали объявлять рабочими.440
    Судьба мусульманской школы
    В 1925/26 учебном году на Северном Кавказе функционировали 743 религиозные школы с 15411 учащимися в них.441 Одновременно по всему краю функционировали 1644 мечети.442 Большое число религиозных учреждений вызывало обеспокоенность агитационно-пропагандистского отдела ЦК ВКП(б), и по этому поводу заместитель заведующего орготделом, он же заведующий национальным подотделом ЦК ВКП(б) М. Кобецкий писал инструктору АПО А. Ряхину: "Если бы ты знал, с каким боем приходится работать по вопросу об арабских школах... Во всяком случае, несмотря на заявление тов. Луначарского, что арабские школы распространяют грамотность, возраст учащихся в них будет нормирован, и этот пункт надо считать победой. Независимо ни от чего мы, безбожники, в пропаганде должны и устно, и печатно выступать против школ - этот удел достался нам... Тут волей-неволей придется разбить работу по участкам и брать их по очереди. Работу повести по национальному признаку и в первую очередь взяться за те мусульманские национальности, среди которых коммунисты изжили религиозные предрассудки...".443
    21 августа 1925 года НКВД и Наркомпрос приняли инструкцию #446/72-цс, в которой указывалось, что с этого времени преподавание мусульманского вероучения может проводиться только в мечетях с разрешения облисполкомов и только для лиц, достигших четырнадцатилетнего возраста и представивших свидетельство об этом. Согласно инструкции и на основании закона об отделении церкви от государства, религиозные предметы ни в коем случае не могли преподаваться в общеобразовательной школе. Чтобы получить разрешение на преподавательскую деятельность, представитель духовенства должен был направить заявление в административный орган, в котором указать свое социальное, общественное и служебное положение за время с 1914 года, принадлежность к тому или иному сословию до революции, время присоединения к данному религиозному культу и общественное положение.444 Сокращение религиозных школ шло постепенно, на протяжении нескольких лет.
    На Северном Кавказе, по-прежнему, мусульманские школы делились на два типа: мактаба (низшая религиозная школа) и мадраса (учебное заведение повышенного типа). Срок обучения в мактаба составлял 4-5 лет, единственным учителем здесь был мулла, который обучал детей письму и чтению по Корану. Поступить в мадраса имели возможность немногие, в основном дети состоятельных родителей. В Северокавказском регионе мадраса были только в Дагестане и кабардинском селении Баксан.445 Так что М. Кобецкий, говоря о ликвидации арабских школ, подразумевал уничтожение мусульманских школ обоих типов.
    Действительно, в 1926/27 учебном году их количество сократилось, зато возросла численность учеников в них более чем на 1000 человек. Одновременно с этим увеличилось число арабских школ в Чеченской (до 126) и Карачаевской (до 12) автономных областях. В Ингушетии и Черкесии все осталось на прежнем уровне, зато в Кабардино-Балкарии и Адыгее постановлением НКВД и Народного комиссариата просвещения к концу 1928 года религиозные школы были закрыты полностью, хотя еще некоторое время они продолжали действовать подпольно.446
    В противовес мусульманским школам и мечетям на Северном Кавказе создавались школы социалистического воспитания - "соцвосы", "народные дома", антирелигиозные кружки. По сведениям Союза безбожников, на 1 сентября 1928 года на Северном Кавказе функционировали 5 738 школ "соцвоса", 339 "нардомов" и клубов, 153 антирелигиозных кружка, 143 избы-читальни.447
    В 1920-х годах в селах и городах Северной Осетии еще не наблюдалось серьезных антиисламских гонений, они начнутся лишь в 1930-е годы. Например, в 1920 году в трех кварталах небольшого селения Лескен Ирафского района действовали три мечети и мадраса при них. При мечетях служили не только жители Лескена, но и приглашенные муллы и имамы из соседнего селения Вольно-Магометановское, а также из Кабарды и Балкарии. Окончившие мактаба молодые мусульмане могли продолжить свое образование в Кабарде и Дагестане, а некоторые - в Турции и арабских странах. Состоятельные лескенцы выезжали для совершения хаджа к святыням ислама в Мекку и Медину.
    От руководителей партийной и комсомольской ячеек Лескена, созданных в 1920 году, требовалось начать перестройку жизни села "на новый лад", и в первую очередь провести преобразования в сфере школьного обучения. Первые сообщения о том, что теперь все дети (и мальчики, и девочки) будут обучаться вместе, вызвали панику у большинства мусульман. Кардинальные меры по переводу образования на безрелигиозную основу заняли около пяти лет. В 1924 году для лескенской молодежи был открыт подготовительный класс в Горском педагогическом техникуме, а в 1926 году первых учеников приняла Лескенская средняя школа.448
    Аналогичные мероприятия начались и в соседней с Осетией Ингушетии. Четвертая ингушская областная партийная конференция, состоявшаяся в начале ноября 1927 года, отметила, что "работа по проведению классовой линии в ауле" осложняется из-за влияния на общественное сознание религиозных и бытовых установок. "Эти пережитки, - отмечалось в резолюции по докладу об очередных задачах партии в деревне, - еще во многих случаях продолжают действовать, давая в руки кулацких и близких к ним зажиточных групп дополнительные орудия воздействия на середняка и бедняка, по линии религиозной и бытовой в сторону затемнения классового интереса последних".449
    В июле 1929 года состоялось очередное партийное совещание по мерам улучшения атеистичесакой работы при Агитпропе ЦК ВКП(б). На совещании было принято решение о переходе советской школы от "безрелигиозного воспитания" к "системе атеистического воспитания". Секретарь ЦК ВКП(б) Е.М. Ярославский потребовал: "Пришло время, когда за атеистическую работу должны вплотную взяться люди науки и техники, искусство и литература обязаны ей уделять неустанное внимание".450 Практически одновременно на краевом съезде Союза воинствующих безбожников и сотрудников идеологических отделов областных и окружных комитетов ВКП(б) был поставлен вопрос о немедленной ликвидации мечетских школ в Чечне и Ингушетии, где они продолжали действовать, несмотря на их официальное закрытие. Член краевого комитета партии М.А. Кундухов, выступивший с докладом "Об антирелигиозной работе в национальных областях Северного Кавказа", настаивал на необходимости решения вопроса по мечетям, которые "эксплуатируют труд верующих крестьян".451
    В конце 1920-х годов началось разрушение мечетей в осетинских селах. В 1930 году в Вольно-Магометановском осталась не разрушенной лишь одна мечеть. Она была превращена в заготовительную контору.452 Само село Вольно-Магометановское было укрупнено за счет вхождения в его состав трех колхозов; в них открыли 25 дневных и вечерних школ-ликбезов. При этом власти допускали оскорбления чувств верующих, нападкам подвергались муллы и хаджи. Среди населения распространялся лозунг "Или светская школа, или мечеть".453 Возникала проблема с заведующими школ: своих подготовленных кадров в Вольно-Магометановском не хватало, и никто из других мест не желал ехать в селение, в котором были очень сильны мусульманские традиции, многие жители выступали против светского образования. Особенно большое сопротивление вызывала попытка обучения в школах-ликбезах девочек. Поэтому первоначально открывались отдельные классы для мальчиков (с преподавателями-мужчинами) и девочек (для которых преподавали женщины). Когда приток девочек в школы стал возрастать, раздельное обучение было отменено.
    На переломе Великой Отечественной войны
    К моменту нападения фашистских войск на СССР права мусульман в СССР, так же как и права верующих в целом, не соблюдались. Мусульманские общины страны подчинялись духовному центру, находящемуся в городе Уфе. Всего по стране функционировало 1312 мечетей (а в начале 1920-х годов только по одному северокавказскому региону было зарегистрировано до 2 тысяч мечетей); численный состав прихожан составлял, по официальным данным, 35947 человек.454 Но закрытие мечетей и медресе, запрет на регистрацию мусульманских общин еще не означали, что верующие отказались от своего образа жизни и традиций. И, как уже отмечалось, политика подавления, проводимая Центром, зачастую способствовала усилению религиозности мусульман.
    В первые месяцы после начала войны были предоставлены некоторые льготы для верующих. Религиозные учреждения, подвергавшиеся ранее жестоким гонениям, получили право юридического лица, разрешение на сбор пожертвований (которые, в свою очередь, направлялись на поддержку фронта), приобретение домов в собственность служителей культа. В связи со сложной обстановкой Народный комиссариат иностранных дел СССР и отделение международной жизни Совинформбюро выступили с предложением о проведении 8 сентября 1941 года радиомитинга для представителей мусульманских народов СССР. Параллельно готовились обращения Центрального духовного управления мусульман, мусульманского духовенства Кавказа и Средней Азии к мусульманам всего мира.
    Большие планы фашистов были связаны с Северо-Кавказским регионом. Гитлер, который прибыл в Полтаву в июле 1942 года для обсуждения планов летнего наступления, заявил: "Моя основная мысль - занять область Кавказа... Если я не получу нефть455 Майкопа и Грозного, я должен прекратить войну...".456 В то же время, 9 июля 1942 года, немецкое командование разделило группу армий "Юг" на группу армий "А" - для действий на Кавказском направлении, и группу армий "Б" - для действий на Сталинградском направлении. В силу вступил план по захвату Кавказа, носивший условное название "Эдельвейс".
    Гитлеровское командование учитывало в своих действиях как национальный, так и религиозный факторы и то обстоятельство, что права верующих в Советском Союзе длительное время были ущемлены. В этом отношении политику Гитлера можно сравнить с политикой партии большевиков по привлечению мусульман на свою сторону на начальном этапе. Гитлер уделял особое внимание вопросам политики по отношению к мусульманским народам СССР и особенно народам Северного Кавказа. Так, в одном из документов Рейха говорилось следующее: "На Кавказе, как нигде в другом месте России, адаты, мусульманские законы и шариат еще крепко держат в руках большую часть горского населения в повиновении...". Фашистские специалисты по Северному Кавказу считали, что горцы по натуре очень наивны, а потому с ними работать легче, чем с другими национальностями. "Нам нужно хорошо вооружить местных бандитов, - говорилось в документе, - передать им важные объекты до прихода германских войск, которые они и сохранят для нас. Когда Грозный, Малгобек и другие районы будут в наших руках, мы сможем захватить Баку и установить на Кавказе оккупационный режим, ввести в горы необходимые гарнизоны, и, когда в горах наступит относительное спокойствие, всех горцев уничтожить".457
    На первом этапе Гитлер предполагал, что в целях дальнейшей ориентации на мусульманские страны было бы неплохо создать из горцев-кавказцев мусульманского вероисповедания специальные батальоны. В связи с этим он заявил: "...Я считаю формирование чисто кавказских батальонов предварительно рискованным делом, но не вижу опасности в создании чисто мусульманских частей".458
    Впрочем, точно так жефашистами создавались воинские части из украинцев, формировались казачьи дивизионы из донских, кубанских, терских и уральских казаков. Украинские добровольческие полицейские отряды входили в состав специальных команд, изымающих у населения продукты питания, занимались выявлением и розыском евреев. Они также находились в составе итальянской кавалерийской группы, немецких охранных дивизий и танковых соединений, в которых выполняли разведывательные функции, проводили обыски и облавы по задержанию партизан, советско-партийного актива и военнослужащих Красной Армии.459
    Фашистский пропагандистский аппарат действовал весьма активно. Для мусульман СССР в Германии печатались пять газет, которые затем вывозились на территорию Советского Союза. На Северный Кавказ направлялась газета "Газават", основное внимание в которой уделялось формированию мусульманских батальонов-легионов. Так, 9 июня 1943 года в #17 газета поместила статью некоего М. Мансура под названием "Легионер должен быть героем, легион - героическим". Настойчивая антисоветская, антикоммунистическая и антиеврейская пропаганда, которой по сути являлась статья, заканчивалась лозунгом: "Каждый горец-легионер должен быть героем, и мы сумеем быть ими! Если наши враги не хотят верить этому, они испытают горькое разочарование. Мы, легионеры Северного Кавказа, докажем, что под немецким знаменем, следуя великим примерам, мы способны на героические подвиги".460
    На первой полосе газеты был помещен официальный документ - "Декларация правительства Германии о передаче земли крестьянам в области, принадлежавшей ранее СССР" со следующими комментариями: "Эта декларация означает конец ужасного большевистского насилия и бесхозяйственности. При царизме и при большевизме крестьяне были несвободны. Теперь же крестьянин станет, наконец, хозяином своего земельного надела. Германия дала крестьянину то, что не смогли дать ему раньше царизм, а потом большевизм".461
    Со своей стороны, советская власть активизировала антифашистскую пропаганду. После захвата немцами Кубани по всему Кавказу стали проводиться антифашистские митинги. 13 августа 1942 года в столице Северной Осетии городе Орджоникидзе состоялся многотысячный митинг представителей Дона и Кубани, Ставрополья, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Чечено-Ингушетии и Дагестана. В обращении "Ко всем народам Северного Кавказа" прозвучали слова великого осетинского поэта и мыслителя прошлого века Коста Хетагурова: "Лучше умереть народом свободным, чем кровавым потом рабами деспоту служить".462
    Несколько призывов к кавказским народам опубликовала в первых числах сентября 1942 года газета "Правда". Так, в одном из них говорилось: "Горские народы!.. Братья! Храбрые джигиты, рожденные в горах Кавказа и на вольных просторах Дона, Кубани, Терека и Сунжи, в степях Калмыкии и Ставропольщины! Поднимайтесь на смертный бой!.. Пусть равнины Северного Кавказа и подступы к кавказским горам станут могилой для немецких разбойников... Для гитлеровских подлецов народы Кавказа - туземцы... Враг стремится разорвать братские узы, которыми спаяны народы Кавказа со всей семьей советских народов".463
    Между тем, в ряде северокавказских автономий фашисты развернули работу по созданию нацистских комитетов. Они обещали населению всяческие поблажки, но в первую очередь - ликвидировать колхозы и открыть мечети. С первых дней оккупации в Нальчике (29 октября 1942 г.) было создано коллаборационистское "Представительство интересов Кабардино-Балкарии", руководство которого призывало население к сотрудничеству с немцами "с целью наладить нормальную жизнь".464
    В ноябре 1942 года в кабардинских и балкарских селениях и в городе Нальчике появилось отпечатанное в типографии "Воззвание к мусульманским народам" за подписью кади Кабардино-Балкарии Хаджи Хозе Хотекова. "Всемогущий Аллах милосерден, - говорилось в воззвании, - и послал нам освободителя в лице фюрера великого германского народа Адольфа Гитлера, спасшего вольнолюбивый народ Кабардино-Балкарии от цепей рабства и безбожия... Вознесем наши молитвы к всемогущему Аллаху за полное очищение вселенной от нечисти безбожия и безверия, за окончательный разгром большевизма, за нашего фюрера Адольфа Гитлера".465
    В пропагандистских целях, направленных на Адыгею, немцы даже привезли с собой эмигрировавшего после революции адыга Султан-Гирея Клыча. Старожилы в адыгских селах вспоминают переходящее от отцов к детям предание, что Султан-Гирею удалось предупредить народ. Когда гитлеровцы возили его по селам, Султан-Гирей дал наказ на адыгском языке избегать опрометчивых шагов, поскольку правление немцев может оказаться недолгим.
    В 1942 году в ряде мест Северного Кавказа фашистам удалось создать военизированные группы в тылу Красной Армии, в их ряды вступали дезертировавшие с фронта горцы. Горцы использовались как проводники в горах и для борьбы с партизанами. По указанию гитлеровцев велись переговоры между балкарцами и карачаевцами об объединении Балкарии и Карачая, руководили переговорами эмигранты Кемметов и Шокманов, приехавшие вместе с немцами. Многочисленные банды, именуемые себя "повстанческими группами", действовали в Черекском и Чегемском ущельях.466
    В августе 1942 года на территории Чечено-Ингушской республики был создан Комитет Чечено-Горской национал-социалистической партии (ЧГНСП). Члены комитета (ее ядро составили около 240 человек), при поддержке части населения, начали подготовку к восстанию в целях свержения советской власти. Был разгромлен Думоевский сельский совет, распущены колхозы. Нарком внутренних Чечено-Ингушетии Албогачиев срочно докладывал наркому внутренних дел СССР Л. Берия: "...Значительно активизировалась деятельность контрреволюционных и бандповстанческих элементов... Отсутствие сил НКВД не позволило ликвидировать вспышки, разгромлен РК ВКП(б), разогнаны партийные и советские работники, разгромлены линии связи с Грозным... Работа по ликвидации банд продолжается. Имеем в наличии 200 красноармейцев, 25 оперработников. Необходимо выделить в распоряжение НКВД ЧИ Республики из состава 19-й Грозненской дивизии войск НКВД весь 141-й стрелковый полк, участвовавший в борьбе с бандитизмом с конца 1941 года".467
    Немецкая оккупация на Северном Кавказе и в других мусульманских регионах СССР сопровождалась не одной лишь пропагандой, уничтожалось множество людей. Но в первую очередь репрессивные меры были направлены против немусульманского населения. Это, опять-таки, по планам фашистского пропагандистского аппарата должно было привести к межнациональным распрям на оккупированных территориях.
    При разработке осетинского направления, фашистский агитпропаппарат уделял меньше внимания религиозному фактору. Упор делался на арийских корнях осетинского народа. Но главным для фашистов, конечно, было выгодное географическое положение Северной Осетии. Важнейшей задачей немецкого командования на южном направлении стал захват города Орджоникидзе и овладение важнейшими магистралями, связывающими центр Северного Кавказа с Закавказьем и нефтяными районами Грозного и Баку.
    С августа по ноябрь 1942 года фашистами были оккупированы Моздокский, Ирафский, Дигорский, Кировский районы Северной Осетии. В захваченных районах фашистами были взорваны почти все мосты; в Чиколе немцы находились около двух месяцев, подвергнув село сильному разрушению. В первых числах ноября 1942 года, пробив оборону советских войск в направлении Чикола, Дигора, Алагир, Гизель, немцы развили наступление на Орджоникидзе. Мусульмане Северной Осетии, как и большинство населения страны, в массовом порядке отправлялись на фронт. Всего же из Северной и Южной Осетии на фронт ушли более 110 тысяч человек.468 Среди них были атеисты, православные, мусульмане. Многие жители Ирафского района участвовали в партизанском движении. Руководство партизанского движения взаимодействовало с руководством 37-й армии, управление которой находилось в местности Калух, неподалеку от селения Чикола.
    Почти две недели в осаде находилась столица Северной Осетии город Орджоникидзе. Более трех месяцев продолжались ожесточенные бои у Эльхотовских ворот. Однако планы немецких оккупантов по захвату города были сорваны, а в первых числах января 1943 года была полностью освобождена вся, занятая немцами, территория Осетии. 1 января 1943 года в Орджоникидзе и многих других городах и селах Осетии состоялись массовые митинги, посвященные освобождению территории Республики от врагов.469 Но осетинские партизанские отряды не прекратили своих действий. Объединившись с партизанами Кабардино-Балкарии, они продолжали оказывать помощь советским частям, проводя рейды в тылу немцев севернее Моздока и Нальчика.
    Очередное выселение горских народов
    После изгнания немцев с оккупированных территорий, советским правительством был рассмотрен вопрос "о поддержке мусульманскими народами фашизма". Было учтено и то, что на сторону немцев перешло много партийных и советских работников, в их числе - члены бюро и инструкторы ВКП(б), секретари первичных партийных организаций, председатели колхозов, учителя и директора школ. 11 февраля 1944 года Верховный Совет СССР принял постановление о ликвидации мусульманских районов.
    Некоторые зарубежные историки считают, что "главной причиной высылки был гнев царской России к этим мятежным племенам", и что причина этой неприязни связана с "непокорностью и мятежами кавказских мусульман в XIX веке", а также их "неповиновением во время революции и коллективизации". Например, профессор Колумбийского университета Нью-Йорка Хабиб Борджиан считает, что обвинение выселенных народов в поддержке немецкой агрессии до сих пор не доказано.470 Такое мнение разделяют некоторые исследователи в странах Европы и в России.
    Но автор позволит себе частично не согласиться с мнением профессора Борджиана. Многие участники тех событий вспоминают, что им фактически приходилось "воевать на два фронта", так как удар противника можно было ожидать как со стороны немцев, так и с тыла, со стороны местного населения.471 Другое дело, что от выселения пострадали тысячи невинных людей, не имевших непосредственного отношения к проявлениям коллаборационизма среди представителей своих народов.
    В течение нескольких дней после принятия постановления о ликвидации мусульманских районов все чеченцы, ингуши, карачаевцы и балкарцы были погружены в товарные вагоны и отправлены в Среднюю Азию и Сибирь. Впоследствии их участь разделили и крымские татары. Только в 1950-е годы мусульмане смогли вернуться на места своего прежнего проживания. Трагедия выселения мусульманских народов имела далеко идущие последствия, став причиной возникновения межнациональных конфликтов в последнее десятилетие ХХ века.
    Операция по выселению горских народов была внезапной и молниеносной. Руководил операцией на месте сам нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия. Для успешного проведения спецоперации использовались партийные работники из числа переселяемых народов и мусульманские лидеры. Так, за день до выселения чеченцев и ингушей, Берия вызвал на беседу председателя Совнаркома Чечено-Ингушетии Моллаева и сообщил ему о решении правительства по переселению горцев. В докладной записке на имя Сталина Берия писал: "Моллаев после моего сообщения прослезился, но взял себя в руки и обещал выполнить все задания, которые ему будут даны в связи с выселением".472 Сорок республиканских партийных и советских работников (чеченцев и ингушей) были прикреплены к двадцати четырем районам. В их задачу входил подбор до двух-трех человек в каждом населенном пункте, которые должны были в день начала операции разъяснять своим односельчанам суть происходящего.
    На беседу к Берии в Чечено-Ингушетии были также приглашены высшие духовные деятели Баудин Арсанов, Абдул Гамид Яндаров, Аббас Гайсумов. Берия объявил им о решении правительства, и "после соответствующей обработки" предложил провести "необходимую работу среди населения через связанных с ними мулл и других местных авторитетов". Как партийно-советским работникам, так и представителям духовенства, принимающим участие в операции, были обещаны льготы по переселению: в несколько раз (по сравнению с остальным населением) увеличивалась норма разрешенных к вывозу вещей.473
    Населенные пункты выселяемых народов блокировались войсками в ночь перед выселением. Опергруппы занимали заранее намеченные места засад и дозоров, чтобы воспрепятствовать бегству жителей. Появление большого количества военных на Северном Кавказе объясняли учебными маневрами частей Красной Армии. Однако, не все верили официальной версии. Часть населения высказывала предположение о возможном выселении горцев, полагая, что при этом будут выселяться только бандиты и немецкие пособники.
    Учитывая масштабы операции и особенности высокогорных районов, на выселение отводилось не более восьми дней. Первые четыре дня - для операции на равнине, а другие - для проведения по выселению из горной местности. На учет были взяты не только жители Чечено-Ингушетии, Карачаево-Черкесии или Кабардино-Балкарии, но и отдельные представители этих народов, проживающие в соседних северокавказских республиках. В связи с этим к операции были привлечены до трех тысяч осетин и семи тысяч дагестанцев "из колхозного и сельского актива", а также русские "сельские активисты". Осетины, дагестанцы, русские использовались и для охраны жилья, скота и другого имущества выселяемых.
    За неделю (23-29 февраля 1944 года) из Чечено-Ингушетии были вывезены 478479 человек, из них 91250 ингушей и 387229 чеченцев. 2016 человек были арестованы за сопротивление военным как "антисоветские элементы". Еще 6 тысяч чеченцев ждали своей участи в высокогорных районах - операция в некоторых из них была отложена на два дня из-за сильного снегопада. Люди чувствовали себя обреченными и почти не пытались бежать. Гарнизон войск НКВД и опергруппа чекистов занималась проческой лесных районов. 177 эшелонов увозили людей из родных мест. Для отправки бывших руководящих работников и духовных лидеров, используемых при проведении операции, был выделен отдельный эшелон.474 Аналогичная операция в Кабардино-Балкарии была проведена 10-15 марта 1944 года. К местам нового поселения в Казахскую и Киргизскую ССР были отправлены 37103 балкарца, 478 человек арестованы за сопротивление властям.475
    Почти сразу же руководство партийно-советских органов Кабарды, Грузии, Дагестана, Северной Осетии приступило к работе по освоению отошедших к этим республикам новых районов.476 После выселения чеченцев и ингушей и ликвидации Чечено-Ингушской автономии, к Северной Осетии был присоединен Пригородный район площадью более 1 тысячи кв. км. Двумя годами ранее, 8 апреля 1942 года, из Ставропольского края был выделен и присоединен к Северной Осетии город Моздок и Моздокский район. В результате территория Североосетинской автономии увеличилась с 6199 кв. км до более чем 10 тысяч кв. км.477 В 1957 году, после реабилитации и возвращении на свою историческую родину ингушей, советское правительство компенсировало им территориальные потери, передав в состав Чечено-Ингушетии часть территории Ставропольского края. В советской и российской историографии эти факты не принято обсуждать широко. По мнению зарубежных исследователей, именно в полувековой давности истории кроются причины кровавых конфликтов последнего десятилетия ХХ века.478
    Трагедия выселения с родных мест северокавказских народов повлекла за собой также ужесточение контроля над оставшимися мусульманскими общинами и их постепенным сокращением, вследствие чего процесс дальнейшей исламизации северокавказских народов был несколько замедлен.

    Глава 7. ИСЛАМ В ОСЕТИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ХХ ВЕКА

    Завершение войны с фашистской Германией сопровождалось кардинальными мерами в отношении многих мусульманских народов СССР. На долгие годы они оказались в ссылке, очередном мусульманском "мухаджирстве". На развитие ислама у представителей этих народов был наложен негласный запрет. Даже после своего возвращения на родину они не могли строить мечети и совершать открыто религиозные обряды. Осетины в меньшей степени пострадали от подобной политики. Но общие антимусульманские тенденции повлияли и на развитие ислама у осетин.
    Ислам на Северном Кавказе в послевоенный период
    После окончания Великой Отечественной войны, а затем и в послевоенный период координационные мероприятия в религиозной сфере были возложены на Совет по делам религиозных культов (СДРК) при СНК СССР, который был организован 19 мая 1944 года. Основная цель, определенная Советом Народных Комиссариатов для учрежденного им органа (постановление #572 от 19.05.44 г.), заключалась в осуществлении связи между правительством Советского Союза и духовными центрами следующих религиозных объединений: армяно-григорианской, старообрядческих, римско-католической, греко-католической, лютеранской и ряда протестантских церквей, мусульманского, иудейского, буддийского вероисповеданий. Вопросами Русской Православной Церкви занимался ранее созданный Совет по делам Русской Православной Церкви.
    На Совет по делам религиозных культов возлагались предварительное рассмотрение вопросов, возбуждаемых духовными управлениями, разработка проектов законодательных актов по вопросам этих культов, своевременное информирование правительства о состоянии религиозных культов, общий учет молитвенных зданий, составление статистических сводок по данному направлению.479 Напомним, что в 30-е годы часть этих функций выполняла Постоянная Комиссия при Президиуме ВЦИК (затем - ЦИК СССР) по вопросам культов, созданная в 1919 году.
    Постановлением СНК СССР #1603 от 19 ноября 1944 года "О порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов" был дан ход возвращению религиозным объединениям молитвенных зданий и открытию при необходимости новых.480 К постановлению была добавлена инструкция (1945), оговаривающая условия открытия культовых помещений. В ней, в противовес постановлениям военных лет, указывалось, что религиозные общества не имеют права юридического лица и права на собственность, вследствие чего на них опять же налагалась масса ограничений, в том числе запрет на воспитательную, производственную и прочие виды деятельности.
    Таким образом, религия вновь загонялась в "подполье". В отчете за четвертый квартал 1947 года уполномоченный СДРК по Дагестанской АССР Закарьяев указывал на то, что в некоторых селениях Дагестана скрытно, на частных квартирах проводилось обучение детей Корану. Такие же сообщения поступали и от других уполномоченных, которые указывали, что религиозная пропаганда наиболее широко распространена в форме агитационных бесед верующих с неверующими (родственниками, знакомыми, соседями), после которых, как правило, неверующие приглашаются на молитвенные собрания, снабжаются религиозной литературой и т.п.481
    Ввиду того что советское законодательство о культах носило несовершенный характер, отмечались его многочисленные нарушения как со стороны верующих, духовенства, так и представителей власти на местах. Например, по большим религиозным праздникам на улицах мусульманских сел и городов появлялись так называемые "бродячие" (незарегистрированные) муллы, которые призывали верующих принять участие в мусульманских богослужениях. С подобными призывами выступали и официальные служители культа. В связи с этим некоторые руководители стали применять незаконные административные меры по отношению к верующим. Даже муллы зарегистрированных мечетей облагались подоходным налогом. За неуплату ими этого налога отдавались распоряжения о закрытии мечети.482
    Хотя существовали и примеры уважительного отношения советской власти к запросам верующих, однако это носило скорее характер исключения из общего правила. Власти были вынуждены постоянно держать мусульманский вопрос под контролем, поэтому 10 октября 1945 года распоряжением СНК СССР было утверждено предложение СДРК об открытии двух мусульманских медресе с числом учащихся в 30 и 60 человек в городах Ташкенте и Бухаре, в которых могли бы обучаться представители всех мусульманских общин СССР.
    Открытие медресе в Бухаре было задержано до 1955 года по вине местных властей, в Ташкенте же, в соответствии с постановлением Узбекской ССР от 29 ноября 1945 года, вновь стало функционировать медресе "Мир-Араб", основанное еще в XVI веке видным мусульманским деятелем того времени Мири-Арабом. С 1946 года в "Мир-Арабе" началась подготовка кадров мусульманского духовенства для республик Средней Азии, Казахстана, Северного Кавказа, а также и для других союзных и автономных республик. Слушатели "Мир-Араба" принимались на обучение только по рекомендации Духовных Управлений.483
    Среди населения Северного Кавказа правительственные постановления относительно свободы отправления религиозных культов были восприняты с надеждой, и почти сразу же с момента их издания группы верующих стали обращаться к местным властям с ходатайствами по вопросу открытия молитвенных зданий. Поскольку большое число северокавказских народов к моменту завершения войны было выселено за пределы Кавказа, то и прошения шли преимущественно из двух республик - Дагестанской и Кабардинской. В течение пяти лет здесь открылось несколько десятков мечетей.484 Всего на 1 мая 1951 года по Северо-Кавказскому краю функционировали 35 мечетей, 26 - в Дагестане, 7 - в Кабарде, 2 - в Адыгейской автономной области. В Северной Осетии ни одна мечеть открыта не была.485
    Приведенные выше цифры показывают, что позиции ислама у осетин были сильно поколеблены. Тем не менее, память о том, что их предки были мусульмане, сохранялась. И когда настанут более благоприятные времена для открытого выражения своей конфессиональной принадлежности, среди осетинских мусульман начнется массовый, идущий "от низов" возврат к своему духовному прошлому.
    Мусульманский вопрос в годы "хрущевской оттепели"
    С приходом к власти Н.С. Хрущева советское правительство стало демонстрировать свою демократичность перед иностранными державами. Это обусловило на первых порах известную либерализацию религиозной политики, что, в частности, выразилось в создании "карманных" религиозных организаций и поддержке конформистски настроенных духовных лидеров. СДРК устраивал приемы иностранных журналистов, которым сотрудники Совета и приглашенные религиозные деятели давали многочисленные интервью, утверждающие о полной свободе религиозных культов в Советском Союзе. Одновременно конформистские духовные лидеры, пройдя соответствующий инструктаж, направляются "для обмена опытом" в зарубежные страны. В этом русле проходили и паломничества советских мусульман к святыням ислама в Саудовской Аравии.
    Первые спорадические хаджи состоялись уже в 1944-1945 годах, и к 50-м годам был накоплен определенный опыт работы с паломниками, выезжающими за рубеж. Инструктирования и реакция на них лиц, отправляющихся в мусульманские государства, подтверждает их полное подчинение госаппарату. Так, 22 июля 1955 года в Мекку направлялась группа мусульман в составе 20 человек из разных регионов Союза. Накануне поездки в течение четырех дней с ними вели беседы председатель СДРК И. Полянский, член СДРК Л. Приходько, инспектор Совета Басис. Во время бесед каждому паломнику объясняли, что, находясь за пределами своей страны, следует помнить, что паломники, это "не только верующие, но и граждане великого социалистического государства, и во всех своих взаимоотношениях с представителями других стран они должны руководствоваться интересами своей Родины".486
    Советская власть пыталась использовать паломников в качестве каналов информации в тех странах, которые находились в сфере влияния иных политических сил. Согласно инструктажу, паломники должны были рассказывать своим собеседникам о достижениях страны в области экономики, культуры, науки, о свободе религии и политике мира и дружбы между народами, проводимой правительством Страны Советов. При встречах с паломниками из других стран следовало не только отвечать на их вопросы, но и самим проявлять активность - спрашивать о их жизни, быте, участии в борьбе за мир.
    По возвращении в Москву паломники писали подробные отчеты о своих встречах и беседах, отвечая на самые детальные вопросы сотрудников СДРК. В то же время при беседах с паломниками из иностранных государств советским мусульманам категорически запрещалось выступать от лица государства. Беседы следовало вести строго от своего имени, в затруднительных случаях рекомендовалось обращаться за консультацией в посольство, особенно при ответах на вопросы иностранных журналистов, которые следовало принимать заранее в письменном виде. Каждому паломнику выдавалась валюта на суточные и квартирные расходы (по 33 золотых рубля на 30 суток). В случае перерасхода инвалюты оговаривалось взыскание утраченной суммы в пятидесятикратном размере.487
    Неудивительно, что инструктированных таким образом советских паломников, боящихся, по сути, собственной тени, мусульмане других стран воспринимали весьма критически, называя их шпионами и советскими агентами. 24 августа 1955 года в турецкой газете "Миллиет" появилась статья под названием "Русские паломники съели в Анкаре по куску арбуза" и подзаголовком: "Паломникам, которым запретили с кем-либо разговаривать на аэродроме, не было разрешено как следует поесть". В статье о паломниках, сделавших остановку на пути в Джидду, приводилось яркое и саркастическое описание появления советских мусульман в турецком аэропорту.
    Однажды жарким солнечным днем в 13 часов 45 минут по местному времени на дозаправку в аэропорте Анкары приземлился самолет из Советского Союза. Двадцать русских паломников в халатах и сапогах появились в здании аэропорта. Присутствующие с интересом разглядывали эту группу странных людей. "По тайному указанию одного-двух "паломников" мрачного вида, которые, казалось, никогда в своей жизни не улыбались, все паломники собрались в кучу", - писала "Миллиет". Судя по тому, что самолет приземлился в аэропорту уже после полудня, можно было предположить, что путники голодны. Кто-то из них попытался заказать себе обед, но руководители группы запретили это делать, по-видимому, с учетом, что при выделении инвалюты лишние расходы не были запланированы. После небольшого совещания все прибывшие дружно заказали себе по стакану чая и большому куску арбуза.
    А дальше газета сообщала: "Они прекрасно знали, что в местах остановок на пути из России в Джидду их подозревали в том, что они являются шпионами. В этом случае им необходимо было доказать, что они не шпионы, а "паломники". Поэтому по указке одного-двух из их среды они в один миг встали из-за столов и отправились искать место для намаза. Им показали это место. Все вместе они совершили обеденный намаз...".
    Возможно, в освещении визита советских мусульман газетой и имелась некоторая тенденциозность, тем не менее, запуганность советских людей перед закордонными "ужасами" была очевидна. Свою статью "Миллиет" заканчивала на весьма саркастической ноте: "Паломники посмотрели на часы, пришло время отлета. С вожделением поглядывая на недоеденные куски арбуза, они направились к самолету, находящемуся на аэродроме под охраной. Настало время прощаться со свободной страной. Когда они вышли из самолета, они, несмотря на давление своих шефов, знали, что пусть даже в течение двух часов, они будут дышать воздухом свободы...".488
    Похожая заметка появилась и в газете "Халкчи" от 24 июля 1955 года. Она называлась "Красные паломники проследовали через Анкару" и сообщала следующее: "Пассажирский самолет Ил-12 #1826 с позывными РПВТ, поднявшийся с симферопольского аэродрома, имея на борту 20 паломников, сделал посадку на гражданском аэродроме Гюверджин. Как нам стало известно, пассажиры под видом паломников представляют собой агентурную организацию, которая встретится в Мекке с тайной советской организацией. Эта советская тайная организация, которая из Бейрута отправится в Джидду, будет следить за деятельностью арабских лидеров в Мекке. Русским кандидатам в паломники не было разрешено на аэродроме ни с кем встречаться. После заправки горючим самолет сейчас же поднялся в воздух".489
    Всего в 1955 году Мекку посетили около 750 тысяч паломников, в том числе из зарубежных государств - почти 200 тысяч человек. На этом фоне 20 советских мусульман весьма красноречиво говорили о "свободе" вероисповедания в СССР. На вопросы иностранных журналистов о том, сколько всего мусульман в СССР, паломники затруднялись ответить. Стандартный ответ, которым их снабдили заранее: учета верующих в СССР ни в прошлом, ни в настоящее время не ведется, так как вера является сугубо личным делом каждого человека, и он хранит ее свято в своем сердце, поэтому установить точное количество верующих невозможно.490
    Попытки верующих укрепиться в своих правах (в частности, визиты жителей мусульманских окраин в Москву с просьбами о регистрации общин и мечетей) привели к тому, что в 1961 году Совет Министров СССР вынес заключение об ослаблении контроля за выполнением духовенством и религиозными объединениями законодательства о культах со стороны местных советских органов. В связи с этим, с точки зрения советской администрации, возникли две негативные тенденции. С одной стороны, ослабление контроля облегчило духовенству возможность нарушать законодательство, а с другой - местные органы власти и должностные лица стали допускать действия, противоречащие законодательству, что опять же служило поводом для недовольства и сопротивления решениям структур власти со стороны верующих.
    Проблемы "свободы вероисповедания" у осетин до распада СССР
    Муфтий Дзанхот-Хаджи Хекилаев вспоминал, как после Великой Отечественной войны он вернулся домой. Уцелевшую в Чиколе мечеть тогда стали разбирать на стройматериалы. Дощатые части пошли на покрытие крыши соседнего сарая, а из кирпича стен сделали печь в пекарне. Восьмидесятилетний муфтий рассказывал, что в один из дней налетел страшный ураган (такие в Дигории и сегодня - не редкость),491 поднял только что постеленную крышу с сарая и бросил ее на дорогу. В здание пекарни влетела шаровая молния, и едва не убила женщину, выпекающую в это время хлеб. С тех пор никто не пытался больше разбирать стены мечети. Жители Чиколы стали считать, что это место наделено святостью. Дзанхот Хекилаев решил, что отныне делом всей его жизни станет проповедь ислама в родном селе.
    В архиве муфтия множество материалов, статей из районной газеты, в которых на мусульман обрушивается буквально лавина нападок и критики за приверженность к исламу. Например, в мае 1967 года районная газета "Ленинец" била тревогу, что "Серьезным упущением первичных партийных организаций является слабое руководство работой агитколлективов и лекторских групп". В передовой статье газеты отмечалось, что "многие агитколлективы распались, и в настоящее время... не слышно живого слова агитатора, лектора, политинформатора".492 А поскольку "парткомы и первичные партийные организации не ведут должной наступательной антирелигиозной пропаганды", то верующие "оживили свою деятельность".
    Подписи с просьбой открыть в селе мечеть были собраны старожилами Лескена. Запросы направлялись в разные инстанции, вплоть до Центрального Комитета КПСС. С подобными просьбами в органы государственной власти обращались и жители селения Чикола. Газета "Ленинец" сообщала, что "бывший учитель труда Чиколинской восьмилетней школы Дз. Хекилаев написал письмо в Ташкент, в центр духовенства Ислама", в котором доказывал необходимость открытия в селе мечети. С просьбами посодействовать в открытии мечети Дзанхот Хекилаев обращался и в Духовное управление мусульман Северного Кавказа, находящееся в Дагестане. "Такому отсталому человеку долгое время было доверено воспитание наших детей", - сетовала газета.
    Партийным организациям Ирафского района вменялось в обязанность улучшить научно-атеистическое воспитание населения, организовать систематическое чтение лекций на антирелигиозные темы, проводить разъяснительную работу среди верующих. Однако на протяжении десятилетий ситуация в Ирафском районе (селения Лескен, Чикола, Хазнидон, Толдзгун и др.) мало изменялась. С той лишь разницей, что большинство верующих к середине 1970-х были уже людьми, получившими школьное и средне специальное образование. Они работали на производстве, были в курсе внутриполитических и международных событий и, как ни парадоксально, еще труднее поддавались антирелигиозной пропаганде.493 Важно отметить, что одновременно религиозность отождествлялась с национальной самобытностью, а отказ от соблюдения мусульманских праздников зачастую сопоставлялся с "отречением от национальных традиций".494
    Х пленум Северо-Осетинского обкома КПСС (апрель 1973 г.) отмечал, что в республике "Неудовлетворительно поставлено атеистическое воспитание в вузах и школах, культпросветучреждениях. Не ведется активной борьбы за внедрение передовых традиций республиканский совет по новым обрядам".495 Пленум обозначил как первоочередную задачу борьбу с религиозными пережитками и проявлениями националистических настроений. По сравнению с религиозным аспектом, проблемы борьбы с преступностью, хищениями на производстве, бюрократизмом ушли на второй план. И это при том, что уровень преступности в республике был оценен как высокий, со значительным количеством особо опасных преступлений - убийств, изнасилований, крупных хищений; большинство особо опасных преступлений ("несмотря на некоторый рост общих показателей раскрываемости") так и оставались нераскрытыми.496
    Несмотря на это, одним из главных требований пленума от бюро обкома, Орджоникидзевского горкома и райкомов КПСС, первичных партийных организаций стало решительное устранение недостатков в атеистическом воспитании населения. В решениях пленума было обозначено: "более активно и квалифицированно вести работу по атеистическому воспитанию населения, искоренению реакционных традиций и обычаев, принять действенные меры по пресечению противозаконной деятельности религиозных сект".497 Пленум также потребовал усилить работу по внедрению в быт новых советских обрядов и традиций, "в работе по интернациональному и антирелигиозному воспитанию смелее и эффективнее использовать школьные, пионерские и комсомольские организации".498
    К середине 1970-х годов активизация агитационно-пропагандистской работы, характерная для 1960-х годов, идет на убыль. На очередном пленуме Орджоникидзевского горкома партии многие докладчики говорили о том, что бюро горкома, райкомы, первичные партийные организации терпимо относятся к деятельности самостийных религиозных общин, "не принимают эффективных мер по пресечению противозаконной деятельности мулл.., вредного воздействия их на отсталую часть населения".499 Стало очевидно, что антирелигиозная работа в целом "ведется робко, носит эпизодический характер...;500 партийные организации неглубоко анализировали состояние и причины сохранения религиозности населения и недостаточно жестко требовали от административных работников "пресечения незаконной деятельности религиозников".501 Сотрудники горкома партии сделали вывод, что, в связи со слабой антирелигиозной пропагандой, все больше молодежи стало прислушиваться к мнению людей старшего поколения относительно вопросов вероисповедания. Пленум потребовал от всех парторганизаций активизировать атеистическую работу в массах, активно внедрять новые социалистические традиции, на основе лучшего народного опыта распространять идейно и эмоционально насыщенные обряды, охватывающие различные стороны труда и быта советских людей.502
    Попытки обращения к национальной истории в начале 1970-х также не приветствовались. Поводом для нападок на традиционную культуру стал доклад генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева в связи с 50-летием СССР. В Осетии также вспомнили известное ленинское высказывание, что "коммунисты больших наций должны прежде всего выступать против проявлений великодержавного шовинизма, а коммунисты малых наций - прежде всего против местного национализма, национальной ограниченности и эгоизма".503 Республиканские власти увидели угрозу стабильности государственного строя и в чрезмерном увлечении историей как попытке "спасти прошлое от настоящего, якобы уничтожающего национальной самобытности".504 Но наиболее пугающим для партийных работников было то, что "уровень и эффективность интернационального воспитания масс еще не отвечают высоким требованиям, которые предъявляет партия".505
    Выступая на Х пленуме обкома КПСС председатель правления Союза писателей Северной Осетии С. Марзоев подверг критике осетинских поэтов Ш. Джикаева и В. Муртазова за "чрезмерное увлечение" такими историческими личностями как Тамерлан и Муса Кундухов: "...Раскаяние Мусы Кундухова не заслуживает поэтического и психологического анализа.. Трагедии таких исторических личностей, как Тимур, - антинародны".506 Критике подверглись и писатели - за "настроения национальной ограниченности, самолюбования, идеализации устаревших обычаев и традиций", и художники, ищущие свое вдохновение в давней истории осетин: "Усердием У. Гассиева и некоторых других художников со стен наших гостиниц, ресторанов, санаториев, домов культуры и других общественных зданий на нас назойливо смотрит если не нарт с рогом в руках, то уж непременно Шатана с чашей пива".507
    Вслед за С. Марзоевым, на пленуме Орджоникидзевского горкома партии в апреле 1973 года редактор журнала "Мах дуг" М. Цирихов выступал против произведений писателей и художников, в которых проявляются настроения "национальной ограниченности, самолюбования, воспевания устаревших обычаев и верований". М. Цирихов подверг огромной критике "чрезмерную детализацию в описаниях старого быта и характеров деятелей далекого прошлого, старинных осетинских обычаев...". Опасения обращения к древней истории осетин он связал с тем, что "культивируется любование пережитками прошлого, патриархальным укладом жизни, домостроевскими нравами, как основной национальной ценностью".508
    Многие из горных сел Осетии в начале ХХ века все еще были населены мусульманами. Но в 1960-е годы началось переселение семей из горных районов на равнину. Сегодня многие из некогда богатых горных селений стоят заброшенными, в некоторых остались жить по пять-семь семей. В настоящее правительство Северной Осетии вновь обратило свое внимание на высокогорные районы. Разрабатывается программа "Горы Осетии".509 Выходцам из горных сел вновь предложили вернуться в родные места, выдавая для восстановления разрушенных домов денежную компенсацию. Немногие возвращаются в горные селения. Но даже в случае возвращения в некоторые из сел потомков коренных жителей, конфессиональная традиция может не восстановиться, поскольку на длительное время была прервана связь поколений.
    Проникновение суфизма в Осетию
    Характерной приметой 1970-х годов в Осетии стали "Народные университеты". В 1973-1974 годах по Ирафскому району было организовано 17 таких "университетов": советской торговли, отдела культуры, педагогических знаний и др., в том числе - атеизма. К тридцатилетнему юбилею победы в Великой Отечественной войне резко активизировалась антиисламская пропаганда. Под эгидой "Университета атеизма" в селении Чикола было, например, проведено собрание под названием "Можно ли верить Корану?" Лекторами-общественниками были подготовлены доклады на темы "История возникновения ислама" и "Реакционная сущность мусульманского братства Кунта Хаджи". По республике широко демонстрировался антирелигиозный фильм Чечено-Ингушской студии телевидения "Тени на светлой дороге".510
    Нужно заметить, что сами осетины в своем большинстве не были последователями суфизма, в том числе суфийского братства "Кадири", появление которого на Северном Кавказе связано с именем чеченского проповедника Кунта Хаджи. Суфизм был распространен среди ингушей в ряде селений Пригородного района Северной Осетии. Представители братства Кунта-Хаджи и Дени-Арсан проживали в населенных пунктах Тарское, Чермен, Куртат, Октябрьское, Дачное, Майское, пригороде Орджоникидзе. По официальным данным, в начале 1970-х годов в Пригородном районе существовало 17 кадирийских общин. Суфии не имели своих молитвенных зданий, собираясь для отправления ритуалов на квартирах и в домах единоверцев.511 "Подпольно" проводились шариатские суды "кхел" для решения семейно-бытовых вопросов. Наиболее активные приверженцы Кунта-Хаджи собирались на квартирах для исполнения "громкого" зикра.512 Газета "Социалистическая Осетия" так описывала проводимый в ряде сел кадирийский зикр: "Непоправимый вред здоровью верующих-мюридов наносит обряд зикр - радение дервишей, носящий исступленный характер, сопровождающийся плясками, прыганием. Обычно он длится несколько часов, до поздней ночи, физически и психически изматывая его участников. Мюриды бегают по кругу и хлопают в ладоши, распевают при этом молитвы, просят у Мухаммеда и Кунта-Хаджи простить им грехи, дать хорошую жизнь...".513
    Уполномоченный Совета по делам религии при Совете Министров по Северо-Осетинской АССР Ф. Комаров, отмечал в 1973 году, что последователи Кунта-Хаджи являются немногочисленной, но весьма активно действующей религиозной группой. В своем обращении к населению уполномоченный заявлял, что существование кадиритов в республике не только противоречит закону, но и вообще образу жизни советского человека, а поэтому должно своевременно пресекаться, а конкретные исполнители таких действий привлекаться к ответственности.514
    Культ шейхов в суфийских общинах тесно переплетался с древней традицией и шариатом. Главы мюридских общин проповедовали, что условием сохранения национальной самобытности, семейной и родовой чести являются почитание памяти мюршидов и соблюдение традиционных обычаев и религиозных обрядов. В 1970-е годы среди суфиев-ингушей, проживавших в Северной Осетии стал распространяться слух, что Кунта-Хаджи не умер в конце ХIХ века, а таинственно исчез и стал махди (скрытым имамом). Старейшины общин уверяли, что Кунта-Хаджи еще явится для того, чтобы установить справедливость. Представители кадирийской общины из Северной Осетии под руководством наставников-мюршидов стали регулярно совершать паломничества к могиле матери Кунта-Хаджи в селение Первомайское Веденского района Чечено-Ингушской АССР.515
    В апреле 1969 года представители кадирийской общины Пригородного района участвовали в тайном собрании братства Кунта-Хаджи (по некоторым данным - на мусульманском кладбище) в селении Альтиево Назрановского района ЧИ АССР. Согласно решению схода, каждый член общины должен был следовать принятым решениям. В "Извлечении из решений схода" говорилось о необходимости возрождения суда представителей старейшин - мехка-кхел и местных адатско-шариатских судов - кхел. В частности, пункт первый "Извлечения..." гласил: "При обоюдном согласии враждующих сторон на почве кровной мести возмездие потерпевшей 5000 рублей".516
    Представители суфийских тарикатов чаще других мусульман шли на игнорирование советских законов в вопросах бракосочетания. Браки и разводы совершались мюршидами по мусульманским канонам. Отмечалось и вступление в брак несовершеннолетних, преследуемое советским законодательством. Но больше всего нападок вызывала традиция многоженства в суфийских семьях. Как сообщала республиканская пресса, в селении Тарском Пригородного района по две жены имели руководители кадирийской общины Х. Эсмурзиев, А. Ханиев, У. Барахоев и другие. Женщины в суфийских семьях соблюдали требования как шариата, так и адата: в частности, соблюдался обычай "избегания"; женщины старались не появляться в общественных местах, редко выходили на улицу. В связи с этим со стороны республиканских властей были нередки негативные высказывания в адрес руководителей Пригородного района, которые не принимали решительных мер, "примиренчески относятся к антиобщественным действиям мюридских группировок".517
    Суфизм в Осетии в преддверии XXI века
    Логическим продолжением развития суфийских общин в конце XX - начале XXI века стали контакты и ориентированность суфиев Северной Осетии на обладающих большим опытом мюридские братства Дагестана. В Дагестане основную массу мусульман составляют приверженцы трех суфийских орденов-тарикатов. Первый из них - накшбандийский, в конце ХХ века представлен в республике несколькими ответвлениями: последователи Таджуддина из Хасавюрта; последователи Рамазана Гимринского (Гимринская община); Ободинская община (ветвь Абдуррахмана-Хаджи ас-Согратлинского; последователи даргинца Магомед-Эмина из Параула (в основном кумыки) и его ученика Магомеда Мухтара - духовного лидера кумыкской общины. К следующему, кадирийскийскому тарикату, проникшему в Дагестан в начале ХХ века из соседней Чечни, принадлежат многие андийцы и чеченцы-аккинцы из числа последователей Кунта-Хаджи. Третий тарикат - Шазилийя представлен в Дагестане так называемой ветвью Сейфуллы-Кади. К нему принадлежат, главным образом, последователи авторитетного в республике богослова Саида Чиркейского.518
    Как было сказано выше, при советской власти суфийские тарикаты, как и религия вообще, преследовались. В начале 1990-х они вышли из "подполья", однако исследователи отмечают, что даже некоторые шейхи плохо разбираются в тонкостях суфизма.519 Тем не менее, тайная пропаганда мистического учения распространяется не только в Дагестане, но и в других регионах Северного Кавказа, в том числе среди осетин. Вполне возможно, что некоторые из осетин-мусульман стали мюридами дагестанских шейхов.
    В 2001 году в РСО-Алания распространялись "Нормы поведения служителей культа - исполнителей религиозных традиций по отношению к тарикатскому шейху - духовному наставнику". Эти наставления гласили, что каждый мусульманин ("мужчина и женщина, ученый и неученый, начальник и подчиненный, старый и молодой") обязан обрести своего духовного наставника-шейха. В наставлениях также говорилось, что "речи некоторых людей о том, что к шейху нельзя идти, не имеют под собой никакого основания...", а "тот, кто говорит, что на самом сложном, длинном, тяжелом пути, ведущем к Аллаху, не нужен проводник, просто является глупцом".520
    В распространяемых среди мусульман Осетии "Адабах" роли мюршидов-шейхов отводилось огромное значение. В частности, говорилось о том, что мюрид должен быть убежден не только в святости своего наставника, но и в том, что он - "наиболее совершенный из тех, кто есть сейчас на земле". При этом, шейх не застрахован и от ошибок, но совершив, а затем заметив ее и раскаявшись, может быть поднят Всевышним "так высоко, куда простой человек не мог бы подняться даже за долгие годы служения".
    Правила этикета требовали особого уважения к шейху: прежде, чем идти к нему, необходимо совершить омовение, как перед совершением намаза. Перед тем как идти к мюршиду, мюрид должен совершить многократное (до 25 раз) прочтение нескольких сур из Корана, при этом необходимо "отдать вознаграждение за прочитанное шейху". Правила этикета запрещают идти к шейху рано утром, поздно вечером и в пятничный день. В присутствии шейха нельзя говорить повышенным тоном и обращаться к другим присутствующим, все свое внимание мюрид должен сосредоточить на своем духовном наставнике. Также нельзя громко смеяться; максимально возможным при проявлении положительных эмоций является улыбка. Свою речь мюрид не может начать до тех пор, пока наставник не договорит и не закончит свою мысль. Нельзя садиться на место наставника, пить из его посуды, смотреть в глаза шейху, при нем нельзя спать или совершать намаз у него на глазах. Согласно правилам суфийского ордена, шейх является наместником Пророка на земле, поэтому "нужно любить его больше, чем своих детей, родителей, имущество и всех людей вообще. Любовь к нему есть условие радости в обоих мирах".
    Выбрав себе духовного наставника, необходимо пойти к нему и взять задание-вирд. Особенно должен торопиться к шейху тот, у кого много грехов, подобно тому, как тяжело больной спешит к врачу. "Правила" настаивали, что тарикат нужно принимать без страха, и не бояться "лишения бараката" за то, что получив задание от шейха, мюрид не сумет его вовремя выполнить: в тот момент, когда шейх дает задание мюриду, Всевышний одновременно дает силы для его выполнения. Тарикатские "адабы" предупреждают: "Не каждый, кто называет себя шейхом, является истинным шейхом. Шейхом может быть тот, кто входит в цепочку шейхов, тянущуюся до самого Пророка.., тот кому передал [по цепочке, силсила] разрешение-иджазу другой шейх, который учит своих последователей тарикату, не меняя его основны, знающий шариат и следующий ему".521
    В начале XXI века дагестанских шейхов избирали своими духовными наставниками как рядовые мусульмане, так и официальные мечетные служители. И эта тенденция была характерна не только для мусульман Осетии или Северного Кавказа в целом: автору известно, что за наставлениями к дагестанским суфиям ездили даже московские мусульмане.
    Трансформация обрядовой практики у осетин-мусульман на рубеже ХХ-ХХI веков
    Несмотря на то, что в последние десятилетия ХХ века в Осетии не существовало официально зарегистрированных религиозных общин, мусульмане как и раньше, продолжали исполнять свои обряды. В первую очередь, это касалось погребального обряда-"дзаназа". Мусульмане по-прежнему продолжают соблюдать уразу - пост во время священного месяца Рамадан, отмечают праздник Курбан-байрам. Широко распространено празднование дня рождения пророка Мухаммада - Маулид. Жители обращаются к муллам с просьбами в составлении талисманов-"дуа" - зашитых в кожаный мешочек изречений из Корана. Верующие носят такие талисманы на груди, или пришивают к складкам одежды.522 Местным органам власти даже в "антирелигиозные" 1970-е годы были известны случаи совершения сунната - ритуального обрезания. "Это дикий, мучительный и позорящий человека обряд совершается глупыми в самых антисанитарных условиях", - возмущался анонимный корреспондент районной газеты.523
    Требования к поведению женщины в мусульманских селах были иными, чем в республиканском центре и городах Северной Осетии. Женщина должна была больше находиться дома, соблюдать традиционные нормы в поведении и одежде: ношение девушками и женщинами блуз с открытыми рукавами, коротких платьев осуждалось. Даже в начале 1980-х годов в семьях мусульман из селения Лескен девушки отказывались посещать светскую школу, принимали активное участие в религиозных обрядах.524
    В случае болезни мусульмане обращались к муллам и знахарям. Например, в Ирафском районе Северной Осетии был широко известен Дода Сагеев. К нему приезжали люди не только из отдаленных сел республики, но и из Кабардино-Балкарии. То лечение, которое предлагал своим пациентам Сагеев, сегодня можно было бы назвать попыткой проведения психоанализа, своеобразной психотерапией. Сфера деятельности этого лекаря была разнообразна: "И едут к Дода отовсюду. С чем только не едут... - критически замечал корреспондент фельетона "Кошмарные сны" в районной газете "Ленинец". - У кого-то муж пьет, кого-то муж покинул. У другого ребенка "сглазили", у третьей юные девичьи годы тают, как мартовский снег, а жениха все нет, прямо одолели кошмарные сны, а кого-то "околдовали": и скотина не приживается, и дома все вкривь и вкось".525 Популярность Сагеева была настолько высока в народе, что иногда в день к нему приезжали более 60 человек.
    Синкретическое сочетание мусульманской и домонотеистической обрядовости наблюдалось повсеместно. Причем, на мусульманские и древние обряды накладывался отпечаток нового времени. Так, широко распространенное у осетин еще в начале ХХ века посвящение коня покойному трансформировалось в посвящение покойному машины. Общественной гласности был предан случай, когда мулла Мисиков из селении Зильги ("бродячий", "самозванный" мулла - то есть действующий без регистрации) провел обряд посвящения покойному автомобиля "Москвич". После похорон Мисиков был старшим на траурных поминках; причем на похоронах участвовали чиновники партийного районного аппарата.526 Думается, что такие случаи были не единичны.
    Комментарии официальных органов по вопросам религиозной обрядовости зачастую были непродуманными и крайне противоречивыми. Один из характерных примеров такой антирелигиозной пропаганды: "У нас строго соблюдается гарантированная Конституцией СССР свобода совести. Никто не имеет право оскорбить религиозное чувство верующих", - так начиналась фраза. Заканчивалась же она следующим утверждением: - "Наш долг помочь верующим в освобождении от когтей религии..., показать до конца вредность и лживость религии, разоблачить корыстные цели новоявленных "мухаммедов"".527 Сохранение веры в Бога, "религиозные предрассудки как пережиток прошлого" объяснялись тем, что "сознание людей отстает от изменений в жизни общества".528
    Исходя из постановлений Х пленума Северо-Осетинского обкома КПСС, 11 мая 1973 года партийные работники Ирафского района собрали на сход жителей селения Чикола. На сходе было объявлено, что "Борьба против пьянства, самогоноварения, религиозных предрассудков и других пережитков прошлого - дело не только партийных, профсоюзных и комсомольских организаций, но и всей общественности, каждого советского человека".529 Сход принял решение "Об усилении борьбы против пережитков прошлого и внедрении в быт новых советских обрядов и традиций". Таким образом уравнивались негативные социальные проявления и вера человека в существование высшей силы добра и справедливости.
    Через полгода вопрос "О работе местных Советов Ирафского района по внедрению в быт новых советских обрядов и традиций" рассматривался на республиканском Президиуме Верховного Совета народных депутатов.530 Выступавший на Президиуме председатель исполкома Ирафского райсовета подвергся особой критике за слабое внедрение советской обрядовости при бракосочетании. При создании осетинской семьи в Ирафском районе немаловажным фактом оставалась конфессиональная принадлежность жениха и невесты. Выход замуж осетинки мусульманки за православного осетина нередко рассматривался как чрезвычайное происшествие, измена предписаниям и шариата, и адата.531 Президиум Верховного Совета обязал исполком Ирафского районного Совета депутатов трудящихся "устранить недостатки по внедрению в быт населения новых советских обрядов и традиций, улучшить организаторскую и воспитательную работу среди населения". Исполкому райсовета было предложено "разработать перспективный план мероприятий по борьбе с пережитками прошлого и внедрению в быт населения района новых советских обрядов и традиций".532
    Однако подобные решения мало влияли на реальную ситуацию. В 1974 году в Ирафском районе произошел небывалый случай: мулла одного из селений запретил похоронить на сельском кладбище школьного учителя. Мулла отказался открыть ворота и впустить на территорию кладбища директора школы и учителей, пришедших, чтобы выбрать место для могилы. Объяснил он свой отказ тем, что умерший - бывший москвич, русский, "а все русские христиане... Кровь мусульманина никогда не смешается с кровью человека иной веры, и прах мусульманина не должен покоиться рядом с прахом гяура".533 Ни председатель сельсовета, ни пенсионеры-колхозники не смогли убедить муллу изменить свое решение. Умершего учителя похоронили в саду одного из колхозников-пенсионеров. И хотя на похороны пришли не только директор школы, парторг колхоза, школьники, односельчане и даже бывшие выпускники Орджоникидзевского университета, в котором когда-то преподавал учитель, но ситуация показала, насколько сильны позиции мусульманского духовенства в районе, перебороть их оказались не в силах никакие официальные инстанции.
    Именно поэтому пресечение религиозной деятельности у органов государственной власти стало отождествляться с пресечением отправления религиозных обрядов. На заявления отдельных представителей духовенства о том, что подобная практика противоречит принципу свободы совести, законодательно закрепленному в Конституции СССР, следовал ответ о том, что "никакого противоречия здесь нет, так как принцип свободы совести предполагает свободу верить или не верить в бога, но не свободу совершать под прикрытием веры такие обряды, которые причиняют вред здоровью человека или заставляют отказываться от исполнения гражданских обязанностей".534
    В 1980-е годы критическая волна по отношению к религии и верующим со стороны партийных чиновников начинает идти на убыль. З.О. Макоева, секретарь Ирафского райкома КПСС в 1984 году уже с некоторым пониманием высказывается относительно похоронных обрядов мусульман. "Много говорится и о том, что на похоронах и поминках продолжают главенствовать самозванные богослужители, - констатирует З. Макоева. - А ведь чувствам людей нужен выход", - продолжает она. Но тут же оговаривается: "Религиозные обряды и обычаи, связанные с похоронами и памятью об умерших, не уйдут от жизни, пока им не будут противопоставлены новые, способные производить на людей сильное эмоциональное впечатление, обряды, очищенные от мистики".535
    Такая сохранность религиозных обычаев и традиций на продолжении всего периода борьбы с "опиумом для народа" говорит о многом. В первую очередь - о глубокой религиозности осетин. Причем, эта религиозность трансформировалась на протяжении многих веков осетинской истории, создавая особый синкретический сплав политеизма и монотеистической культуры.

    Примечания к части II:

    1 Баратов С. История Грузии. Тетрадь III. История средних веков: от нашествия аравитян до освобождения от владычества сельджуков. - С.37.
    2 Lebeau. Histoire de Bas-Empire. - T. XI. - P.335; Баратов С. Указ. соч. - Тетр.II. - С.76.
    3 Баратов С. Указ. соч. - Тетр.II. - С.77.
    4 Скитский Б.В. Очерки истории горских народов. - С.245.
    5 Туманский А.Г. Арабский язык и кавказоведение: Публичная лекция на Тифлисских высших курсах по Кавказоведению, читанная 6 ноября 1910 года. - Тифлис, 1911. - С.30-35.
    6 Баратов С. История Грузии. - Тетр.III. - С.37.
    7 Скитский Б.В. Очерки истории горских народов. - С.37.
    8 Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т.I. Горган и Поволжье в IX-X веках. - М., 1962. - С.128.
    9 Пфаф Б. Материалы для истории Осетии. - С.15.
    10 Lebeau. Ibid. - P.42; Баратов С. Указ. соч. - Тетр.II. - С.77.
    11 Lebeau. Ibid. - P.94-97.
    12 Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетии. - С.15.
    13 Из Ибн ал-Асир. Тарих ал-камиль (Полный свод историй) // Материалы по истории Азербайджана. - Баку, 1940. - С.23.
    14 Так арабы называли Кавказские горы.
    15 Мас'уди. Луга золота и родники драгоценных камней // СМОМПК. - Тифлис, 1908. - XXXVIII. - С.54; Хрестоматия по истории осетинского народа. Т.I. С древнейших времен до 1877 года / Сост., предисл., примеч. и указатели М.П. Санакоева. - Цхинвал, 1993. - С.76.
    16 Караулов Н.А. Сведения арабских авторов // СМОМПК. Вып.38. - Тифлис, 1900. - С.53-54.
    17 Тер-Гевондян А.Н. Армения и Арабский халифат. - Ереван, 1977. - С.87.
    18 Караулов Н.А. Сведения арабских авторов. - С.53-54; Хрестоматия по истории осетинского народа. - Т.I. - С.76.
    19 Артамонов М.И. История хазар. - Л., 1962. - С.209-210.
    20 Brosset M. Histoire de la Gйorgie. I. - S.233. Цит. по: Артамонов М.И. История хазар. - С.218.
    21 Баратов С. История Грузии. - Тетр.II. - С.79.
    22 Григолия К. О чем поведала "Картлис цховреба". - Тбилиси, 1973. - С.46.
    23 Там же. - С.45.
    24 Там же.
    25 Там же.
    26 Там же.
    27 Brosset M. Ibid. - S.233. Цит. по: Артамонов М.И. История хазар. - С.218.
    28 Тер-Гевондян А.Н. Армения и Арабский халифат. - С.87, 90.
    29 Блиев М.М., Бзаров Р.С. История Осетии... - С.97-98.
    30 Григолия К. О чем поведала "Картлис цховреба". - С.64.
    31 Баратов С. История Грузии. Тетрадь IV. История средних веков: от владычества сельджуков до нашествия монголов. - С.31-32.
    32 Баратов С. Указ. соч. - Тетр.III. - C.38.
    33 Баратов С. История Грузии. - Тетр.III. - С.37.
    34 Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербента в X-XI веках. - М., 1963. - C.222-223; Кобищанов Ю.М., Мейер М.С. и др. Очерки истории распространения исламской цивилизации. Т.I. - М., 2002.
    35 История халифов вартапеда Гевонда / Издание Паткалова. - С.9.
    36 Большаков О.Г. История Халифата. Т.III. Между двух гражданских войн (656-696). - М., 1998. - С.176.
    37 Цит. по: Большаков О.Г. Указ. соч. - С.175.
    38 Историк Грузии XIX века Сулхан Баратов так характеризовал этот процесс: "... Влияние аравитян, отразившееся на литературный мир целого востока, дало и слогу грузин другое направление. Грузинский язык принял характер языка господствующего наро-да". Определить же, насколько грузинский язык был более выдержан в отношении использовании метафор, Сулхан Баратов считал невозможным, потому что в грузинской литературе не сохранилось ничего из сочинений, предшествующих доарабскому периоду. И даже ранние части "Картлис-цховреба" были переписаны и отредактированы в XVIII веке. А поэтому, иронически замечал С. Баратов, "Даже и в наше время не оставляют в покое новых грузинских лириков эти звезды, птички, цветочки, яхонты, жемчуги и кристаллы и до тех пор щекочут язык их и беспокоят в минуты вдохновения, пока эти не дадут им места в своей песне". См.: Баратов С. История Грузии. - Tетр.III. - С.42.
    39 Баратов С. Указ. соч. - Tетр.III. - С.42.
    40 Сулхан Баратов высказывает предположение, что христианское летоисчисление было введено в Грузии в 780 году: Баратов С. Указ. соч. - Tетр.III. - С.43.
    41 К этнографии Кавказа // Терские ведомости. - 1901. - 13 июля. - #86. - С.1.
    42 Баратов С. История Грузии. - Tетр.III. - С.40.
    43 Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетии. - С.17.
    44 Караулов Н.А. Сведения арабских авторов. - С.54.
    45 Блиев М.М., Бзаров Р.С. История Осетии. - С.122.
    46 Григолия К. О чем поведала "Картлис цховреба". - С.48.
    47 Там же.
    48 Баратов С. История Грузии. - Тетр.III. - С.13-14.
    49 Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетии. - С.20.
    50 Там же.
    51 Картлис Цховреба. - Тбилиси, 1955. - С.257.
    52 Баратов С. История Грузии. - Тетр.III. - С.14.
    53 Григолия К. О чем поведала "Картлис цховреба". - С.58.
    54 Григолия К. О чем поведала "Картлис цховреба". - С.74.
    55 Цит. по: Баратов С. История Грузии. - Тетр.IV. - С.78.
    56 История и восхваление венценосцев. Грузинский текст перевел, предисловием и примечаниями снабдил К.С. Кекелидзе. - Тбилиси, 1954. - С.56.
    57 По сообщению "Летописи" Ибн-Эль-Асира (1160-1234). Цит. по: Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов относящихся к истории Золотой Орды. Т.I. Извлечения из сочинений арабских. - СПб., 1884.
    58 Георгий Лаша правил Грузией с 1212 по 1222 год.
    59 Через несколько лет после нашествия монгол (в 1225 или 1227 г.) Грузия подверглась опустошительному вторжению войск Джелал ад-Дина. Правда, последний ограничился "насаждением мусульманства" лишь в Закавказье, не перешагнув через Кавказский хребет. См.: Баратов С. История Грузии. Тетрадь V. История средних веков: время владычества монголов. - С.122.
    60 По сообщению "Летописи" Ибн аль-Асира (1160-1234). Цит. по: Тизенгаузен В.Г. Указ. соч.
    61 Вернадский Г.В. История России. Монголы и Русь. - Тверь-Москва, 2000. - С.59.
    62 Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов относящихся к истории Золотой Орды. Т.II. Извлечения из персидских сочинений / Обраб. А.А. Ромаскевича, С.Л. Волина. - М., 1941. - С.145.
    63 Цит. по Губер П.К. Хождение на Восток Марко Поло. - Л., 1929. - С.132-133.
    64 Чингисхан также интересовался мусульманской религией. В период пребывания в Бухаре, он приказал одному из чиновников найти людей, сведущих в исламе. Тогда к Чингисхану явились мусульманский проповедник и судья (кади). Они рассказали об основах (Аркан уд-Дин) своего вероучения, к которым в целом Чингисхан отнесся положительно. Единственное, что вызвало неудовольствие монгольского императора - это хадж, необходимость для каждого мусульманина хоть раз в жизни совершить паломничество к Каабе в Мекку. Чингисхан заметил, что весь мир является домом Бога и молитвы дойдут к нему из любого места. Впоследствии мусульманские проповедники Средней Азии по их просьбе были освобождены от уплаты налогов монголам. В то же время простые монгольские воины, захватывая мусульманские города, пировали в мечетях, заставляя богословов и высших религиозных деятелей прислуживать им и ухаживать за лошадьми, подобно рабам. См.: Д'Оссон К. История монголов от Чингиз-хана до Тамерлана. Т.I. Чингиз-хан / Перев. и предисл. проф. Н. Козьмина. - Иркутск, 1937. - С.142, 184.
    65 Берке (1209-1266), младший брат Батыя. При Берке Золотая Орда фактически обособилась от Монгольской империи. Правивший в Золотой Орде полвека спустя хан Узбек (1313-1342) ввел ислам в качестве государственной религии золотоордынского государства.
    66 Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов... - Т.II. - С.16.
    67 Об этом говорят Ибн Фадл Аллах Эломари, Ибн-Хальдун, аль-Каркашанди. См. Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. - Т.I. - С.245, 379, 406.
    68 Например, Ибн аль-Асир говорит о том, что когда жители Азербайджана изъявили свою покорность монголам, то среди даров было много вина. См.: Тизенгаузен В.Г. Указ. соч - Т.I. - С.44.
    69 Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. - Т.II. - С.17.
    70 Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. - Т.I. - С.151.
    71 Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетии... - С.53.
    72 Маль (араб.) - главный подоходный налог и налог на собственность, взимался как натурой так и деньгами со всякого рода имущества - садов, пашен, мельниц, домов, лавок, маслобоен и т.д.
    73 От араб. слова "алаф" (мн.ч. "улуфа") - сено. Налог, принудительно взимаемый с райатов на корм лошадей и вьючных животных для государственных служащих. Первоначально налог оплачивался натурой (сеной, соломой, ячменем), впоследствии мог быть заменен и денежным налогом.
    74 От перс. слова "бигар" - "понуждение к работе без вознаграждения". Неоплачиваемый обязательный труд на постройках крепостей, укреплений, каналов и дорог, а также во время военных походов.
    75 От перс. "калан" - большой, огромный, громадный.
    76 Григолия К. О чем поведала "Картлис цховреба". - С.85.
    77 Вахушти. География Грузии - С.153.
    78 Brosset M. Ibid. - S.624; Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетии. - С.56.
    79 Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетии. - С.58.
    80 Кузнецов В.А. Путешествие в древний Иристон. - Владикавказ, 1995. - С.53.
    81 Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов... - Т.I.
    82 Ницик П. Из местных преданий и воспоминаний // Терские ведомости. - 1885. - 2 июн. - (#45). - С.3.
    83 Мы - осетинские татары: Интервью председателя Татарского национально-культурного центра им. Г. Тукая Ирфана Якубова журналу "Идел". Материал предоставлен автору муфтием РСО-Алания Д. Хекилаевым в июле 2001 года.
    84 Ницик П. Из местных преданий и воспоминаний - С.3.
    85 Историческая заметка // Терские ведомости. - 1885. - 23 июн. - (#51). - С.2.
    86 Кузнецов В.А. Путешествие в древний Иристон. - С.53.
    87 Вернадский Г.В. История России. - С.239.
    88 Французский ученый и путешественник Дюбуа де Монпере обследовал минарет в 1834 году и видел на ней "остатки весьма поврежденной арабской надписи". Исследователь не сделал с нее копии, а в последующем надпись была разрушена. См. Кузнецов В.А. Указ. соч. - С.56.
    89 Цит. по: Кузнецов В.А. Путешествие в древний Иристон. - С.52.
    90 Академик Российской Академии Наук И.А. Гильденштедт (Гюльденштедт) обследовал Татартуп в 1771 году.
    91 Главани Ксаверио. Описание Черкесии / Сост. и примеч. Л.Г. Лопатинского // СМОМПК. - Тифлис, 1893. - Т.17. - С.170-171.
    92 Крупнов Е.И. Новое в изучении истории Северного Кавказа (по материалам работ Северо-Кавказской экспедиции): Тезисы докладов на заседаниях, посвященных итогам полевых исследований в 1960 году // Отделение исторических наук, Институт археологии, Институт этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая, Институт истории искусств АН СССР. - М., 1961. - С.45-51; Кузнецов В.А. Указ. соч. - С.54.
    93 Емельянова Н. Мусульмане Кабарды. - М., 1999. - С.12.
    94 Пушкин А. Соч. - М.: "ПанЪинтер", 1999. - С.894. - (Золотая библиотека русской классики).
    95 Генерал-фельдмаршал Михаил Семенович Воронцов (1782-1856) был царским наместником на Кавказе с 1844 по 1854 год.
    96 Ницик П. Из местных преданий и воспоминаний - С.3.
    97 К 6 октября праздник был приурочен в связи с завершением уборочных сельскохозяйственных работ. В более раннее время праздник святого Татартупа отмечался летом - перед началом или во время сенокоса. См.: Дзадзиев А.Б., Дзуцев Х.В., Караев С.М. Этнография и мифология осетин: Краткий словарь. - Владикавказ, 1994. - С.135-136.
    98 Н.Б. Осетинские праздники: Из селения Ардонского // Терские ведомости. - 1885. - 20 окт. - (#85).
    99 Тимур (Тамерлан) создатель среднеазиатского государства со столицей в Самарканде был избран эмиром в 1370 году.
    100 Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов... - Т.II. - С.175.
    101 Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетии. - С. 5.
    102 Потомок хана Джучи Тохтамыш стал ханом Золотой Орды в 1380 году.
    103 Тменов В.Х., Бесолова Е.Б., Гонобоблев Е.Н. Религиозные воззрения осетин: История религии - в истории народа. - Владикавказ, 2000. - С.50.
    104 Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. - Т.II. - С.175.
    105 Средневековые персидские и турецкие авторы называли Эльбурзом или Аль-бурзом (Кух-и Аль-бурз) как гору Эльбрус, так и весь Кавказский хребет. В источниках встречается это название для обозначения всего горного Кавказа. См: Тарих-и алам ара-йи Аббаси таалиф-и Искандар-биг Туркман (бе ихтимам-и Ирадж-и Афшар). Дж.I, II. - Тагран, 1350/1971-72.
    106 Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов... - Т.II. - С.122.
    107 Там же.
    108 Хрестоматия по истории осетинского народа. - Т.I. - С.93.
    109 Джанашвили М.Г. Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России // СМОМПК. Вып.XXII. - Тифлис, 1897. - С.53.
    110 АКАК. Т.I. Ч.1. Гуджары и другие акты на грузинском, арабском, персидском и турецком языках (1398-1799). - Д.2.
    111 Правил в Грузии с 1413 по 1442 год.
    112 АКАК. - Т.I. Ч.1. Д.2.
    113 Шериф ад-Дин Йезди, рассказывая о походе Тимура к Эльбрусу, говорит, что он проводился "с целью джихада".
    114 Блиев М.М., Бзаров Р.С. История Осетии... - С.122.
    115 Туганов М.С. К материалам по изучению осетинского народа // Известия Юго-Осетинского НИИ. Вып.IX. - Сталинир, 1958. - С.90-91.
    116 Тменов В.Х., Бесолова Е.Б., Гонобоблев Е.Н. Религиозные воззрения осетин... - С.50.
    117 Вахушти. География Грузии. - С.138.
    118 Более подробно см.: Емельянова Н. Мусульмане Кабарды. - М., 1999.
    119 Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетин. - С.95.
    120 Кудашев В.А. Исторические сведения о кабардинском народе. - Киев, 1913. - С.48.
    121 Тменов В.Х. Осетинское язычество в системе средневековых религиозных верований народов Северного Кавказа // Проблемы этнографии осетин. Вып.2. - Владикавказ, 1992. - С.188-189.
    122 Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетин. - С.97.
    123 Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетин. - С.95.
    124 Там же. - С.95-96.
    125 Штедер Л.Л. Дневник путешествия. - С.35.
    126 Григолия К. О чем поведала "Картлис цховреба". - С.97.
    127 Дзидзоев В.Д. Осетия в системе взаимоотношений народов Кавказа в XVII - начале ХХ века: Историко-этнологическое исследование. - Владикавказ, 2001. - С.147-148.
    128 Гарем турецкого султана: Из газет и журналов // Терские ведомости. - 1901. - 25 февр. - #24.
    129 Смирнов В. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты в XVIII столетии. - Одесса, 1889. - С.10.
    130 Там же. - С.11.
    131 Миллер Вс. Осетинские этюды (Репринтное издание с Ученых записок императорского Московского университета. В.I-III. - М., 1881-1887). - Владикавказ, 1992. - С.422.
    132 Абаев В.И. Избранные труды: Религия, фольклор, литература. - Владикавказ, 1990. - С.42.
    133 Абаев В.И. Избр. труды. - С.47.
    134 Для наглядности приведем небольшой отрывок из учебника по религиоведению, рекомендованного для изучения в средних школах Министерством образования РФ. "Те, кому приходилось путешествовать по Северному Кавказу в районах, населенных осетинами и ингушами, встречали на своем пути странные города. В горах, довольно далеко от селений, раскинулись на большой площади маленькие домики, сложенные из камня, издалека напоминающие ульи. Когда вы подходите ближе, убеждаетесь, что эти города пусты. В окошках домов в полутьме можно различить человеческие останки: черепа, обветренные и потемневшие кости... Эти "города мертвых" - отголоски погребального обряда очень древней религии, распространившейся в эти районы из древней Персии... Сохранившийся у них обычай хоронить умерших в таких каменных склепах, не закапывая покойника, а оставляя тело на воздухе, не связан с нынешними религиозными традициями..." См.: Кулаков А.Е. Религии мира: Пособие для учащихся. - М., 1997. - С.107.
    135 Шах Аббас I (1571-1629) правил Персией с 1587 года.
    136 Во второй половине XIX века в Закавказье продолжали сохраняться поселения кызылбашей-шиитов. См.: Мухаммед Тахир аль-Карахи. Блеск дагестанских сабель... - С.33.
    137 Берадзе Г.Г., Смирнова Л.П. Материалы по истории ирано-грузинских взаимоотношений в начале XVII века: Сведения Ихйа ал-мулук о Грузии. - Тбилиси, 1988. - С.43.
    138 Скитский Б.В. Очерки истории горских народов. - С.314.
    139 Русско-дагестанские отношения XVII - первой четверти XVIII века. - Махачкала, 1958. - С.10; Бушев П.П. История посольств и дипломатических отношений Русского и Иранского государств в 1613-1621 годах: По русским архивам. - М., 1987. - С.57.
    140 Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетин. - С.96.
    141 Скитский Б.В. Очерки истории горских народов. - С.314.
    142 Иса-хан - Георгий, внук царя Александра II, был увезен в раннем возрасте в Иран в качестве заложника, был обращен в ислам и воспитывался при шахском дворе.
    143 Григолия К. О чем поведала "Картлис цховреба". - С.98-99.
    144 Берадзе Г.Г. Смирнова Л.П. Материалы по истории... - С.69.
    145 АКАК. - Т.I. - Ч.1. - С.18.
    146 Скитский Б.В. Очерки истории горских народов. - С.314.
    147 Григолия К. О чем поведала "Картлис цховреба". - С.100-101.
    148 Мульк (араб.) - собственность, владение, унаследованное или купленное на деньги, и другое недвижимое имущество. В персидских документах унаследованное поместье называется "мульк-и мовруси", а купленное на деньги "мульк-и зархарид". "Мульком" называлась земельная рента, уплачивая помещику или малику. См.: Персидские документы Матенадарана. Т.I. Указы XV-XVI веков / Сост. А.Д. Папазян. - Ереван, 1956. - С.232, 234.
    149 В 1749 году Ибрахим шах пожаловал владения Отара Мдивани своему приближенному - амиршикарбаши (от араб. "амир", перс. "шах-и кяр" и тюрк. "баши" мы переводим как "эмиру военных наемников") Ага беку. См.: Тбилисская коллекция персидских фирманов. Т.II / Сост. М.А. Тодуа, И.К. Шамс. - Тбилиси, 1989. - Д.52. - С.83.
    150 Малики - собственники, владельцы мульков.
    151 Тбилисская коллекция персидских фирманов. - Д.23.
    152 Там же. - Д.26, 27.
    153 Там же. - Д.23, 28
    154 Сведения о Грузии 1801 года. - Т.I. - С.344.
    155 Сведения о Грузии 1801 года. - Т.I. - С.344.
    156 Надир-шах Афшар (1688-1747), правил в Иране с 1736 по 1747 год.
    157 Сведения о Грузии 1801 года. - С.344.
    158 Н.И. Покровский совершенно правильно писал по этому поводу, что "...Включение кавказских горцев в состав России было фактом объективно прогрессивным... И все же это лишь одна сторона дела. Другая же касается характера присоединения горцев к России. Присоединение совершалось преимущественно насильственным путем. И историк, исследующий сложные взаимоотношения описываемого периода, должен помнить об обеих сторонах факта, об объективной прогрессивности его в той же мере, как и о реакционности колонизаторских методов". См.: Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля / Под ред. В.Г. Гаджиева, Н.Н. Покровского. - М., 2000. - С.103.
    159 Описывая акт фактического присоединения Кабарды Россией, российский генерал Медем писал, что "прежнее наше влияние и дружественные отношения с Кабардой были утеряны и Кабардинцы, сделавшись уже ревностными магометанами, не только зависимости своей от России не признавали, но мужественно защищали свою независимость". См: Исторический обзор войны России на Кавказе с самого ея начала до наших времен: с царствования Иоанна Васильевича IV до 1840 года: Рукопись генерала Менде // РГАДА. - Ф.1406, оп.1, д.311, л.7.
    160 Сосиев А. Станица Екатериноградская: Историко-статистический очерк // Терский сборник. Вып.5. - Владикавказ, 1903. - С.4.
    161 Там же.
    162 Там же. - С.5.
    163 Потто В.А. Два века Терского казачества (1577-1801). Т.2. - Владикавказ, 1912. - С.146-147.
    164 Нагорная Ингушия / Под ред. доц. Г.К. Мартиросиана, проф. В.Ф. Раздорского, Л.П. Семенова // Известия Ингушского НИИ Краеведения. Вып.1. - С.7-155; Мартиросиан Г.К. Нагорная Ингушия. Социально-экономический очерк // Ингуши: Сборник статей и очерков по истории и культуре ингушского народа. - Саратов, 1996. - С.289.
    165 Мартиросиан Г.К. Указ. соч. - С.15.
    166 В десять осетинских фамилий Тагаурии входили: Дударовы, Кундуховы, Есенеевы, Тугановы, Санаевы, Телатовы, Мансуровы, Дзагеевы, Алдатовы и Тхостовы. См.: Рапорт майора Савельева генерал-лейтенанту Кноррингу от 23 января 1802 года за #29. Наур // АКАК. - Т.I. - Д.527, 645; Письмо генерал-лейтенанта Кнорринга к князю П.Д. Цицианову от 4 декабря 1802 года за #361. Георгиевск // АКАК. - Т.I. - Д.513. - С.411.
    167 Письмо генерал-лейтенанта Кнорринга к князю П.Д. Цицианову от 4.12.1802 г. // Там же.
    168 Потто В.А. Два века Терского казачества. - С.146-147.
    169 Искаженное имя Ахмеда Дударова.
    170 Письмо генерал-лейтенанта Кнорринга к князю П.Д. Цицианову от 4.12.1802 г. // АКАК. - Т.I. - Д.513.
    171 Всеподданнейший рапорт генерал-лейтенанта Кнорринга от 28 июня 1802 года #16 // АКАК. - Т.I. - Д.776. - С.588.
    172 Аманаты содержались и в других городах Грузии, а впоследствии и Осетии (Душете, Владикавказе, Моздоке и др.). В 1830 году, чтобы прекратить восстание в Южной Осетии против эриставов Мачабеловых и Эристовых, генерал Ренненкампф приказал осетинам выдать 134 аманата-заложника. Хотя аманаты состояли на полном российском обеспечении, по свидетельствам очевидцам, они нередко влачили жалкое существование.
    173 Письмо генерал-лейтенанта Кнорринга к князю П.Д. Цицианову от 4.12.1802 г. // АКАК. - Т.I. - Д.513.
    174 Фролов А.П. Генерал-майор Н.П. Слепцов // Терский сборник. Вып.5. - Владикавказ, 1903. - С.217.
    175 Покровский Н.И. Кавказские войны... - С.109.
    176 Мартиросиан Г.К. Нагорная Ингушия. Социально-экономический очерк. - С.289-290.
    177 Блиев М.М., Бзаров Р.С. История Осетии... - С.272.
    178 Терский сборник. Вып.5. - С.6.
    179 Записка статского советника Ковалевского о Грузии //АКАК. - Т.I. - Д.34. - С.111.
    180 Там же.
    181 Мирза Риза-Кули отличился тем, что в сентябре 1804 г. арестовал в Эчмиадзине армянского католикоса Даниила за его приверженность русским и утвердил на его место Давида. Патриарх Даниил был увезен в Персию и находился там некоторое время в заточении, а потом был вновь возвращен на эчмиадзинский престол. См.: АКАК. - T.I. - С.114.
    182 Аналогичное явление наблюдалось в Грузии в период монгольских завоеваний.
    183 Георгий XII (1746-1800), сын Ираклия II, последний царь Картли-Кахети (с 1798 г.). Просил императора Павла I принять Грузию в российское подданство.
    184 Война окончилась победой русских войск, занятием ими территории Северного Азербайджана и подписанием Гюлистанского мирного договора в 1813 году.
    185 Замечания генерал-майора Лазарева в рассуждении всех современных обстоятельств в Грузии // АКАК. - Т.I. - Д.129. - С.184-185.
    186 АКАК. - Т.I. - Ч.II. - Разд.V.
    187 Павел Дмитриевич Цицианов (впоследствии генерал от инфантерии) находился на должности инспектора Кавказской линии, Астраханского военного губернатора и главноуправляющего в Грузии 3 года и 5 месяцев.
    188 Опальные грузинские царевичи после неудачных попыток переворота, как правило, скрывались в Дагестане. Со стороны Ирана велись переговоры с дагестанскими владельцами, снабжение их деньгами. В 1818 году под эгидой Ирана на территории Дагестана был заключен союз трех ханств: Мехтулинского, Аварского и Казикумухского для свержения российской власти в Дагестане. См.: Покровский Н.И. Кавказские войны... - С.131.
    189 Письмо генерал-майора Лазарева к генерал-лейтенанту Кноррингу от 17 февраля 1802 года // АКАК. - Т.I. - Д.452. - С.350.
    190 Тбилисская коллекция персидских фирманов. - Т.II. - С.1059.
    191 Записка статского советника Ковалевского... - С.115.
    192 Тбилисская коллекция персидских фирманов. - Т.II. - С.1059.
    193 Так назывались ханы и амиры, властвовавшие в пограничных областях или наместничествах Сефевидского Ирана. (Арабский синоним "амир ул-умара", персидский - "мир-и миран"). Пограничные наместничества назывались бегларбекствами и были призваны во время опасности объединять вооруженные силы соседних ханств, а последние должны были подчиняться бегларбеку, как главнокомандующему. См.: Персидские документы Матенадарана. Вып.I. Указы XV-XVI веков / Сост. А.Д. Папазян. - Ереван, 1956. - С.226.
    194 Тбилисская коллекция персидских фирманов. - Т.II. - Д.78. - С.112.
    195 Там же.
    196 Там же.
    197 Рапорт генерал-консула Скибиневского от 1 мая 1801 года за #208 // АКАК. - Т.I. - Д.973. - С.683.
    198 Рапорт помощника Борчалинского пристава прапорщика Кананова князю Цицианову от 18 июля 1804 года #232 // АКАК. - Т.I. - Д.222. - С.135.
    199 Письмо архимандрита Виссариона к князю Михаилу Эристову от 23 сентября 1804 года // АКАК. - Т.I. - Д.238. - С.140.
    200 Рапорт титулярного советника Генцаурова генерал-лейтенанту Кноррингу от 1 октября 1802 года. Памбак // АКАК. - Т.I. - Д.846. - С.621.
    201 Проблема похищения людей обращала на себя внимание даже самого российского императора. Александр I, в рескрипте генерал-лейтенанту Кноррингу от 16 декабря 1802 года, писал: "К большому моему неудовольствию.., вижу я, что весьма усиливаются на Линии хищничества горских народов и противу прежних времен несравненно их более случается: то не могу приписать иному, как послаблению и неисправности кордона нашего; рекомендую вам войти в исследование настоящих тому причин и, не упуская времени, предпринять нужные меры к восстановлению тишины и спокойствия на Линии..." См.: Рескрипт от 16 декабря 1802 года // АКАК. - Т.I. - Д.1115. - С.753.
    202 Письмо царевича Александра от 25 августа 1804 года // АКАК. - Т.II. - Д.311. - С.167.
    203 Фирман Фетх-Али-шаха всем старшинам общества Каракал-хана, Осетин и Черкесов от шабана 1219 (1804) // АКАК. - Т.II. - Д.1686. - С.818.
    204 В фирмане Фатх-Али-шаха ко "всему черкесскому народу" от 1804 года, в частности, говоролось: "... Дошло до нашего сведения, что все черкесские мусульмане, движимые чувством рвения к выгодам ислама и по преданности к нашему двору, загородили пути прохода этому племени (т.е. русским гяурам, как это следует из вышеизложенного текста. - Н.Е.) и произвели кровопролиятия между ними. А как ныне со стороны вашего общества оказались такие блистательные заслуги, то высочайшая наша воля состоит в том, чтобы удостоить вас должного за это воздаяния, а потому повелеваем отправить к нашему двору двух-трех человек из высших черкесских фамилий, дабы они, удостоясь лично здесь наших монарших милостей, всегда доводили до нашего сведения о тамошних обстоятельствах и ваших нуждах..." См.: Фирман Фетх-Али-шаха всему Черкесскому народу от рамазана 1219 (1804) // АКАК. - Т.II. - Д.1688. - С.819-820.
    205 Записка статского советника Ковалевского... - С.122.
    206 Всеподданнейший рапорт князя Цицианова от 27 октября 1803 года #101 // АКАК. - Т.II. - Д.422. - С.228.
    207 Проэкт Александрова пути, или дороги, ведущей с Кавказской линии в Грузию // АКАК. - Т.II. - С.224-225.
    208 В 1810 году южные осетины выступили на стороне Левана - сына царевича Юлона, как и отец, "прилепившегося к персам". Представители российской власти, попытавшиеся убедить осетин помочь в поимке царевича, были обескуражены тем, что "... эти осетины, которые клялись нам быть ревностными исполнителями нашего приказания.., сами теперь сделались главнейшими мятежниками...". По приказу Тормасова, взятого в плен осетина Папа Цховреба-швили повесили без суда в Цхинвали, еще шесть человек казнили в соседних осетинских селениях для острастки бунтовщиков. Селения, жители которых вступали в сношения с Леваном, были разорены. См.: Предписание генерала Тормасова генерал-майору Ахвердову от 5 августа 1810 года за #53. Лагерь при реке Кции // АКАК. - Тифлис, 1870. - Т.IV. - Д.640. - С.461. Через некоторое время Левану предложили убежище дигорцы, но это стало известно русским, и возможность побега через Дигорию была пресечена. См.: Рапорт генерал-майора Ахвердова генералу Тормасову от 17 августа 1810 года за #50 // АКАК. - Тифлис, 1870. - Т.IV. - Д.147. - С.112.
    209 В 1812 году чеченцы-кистинцы приняли участие в Кахетинском восстании, организованном царевичем Александром. В связи с этим 4 июня 1813 года была организована карательная экспедиция полковника Тихоновского; русская военная колонна на протяжении более чем 12 км гнала кистин вниз по Аргуну, разоряя их аулы. См.: Сведения о царевиче Александре Ираклиевиче // Терские ведомости. - 1909. - 30 окт. - (#125). - С.3.
    210 Фирман Фетх-Али-шаха к кабардинским, чеченским и осетинским князьям, бекам, узденям, старшинам и народу, от джемади-эс-сани 1219 (1804) - перс. и русск. тексты // АКАК. - Т.II. - Д.1689. - С.820-822; Воззвание Аббас-мирзы к тагаурам от 02.VIII-1810 г. // Тбилисская коллекция персидских фирманов. - Т.II. - Д.121. - С.168-170.; Воззвание Аббас-мирзы к осетинам от 30.IX-1810 г. // Там же. - Д.123. - С.172-173.
    211 Покровский Н.И. Кавказские войны... - С.176.
    212 В связи с творимыми против местного населения бесчинствами в 1801 году генерал-майор Лазарев вынужден был отдать приказ всем воинским подразделениям, расположенным в Грузии. В приказе, в частности, говорилось: "Многие из жителей Грузинских входят ко мне с жалобами, что военные начальники, даже и квартирующие с малыми частями по селениям, вмешиваются во внутренние дела обывателей, самовольно делают наряды подвод и лошадей - меньше по надобнастям службы, как по прихотям своим, берут самовольно и подводы и лошадей..., не платя ни копейки и тем отвлекая земледельцев от упражнений домашних, приводят к расстройству их хозяйство, да вообще допускают подчиненных своих к причинению разных личных обид жителям и к похищению у них скота, живности, плодов и пр.; опустошают их сады и огороды и, вынимая вино из кувшинов, врытых по обыкновению здешнему в землю, от безрассудной шалости наполняют их землею". Завершая описание бесчинств, творимых русскими военными, генерал Лазарев делал следующий вывод: "Все сие ничего иного не представляет, как ослабление дисциплины, - души военной службы...". И предписывал "обывателей здешних не обижать, но ласкать, дабы управление народами здешними именем и властью Его Императорского Величества ограждало их к люблению установленного порядка". Лазарев ставил подчиненных в известность, что замеченные в бесчинствах офицеры будут арестованы, а солдаты "гоняемы сквозь строй, без малейшего послабления". См.: Приказ генерал-майора Лазарева во все полки и другие воинские команды, в Грузии расположенные // АКАК. - Т.I. - Д.516. - С.112.
    213 На Северо-Западном и Центрально-Северном Кавказе карательные экспедиции российских войск проводились в 1779, 1804, 1810, 1818, 1821, 1822, 1829 годы. См.: Емельянова Н. Мусульмане Кабарды. - С.38.
    214 Шейх Мансур, он же - Ушурма Алдинский (1759-1794).
    215 Дневник А. Руновского // АКАК. - Т.XII. - С.1403.
    216 Бларамберг И. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа // АБКИЕА. - С.372.
    217 Донесение П.С. Потемкину, доставленное 01.III-1795 г. через старшину деревни Куллар Кайтуку Бакова // РГАДА. - Ф.23, д.13, ч.10, л.138-138 об.
    218 Смирнов Н. Политика России на Кавказе в XVI-XIX веках. - С.141.
    219 Баландин Д.Н., Викторов И.Г., Тусиков М.М., Шкерин М.Р. Северная Осетия: Политико-экономический очерк Северо-Осетинской АССР. - Орджоникидзе, 1939. - С.209.
    220 М.С. Тотоев справедливо замечает по этому поводу, что немаловажную роль в этом походе сыграло опасения Дударовых, что в связи с закреплением русских на осетинской равнине и во Владикавказе, тагаурские владельцы могут лишиться права на получение дорожных пошлин с лиц, проезжавших по Дарьяльской магистрали. См.: Тотоев М.С. К истории дореформенной Северной Осетии. - Орджоникидзе, 1955. - С.32.
    221 Тотоев М.С. К истории дореформенной Северной Осетии. - С. 33.
    222 Рапорт генерал-поручику П.С. Потемкину от астраханского губернатора Жукова от 2.IX-1785 г. // Архив Академии Наук СССР. - Ф.100, оп.1, л.66, 66 об. Цит. по: Покровский Н.И. Кавказские войны... - С.129.
    223 Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. - СПб., 1871. - Т.II. - С.107.
    224 Бутков П. Материалы для новой истории Кавказа... - С.199.
    225 Гаммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. - М., 1998. - С.69.
    226 Исхаков С.М. "Кристаллизация" горского освободительного движения: Размышления Б. Байтугана об истории мусульман Северного Кавказа и Дагестана // Вопросы истории. - 2001. - #5. - С.10.
    227 Далгат Б. Первобытная религия чеченцев // Терский сборник. Вып.3. Кн.2. - Владикавказ, 1893.
    228 Покровский Н.И. Кавказские войны... - С.117.
    229 Тормасов Александр Петрович (1752-1819), генерал от кавалерии (1801), граф (1816). Главнокомандующий на Кавказе в 1808-1811 годы.
    230 Документальная история образования многонационального государства Российского / Под ред. Г.Л. Бондаревского. - М., 1998. - С.48.
    231 Предписание генерала Тормасова генерал-майору Ахвердову #53 от 5.08.1810 г. // АКАК. - Т.IV. - С.461.
    232 Ермолов Алексей Петрович (1777-1861), генерал от инфантерии (1818). Командующий Кавказским корпусом в 1816-1827 годы.
    233 Записки А.П. Ермолова (1789-1826). - М., 1991. - С.283.
    234 Рукописный фонд ИИЯЛ / Пер. с араб. - Д.1659, л.40.
    235 Покровский Н.И. Кавказские войны... - С.393.
    236 Кавказский сборник. - Т.XIII. - С.81-82.
    237 Паскевич Иван Федерович (1782-1856), граф Эриванский (1828). Наместник на Кавказе в 1827-1830 годы, был главнокомандующим во время русско-иранской и русско-турецкой войн.
    238 Историческая записка о начале духовной войны, или превратного тарикатат / Сост. императорского Штаба штабс-капитаном Веревкиным. После 1827 года // РГАДА. - Ф.1406, оп.1, д.309, л.8 об.
    239 Одной из причин восстания послужили жестокие меры подавления русскими войсками южноосетинских выступлений против притеснений эриставов Мачабеловых и Эристовых.
    240 Тотоев М.С. К истории дореформенной Северной Осетии. - С.61.
    241 АКАК. - Т.VII. - С.355; Тотоев М.С. Указ. соч. - С.62-63.
    242 Мухаммед Тахир аль-Карахи. Блеск дагестанских сабель... - С.23.
    243 Мухаммед Тахир аль-Карахи. Блеск дагестанских сабель... - С.40.
    244 Н.И. Покровский оценивает эти накопившиеся проблемы очень серьезно, считая, что "в 1832-1833 годы суннитская Турция не могла и думать о конфликте с Россией. Ей самой приходилось идти на любые жертвы Николаю I, лишь бы получить помощь против египетского Ибрагима-паши, грозившего самому существованию Оттоманской империи". См.: Покровский Н.И. Кавказские войны... - С.221.
    245 Сведения об учреждении "постоянных кордонов" в Чечне, состоящих из муртазиков, появляются в конце 1840-х годов. Цель учреждения этих кордонов заключалась в том, чтобы "привязать к себе некоторое число горцев, которые всегда были бы готовы жертвовать своей жизнью". Второй целью было "наблюдение в деревнях, не заслуживших еще полного доверия, за исполнением правил шариата и постоянная готовность к действию по первому требованию Шамиля". См.: Копия с рапорта командиру Отдельного Кавказского корпуса командующего войсками в Северном и Нагорном Дагестане генерал-майора Ф.К. Клюки фон Клугенау #34 от 22.III-1843 г. // РГВИА. ВУА. - Д.6468. Цит. по: Покровсикй Н.И. Указ. соч. - С.288, 377.
    246 Максимов Е. Чеченцы. Историко-географический и статистико-экономический очерк // Терский сборник. Вып.3. Кн.2. - Владикавказ, 1893. - С.29.
    247 Мугедин-Магомет Ханова. Истинные и ложные последователи тариката // Сборник сведений о кавказских горцах. Вып.4.
    248 Мухаммед Тахир аль-Карахи. Блеск дагестанских сабель... - С.26.
    249 Касумов А., Касумов Х. Геноцид адыгов. - Нальчик, 1992. - С.25.
    250 Абдулла Омар Оглы. Воспоминания муталлима // ССОКГ. Вып.II. - Тифлис, 1869. - С.61.
    251 Максимов Е. Чеченцы... - С.28.
    252 РГВИА. ВУА. - Д.6164, л.4. Цит. по: Покровский Н.И. Кавказские войны... - С.280.
    253 Воронцов Михаил Семенович (1782-1856), в 1823-1844 - новороссийский и бессарабский генерал-губернатор. С 1844 по 1854 год - наместник на Кавказе.
    254 Покровский Н.И. Кавказские войны... - С.347.
    255 Там же.
    256 Гаммер М. Шамиль... - С.77.
    257 О важности этого пути говорил Карл Маркс, который писал: "Кавказские горы отделяют Южную Россию от роскошных провинций Грузии, Мингрелии, Имеретии и Гурии, отторгнутых Московитянами от мусульман. Этим ноги гигантской империи отрезаны от туловища. Единственная военная дорога, заслуживающая это название, вьется от Моздока к Тифлису через узкое Дарьяльское ущелье, она защищена непрерывной цепью укреплений и подвергается с обеих сторон беспрерывным нападениям враждебных кавказских племен". См.: Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. - Т.IX. - С.533.
    258 Сафара-заде аль-Хаджи Юсуфа Эфенди пятилетним мальчиком отец увез из чеченского аула Алды в Мекку. На чужбине отец умер, а Юсуф через несколько лет поступил в турецкий корпус в Каире, где дослужился до чина полковника. Будучи офицером, он изучал арифметику, инженерное искусство, фортификацию, взрывное дело. Зная хорошо арабский и турецкий язык, издал правила для конных и пеших войск. Кроме того, знал несколько кавказских языков. В 1840 году он отправился из Египта на родину за матерью; но, приехав на Кавказ, очутился в войске Шамиля. Через некоторое время был обвинен Шамилем в передаче секретных сведений князю Барятинскому и заключен в тюрьму, где он пробыл три года. В 1856 году бежал из заключения к русским. Через непродолжительное время скоропостижно скончался. См.: ССОКГ. Вып.VI. - Тифлис, 1872.
    259 Осетинский историк Тотоев М.С., вынужденный требованиями своего времени, в 1950-е годы писал о том, что Сафар-заде аль-Хаджи Юсуф Эфенди (М.С. Тотоев называет его Хаджи-Юсуф) был специально подослан Турцией к Шамилю в качестве советника. Автор проводит параллель между ним и неким турецким шпионом, "у которого были найдены письма Шамиля к начальнику Анатолийской армии и карта Кавказа, составленная им же". См.: Тотоев М.С. К истории дореформенной Северной Осетии. - С.74. Подобные натяжки были связаны с тем, что в решении ЦК КПСС "О руководстве Северо-Осетинского Обкома ВКП(б) идеологической работой в республике" и постановлении V пленума Северо-Осетинского Обкома КПМСС "О состоянии и мерах по улучшению идеологической работы в республике" в марте 1952 года критиковался подход историков в освещении борьбы горцев под руководством Шамиля как к национально-освободительному движению народов Северного Кавказа. В связи с этим некоторые историки, не выдержав давления со стороны идеологических органов, были вынуждены зачастую искажать реальную историческую действительность. Возникшие по данной причине неточности мешают использовать подобные издания в качестве ориентиров в научно-исследовательской работе.
    260 Карта горских народов, подвластных Шамилю (с приложениями) // ССОКГ. Вып.VI. - Тифлис, 1872.
    261 Гедеон. История христианства...
    262 Покровский Н.И. Кавказские войны... - С.285.
    263 Копия с рапорта командиру генерал-майора Клюки фон Клугенау #39 от 22.II-1843 г.; Покровский Н.И. Указ. соч. - С.307.
    264 Исторический обзор войны России на Кавказе... - Л.39.
    265 Покровский Н.И. Указ. соч. - С.289.
    266 Толмачев С.И. Селение Алагир // Терский сборник. Вып.5. - Владикавказ, 1903. - С.113.
    267 Там же. - С.110, 114-115.
    268 Мухаммед Тахир аль-Карахи. Блеск дагестанских сабель... - С.32.
    269 Кавказский календарь на 1883 год. - С.5.
    270 Там же.
    271 Покровский Н.И. Кавказские войны... - С.333. Мухаммад Тахир аль-Карахи передает распространившиеся в то время среди горцев слухи, будто кавказцы, поддерживающие в этой экспедиции Воронцова, по ее завершении бросили ему в почтовый ящик анонимное послание следующего содержания: "Эй ты, собака Воронцов! Да переломает Аллах ноги твои, отсечет руки твои, ослепит глаза твои и сделает немым язык твой. Ты навлек на нас несчастье. Из-за твоего злополучия пали на нас пять бедствий. Ты погубил большинство наших мужчин, загнав их в место гибели. На нас напала холера. Налетели на нас тучи саранчи и навлекли на нас голод. Произошло сильное землетрясение, которым разрушены дома и некоторые селения. И все это из-за твоего злополучия. Нас обрадовали твоим прибытием и мы, радуясь тебе, зря истратили три миллиона". См. Мухаммед Тахир-аль Карахи. Указ. соч. - С.33.
    272 Мухаммед Тахир аль-Карахи. Указ. соч. - С.36.
    273 Кавказский календарь на 1883 год. - С.5.
    274 К. Обзор событий на Кавказе в 1846 году // Кавказский сборник. - Т.XVII. - С.184-185.
    275 Мухаммед Тахир аль-Карахи. Блеск дагестанских сабель... - С.49-50.
    276 Тотоев М.С. К истории дореформенной Северной Осетии. - С.78.
    277 ЦГВИА. - Ф.ВУА, д.6595, лл.207-214.
    278 Магомет-мирза Анзоров получил ранение, от которого через несколько дней скончался, в бою с подразделениями генерала Слепцова в ущелье Гехи 15 июня 1851 года. См.: Рапорт Н.П. Слепцова Ильинскому #1884 от 20.VI-1851 г. // АКАК. Т.Х. - Тифлис, 1885. - С.511.
    279 Материалы по истории Осетии. - Т.I. - С.549.
    280 Дегоев В. О Мусе Кундухове и не только о нем // Дарьял. - 1994. - #4. - С.108.
    281 Мемуары генерала Муса-паши Кундухова (1837-1865) // Звезда. - 2001. - #8. - С.107.
    282 Мемуары генерала Муса-паши Кундухова. - С.112.
    283 Мемуары генерала Муса-паши Кундухова. - С.109.
    284 Там же. - С.113.
    285 Мухаммад Эмин (Амин) был направлен в 1848 году на Северо-западный Кавказ для руководства борьбой адыгских народов.
    286 Письмо А.И. Барятинского М.С. Воронцову от 3.VI-1852 г. // Русский архив, 1888. Кн.2. - #6. - С.195.
    287 Письмо А.И. Барятинского М.С. Воронцову от 5.VI-1852 г. // Там же. - С.197.
    288 Письмо А.И. Барятинского М.С. Воронцову от 4.VI-1852 г. // Там же. - С.196.
    289 Николаи Л.П. Бой под Истису // Кавказ. - 1874. - #99.
    290 Мухаммед Тахир аль-Карахи. Блеск дагестанских сабель... - С.68.
    291 Плющ А. Станица Урухская // Терский сборник. Вып.5. - Владикавказ, 1903. - С.102.
    292 Кавказ (Le Caucase): Орган независимой национальной мысли (Paris). - 1938. - #5/53 (Май). - С.39.
    293 ЦГА РСОА. - Ф.Судного стола, св.25, д.17.
    294 Кавказ (СПб.). - 1854. - #95.
    295 Берже А.П. О выселении горцев // Русская старина. Т.36. - СПб., 1882. - С.176.
    296 Там же. - С.346-347.
    297 РГИА. - Ф.416, оп.3, д.154, лл.10-11.
    298 Кумыков Т.Х. Выселение адыгов // Адыги (Нальчик). - 1992. - #3. - С.92.
    299 Всеподданнейший отчет главнокомандующего Кавказскою армиею... - С.109-115.
    300 Тотоев М.С. К истории дореформенной Северной Осетии. - С.84.
    301 Эту цифру приводит М.С. Тотоев. См.: Тотоев М.С. Указ. соч. - С.88
    302 О 20 тысячах переселившихся чеченцев говорит старший научный сотрудник Центра гуманитарных и социологических исследований РСО-Алании Г.В. Чочиев. См. Чочиев Г.В. Турецкие осетины: мифы и реальность: Интервью // Северная Осетия. - 2000. - 5 фев. - #22(23079).
    303 Иваненков Н.С. Горные чеченцы: Культурно-экономическое исследование Чеченского района Нагорной полосы Терской области // Терский сборник. Вып.7. - Владикавказ, 1910. - С.138.
    304 Тотоев М.С. К истории дореформенной Северной Осетии. - С.89.
    305 Цаликов А. Кавказ и Поволжье. - С.14.
    306 Всеподданнейший отчет главнокомандующего Кавказскою армиею... - С.109-115.
    307 Вот лишь некоторый перечень работ, посвященных проблеме северокавказского мухаджирства: Тотоев М.С. К вопросу о переселении осетин в Турцию (1859-1865). - Дзауджикау (Владикавказ), 1948; Переселение горцев в Турцию / Сост. Г.А. Дзагуров. - Ростов-на-Дону, 1925; Абрамов Я.В. Кавказские горцы. - Краснодар, 1927; К истории переселения горцев Северного Кавказа в Турцию // Труды Карачаево-Черкесского НИИ ИЯЛ. Вып.5. - Ставрополь, 1966; Дзидзария Г.А. Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия. - Сухуми, 1982; Кушхабиев А.В. Черкесы в Сирии. - Нальчик, 1993; Кумыков Т.Х. Выселение азыгов в Турцию - последствие кавказской войны. - Нальчик, 1994; Магомеддадаев А.М. Эмиграция дагестанцев в Османскую империю. Кн.1: Сборник документов и материалов; Кн.2: История и современность. - Махачкала, 2000-2001.
    308 В 1877-1878 годах великий князь Михаил Николаевич являлся также главнокомандующим Кавказской армией.
    309 Всеподданнейший отчет главнокомандующего Кавказскою армиею... - С.109-115.
    310 Крестьянская реформа в Северной Осетии проводилась в три этапа: на первом этапе царское правительство дало право на раздельное поселение фарсаглагов и адамихатов от алдаров и баделят. На втором этапе (1864) в селах равнинной Осетии было введено общинное землепользование. И только на третьем этапе реформы, в 1867 году началось освобождение всех зависимых сословий.
    311 Всеподданнейший отчет главнокомандующего Кавказскою армиею... - С.103.
    312 Берже А.П. О выселении горцев. - С.355.
    313 Гелашвили Л. Мухаджирское (переселенческое) движение среди чеченцев // www.nohchy.ru
    314 Пример подобного влияния наблюдался в соседней Чечне. Во время войны 1994-1996 годов первыми восстановили контакты с Грозным иорданские чеченцы. Министром иностранных дел в правительстве Д. Дудаева был иорданец Шамсутдин Юсеф, а духовным представителем черкесской диаспоры - старейший член иорданского парламента шейх Абдул Бакы Джамо, прибывший в Грозный по приглашению министра иностранных дел в дудаевском правительстве Мовлади Удугова. См.: Сегодня. - 1998. - 8 авг.
    315 Письма из Сирии // Социалистическая Осетия. - 1958. - 31 авг.
    316 Северная Осетия. - 2000. - 5 фев. - #22(23079).
    317 Письма из Сирии.
    318 Там же.
    319 АКАК. Т.I. - С.894.
    320 Далгат Б. Первобытная религия чеченцев. - С.52.
    321 Сборник газеты "Кавказ", издаваемый О. Константиновым. Первое полугодие 1848 года. - Тифлис, 1848. - С.187-188.
    322 Там же. - С.192.
    323 Там же.
    324 Баландин Д.Н., Викторов И.Г., Тусиков М.М., Шкерин Р.М. Северная Осетия... - С.210.
    325 ЦГА РСО-А. - Ф.11, оп.62, д.325, л.1.
    326 Там же. - Л.8, об.
    327 ЦГА РСО-А. - Ф.11, оп.52, д.1119, лл.168-169 об.
    328 ЦГА РСО-А. - Ф.11, оп.52, д.1119, лл.168-169 об.
    329 Длина одного аршина равняется 71,12 см.
    330 Журнал присутствия областного правления Терской области по I распорядительному отделению. 1 июня 1909 года // ЦГА РСО-А. - Ф.11, оп.52, д.1081, лл.42, 42 об.
    331 Журнал присутствия областного правления Терской области...
    332 Там же.
    333 Дзуцев В., Смирнова С. Жизнь осетинской семьи: Этносоциологический аспект. - Владикавказ, 1993. - С.19.
    334 Гедеон. История христианства...
    335 Берозов Б.П. Переселение осетин с гор на плоскость. - Орджоникидзе, 1980. - С.132, 134.
    336 История Чиколы / Малиев Н.Д., Батыров У.А., Цориев Р.И. и др. - Владикавказ, 1993. - С.11.
    337 Гедеон. История христианства...
    338 Сосиев З. Станица Черноярская. - С.35.
    339 Там же. - С.32.
    340 Там же. - С.33.
    341 Сосиев З. Станица Черноярская. - С.37, 40-41.
    342 Скитский Б.В. Очерки истории горских народов. - С.48.
    343 ЦГА РСО-А. - Ф.Канцелярия начальника Терской обл., ч.1, св.25, д.13. Дело судного стола. Докладная записка князю Барятинскому 1858 г.
    344 Туманов Г.М. Законодательные вопросы и преступность на Кавказе. - СПб., 1901. - С.67.
    345 Касумов А.Х. Разные судьбы. - Нальчик, 1967. - С.16.
    346 Цаликов А. Кавказ и Поволжье. - С.153.
    347 Предписание князя Цицианова генерал-майору Дельпоцо от 29 января 1805 года #54 // АКАК. - Д.1952. - С.958.
    348 Арапов Д.Ю. А.П. Ермолов и его молитва для мусульман Кавказа // Доклады на XXI научной сессии по историографии и источниковедению истории стран Азии и Африки. - М., 2001.
    349 Дроздов И. Начало деятельности Шамиля // Кавказский сборник. Т. ХХ. - Тифлис, 1899. - С.291.
    350 Там же. - С.292.
    351 Записка о положении низших и высших школ (мектебов и медресе) в России // Архив муфтия РСО-Алания Дз.-Х. Хекилаева.
    352 История Чиколы. - С.23.
    353 Каймаразов Г.Ш. Мусульманская система образования в Дагестане // Ислам и исламская культура в Дагестане. -М., 2001. - С.125.
    354 Илларион Иванович Воронцов-Дашков (1837-1916) был наместником на Кавказе на протяжении 1905-1915 годов.
    355 Всеподданнейший отчет за восемь лет управления Кавказом генерал-адъютанта графа Воронцова-Дашкова. - СПб., 1913. - С.10-12.
    356 Сборник Министерства Народного Просвещения за 1870 год. - С.343.
    357 ЦГА РК. - Ф.64, оп.1, д.3475, лл.2-6.
    358 Цаликов А. Кавказ и Поволжье.
    358 Статистический ежегодник России. - Пг.: изд. Центр. стат. комитета МВД, 1915. - С.85-86.
    359 Пространство и население Кавказского края к 1 января 1916 года (по данным уездной администрации) // Кавказский календарь за 1917 год. - Отд. статистич. - С.178-237.
    360 Кавказский календарь на 1885 год: Издан по распоряжению Главноначальствующего Гражданской частью на Кавказе. XL год. - Тифлис, 1884. - С.188.
    361 Баландин Д.Н., Викторов И.Г., Тусиков М.М., Шкерин М.Р. Северная Осетия... - С.213.
    362 Цаликов А. Кавказ и Поволжье. - С.155.
    363 Цаликов А. Кавказ и Поволжье. - С.155.
    364 Там же. - С.156.
    365 Всеподданнейший отчет за восемь лет управления Кавказом генерал-адъютанта графа Воронцова-Дашкова. - СПб., 1913. - С.9.
    366 ГАРФ. - Ф.ДП, 00, 102, оп.233, д.1877, ч.59, л.53.
    367 Дзидзоев В.Д. Экономическое и общественно-политическое состояние Северной Осетии в начале ХХ века (1901-1917). - Владикавказ, 2002. - С.74.
    368 Война: Жизнь в окопах. - Пг., 1915. - #25. - С.9-10.
    369 Опрышко О.Л. Кавказская конная дивизия: 1914-1917. Возвращение из забвения. - Нальчик, 1999; Дзидзоев В.Д. Указ. соч. - С.142-147.
    370 Голос. - 1917. - # 3 (25 окт).
    371 Терский вестник. - 1917. - #136 (17 окт).
    372 Магомедов Ш.М. Октябрь на Тереке и в Дагестане. - Махачкала, 1965. - С.44.
    373 Там же. - С.14.
    374 Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана: Документы и материалы. - С.4-5, 394.
    375 Накануне февральской революции 1917 года Ахмед Цаликов был помощником присяжного поверенного в Петрограде. После февральской революции вошел в Петроградский совет РСДРП. 15 марта 1917 года (по инициативе мусульманских депутатов IV Государственной Думы) создается временное Центральное бюро российских мусульман, Ахмед Цаликов избирается его председателем. В своих статьях (для изданий "Наше Дело", "Возрождение", "Суз" и др.) Ахмед Тембулатович выступает как человек, знакомый глубоко с проблемами мусульман России и Северного Кавказа. Им были высказаны серьезные предложения по реформе мусульманского образования в России в целом и на Северном Кавказе в частности. Выступая с докладом на первом Всероссийском мусульманском съезде в Москве в мае 1917 года, А. Цаликов отклонил принцип конфедерации и федерации на основе территориальных автономий, выразил уверенность в том, что мусульмане не захотят отделяться от России. По мнению Цаликова, единственно приемлемой формой национального самоопределения мусульман страны должна была стать национально-культурная автономия. Резюмируя, Цаликов сказал: "Культурно-национальная автономия мусульман России должна быть гарантирована конституцией страны как публично-правовой институт". См.: Цаликов А. Мусульмане России и федерация // Речи, произнесенные на Всероссийском мусульманском съезде в Москве 1-11 мая 1917 г. - Пг., 1917. - С.24-25.
    376 Цаликов А. Мусульмане России и федерация. - С.3.
    377 Там же.
    378 Тахо-Годи А. Революция и контрреволюция в Дагестане. - Махачкала, 1927.
    379 Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана. - С.76.
    380 Там же.
    381 Магомедов Ш.М. Октябрь на Тереке и в Дагестане. - С.91.
    382 Народная власть. - 1918. - 26 апр. - (#22).
    383 25 лет борьбы за социализм // Хрестоматия по истории РКП(б). - Тифлис: изд. Заккрайкома РКП(б), 1923.
    384 Народная власть. - 1918. - 17 апр. - (#14).
    385 Магомедов Ш.М. Октябрь на Тереке и в Дагестане. - С.100.
    386 Там же. - С.101.
    387 Декрет Об учреждении Комиссариата по делам мусульман // ГАРФ. - Ф.130, оп.2, д.53, л.1.
    388 Отчет о деятельности Центрального Мусульманского Комиссариата при Народном Комиссариате по делам национальностей. Б.д. // ГАРФ. - Ф.1318, оп.1, д.38, л. 137.
    389 Там же. - Л.138-139 об.
    390 Отчет о деятельности Центрального Мусульманского Комиссариата... - Л.139.
    391 Служебная записка народного комиссара иностранных дел СССР Г.В. Чичерина от 10 августа 1923 года; Служебная записка полномочного представителя СССР в Персии Шумяцкого от 18 июля 1923 года // РГАСПИ. - Ф.89, оп.4, д.17, л.2-4.
    392 Отчет о деятельности Центрального Мусульманского Комиссариата... - Л.137 об.
    393 Там же. - Л.138.
    394 Отчет о деятельности Центрального Мусульманского Комиссариата... - Л.138 об.
    395 Гражданская война в Северной Осетии: По воспоминаниям современников. - Орджоникидзе, 1965. - С.313.
    396 Терский вестник. - 1917. - 9 июл. - (#55).
    397 Терский вестник. - 1917. - 14 июл. - (#60)
    398 Цаголов Г. Кровавый день во Владикавказе // Терский вестник. - 1917. - 9 июл. - (#55).
    399 Орджоникидзе Г.К. Статьи и речи. - М., 1956. - Т.I. - С.74.
    400 Шейх Дени Арсанов - чеченец, принадлежал к кадирийскому братству Кунта-Хаджи. С ноября 1917 года - комиссар Грозненского округа. 1 сентября 1917 года Дени Арсанов был назначен помощником командира вооруженного отряда Чеченского исполкома РКП(б). См.: Исхаков С.М. "Кристализация" горского освободительного движения. - С.4.
    401 Магомедов Ш.М. Октябрь на Тереке и в Дагестане. - С.122.
    402 Гамид Далгат - внучатый племянник доктора Магомеда Далагата - почетного гражданина Владикавказа, входившего в попечительский состав мусульманской общины города.
    403 Магомедов Ш.М. Октябрь на Тереке и в Дагестане. - С.82.
    404 Борьба за власть Советов в Дагестане. - Махачкала, 1957. - С.26.
    405 Организация "Гуммет" ("Энергия") возникла в Баку в годы первой русской революции. Она не прекращала свою работу и в последующие годы, провозгласив основной своей задачей разоблачение националистической деятельности мусульманской буржуазии, стремившихся не допустить объединение рабочих-мусульман с русскими рабочими. См.: Известия СНК г. Дербента и его районов. - 1918. - 11 мая. - (#6); Шестой съезд РСДРП(б). Протоколы. - М., 1958. - С.235.
    406 Магомедов Ш.М. Октябрь на Тереке и в Дагестане. - С.117, 126, 156, 158-159.
    407 Терский вестник. - 1917. - 21 окт. (#140).
    408 Терский вестник. - 1917. - 25 окт. (#143).
    409 РГАСПИ. - Ф.354, оп.1, д.10, л.6.
    410 Народная власть. - 1919. - 19 янв.
    411 Голос. - 1918. - 10 фев. (#32).
    412 Цит. по: Баландин Д.Н., Викторов И.Г., Тусиков М.М., Шкерин М.Р. Северная Осетия... Самого источника автору обнаружить не удалось.
    413 Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана. - С.7, 394.
    414 ЦГА РД. - Ф.610, оп.1, д.38, л.12. Цит. по: Магомедов Ш.М. Октябрь на Тереке и в Дагестане. - С.171.
    415 Борьба за установление советской власти в Дагестане: 1917-1921. - М., 1958. - С.112.
    416 Магомедов Ш.М. Октябрь на Тереке и в Дагестане. - С.175.
    417 Орджоникидзе Г.К. Статьи и речи. М., 1956. Т. I. С. 88.
    418 Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии: Сборник документов. - Тифлис, 1919. - С.253.
    419 Бутбай М. Воспоминания о Кавказе: Записки турецкого разведчика. - Махачкала, 1993. - С.6.
    420 Документы внешней политики СССР. - М., 1957. - Т.I. - С.335.
    421 Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана. - С.8.
    422 Там же. - С.166.
    423 Бутбай М. Воспоминания о Кавказе. - С.23.
    424 Там же. - С.61.
    425 Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана. - С.8.
    426 Правда. - 1919. - 14 окт.
    427 История Чиколы. - С.60.
    428 Союз безбожников (СБ) - массовая добровольческая организация (1925-1947). В 1929 года на II съезде СБ переименована в Союз воинствующих безбожников.
    429 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Ч.I. - М., 1954. - С.40-41.
    430 ГАРФ. - Ф.5407, оп.1, ед. хр.16, д.21.
    431 Кундухов М.А. К итогам краевого безбожного съезда // Революция и горец. - 1929. -#7-8. - С. 27.
    432 ГАРФ. - Ф.р-5263, оп.1, ед. хр.3, л.3.
    433 ГАРФ. - Ф.р-5263, оп.1, ед. хр.1, л.4; Ф.р-1235 сч, оп.141, ед. хр.107, л.12.
    434 ГАРФ. - Ф.р-5263, оп.1, ед. хр.1, л.1.
    435 ГАРФ. - Ф.р-1235 сч, оп.141, ед. хр.107, л.14.
    436 ГАРФ. - Ф.р-5263, оп.1, ед. хр.1, л.3-5.
    437 Каратаева М.А. Развитие массового атеизма в Чечено-Ингушетии в период строительства социализма (1920-1940) // Из истории борьбы за власть Советов и социалистических преобразований в Чечено-Ингушетии. - Грозный, 1983. - С.140.
    438 Книга памяти жертв политических репрессий Республики Северная Осетия-Алания. Т.I. - Владикавказ, 1999. - ## 70, 445, 448, 574, 662, 1037, 1087, 1669, 1878, 2048, 2159, 2192, 2326.
    439 Дзуцев В., Смирнова С. Жизнь осетинской семьи. - С.26.
    440 Меликов С.Т. Из опыта атеистической работы партийных организаций автономных республик Северного Кавказа (1917-1941) // Известия Северо-кавказского научного центра Высшей школы. Общественные науки. - 1987. - #2. - С.64.
    441 Меликов С.Т. Истинное лицо "слуг Аллаха". - Орджоникидзе, 1987. - С.55.
    442 ГАРФ. - Ф.5407, оп.1, ед. хр.16, д.21.
    443 ГАРФ. - Ф.5407, оп.1, ед. хр.16, д.21.
    444 ГАРФ. - Ф.р-5263, оп.1, ед. хр.3, л.3.
    445 Меликов С.Т. Истинное лицо "слуг Аллаха". - С.61-62.
    446 Там же. - С.55.
    447 ГАРФ. - Ф.5407, оп.1, ед. хр.16, д.80/с.
    448 Дзатцеев А. Светоч знаний: К 50-летию Лескенской средней школы // Ленинец. - 1976. - 10 авг.
    449 Постановления 4-й областной ингушской партийной конференции. 9-15 ноября 1927 г. - Владикавказ, 1927. - С.11.
    450 Антирелигиозник. - 1929. - #7. - С.75.
    451 Кундухов М.А. К итогам краевого безбожного съезда. - С.27.
    452 Из интервью с муфтием РСО-А Дзанхотом-Хаджи Хекилаевым. Декабрь 2000 года.
    453 История Чиколы. - С.74, 173.
    454 РЦХИДНИ. - Ф.17, оп.125, ед. хр.35, л.75-82.
    455 Нефтяные месторождения Кавказа не зря привлекали внимание фюрера: уже в начале ХХ века самою крупною отраслью добывающей горной промышленности здесь была промышленность нефтяная. В 1915 году в Бакинском промысловом районе 446912736 пудов (в 1914 году - 429156432 пудов), в Грозненском районе - 88111144 пудов (в 1914 году - 98445187 пудов) и в Майкопском - 7866381 пудов (в 1914 году - 4411559 пудов) и в других местностях Кавказского края (Дагестанская область, Тифлисская и Елизаветопольская губернии) - 57113 пудов (в 1914 году - 87582 пудов), в общем же добыто 542965374 пуда, против 532100760 пудов, добытых в 1914 году. См.: Кавказский календарь за 1917 год. Отд статистич. - С.367.
    456 ЦА ФСБ РФ. - Д.ПФ 10545, т.3, л.190-199; Сталинградская эпопея. - М., 2000. - С.21, 25.
    457 Попутько П., Христианин Ю. Именем ВЧК. - Ставрополь, 1982. - С.280.
    458 Верт А. Россия в войне 1941-1945 годов. - М., 1967. - С.418.
    459 ЦА ФСБ РФ. - Ф.3, оп.10, д.136, л.45-73; Сталинградская эпопея. - С.2, 315, 421, 480.
    460 РЦХИДНИ. - Ф.17, оп.125, ед. хр.166, л.182.
    461 Там же.
    462 Битва за Кавказ (1942-1943). - М.; Владикавказ, 2002. - С.8.
    463 Правда. - 1942. - 1, 6 сент.
    464 Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Кавказ: народы в эшелонах (20-60). - М., 1998. - С.163.
    465 Шабаев Д.В. Правда о выселении балкарцев. - Нальчик, 1994. - С.15.
    466 ГАРФ. - Ф.р-9401, оп.2, д.64, л.163.
    467 Репрессированные народы России: чеченцы и ингуши: Документы, факты, комментарии / Сост. Н.Ф. Бугай. - М., 1994. - С.36-37; Хрестоматия по отечественной истории (1914-1945) / Под ред. А.Ф. Киселева, Э.М. Щагина. - М., 1996. - С.575.
    468 Дзанхот Хекилаев также сражался на фронте, был ранен, а после войны вернулся в родное село.
    469 Битва за Кавказ. - С.221.
    470 Борджиан Хабиб. Осетия: Ираноязычная республика на севере Кавказа // Аму-Дарья. Иранский журнал по изучению Центральной Азии и Кавказа (Тегеран). - 2002. - #12. - С.52-53.
    471 Битва за Кавказ. - С.180.
    472 ГАРФ. - Ф.р-9401, оп.2, д.64, л.165-167.
    473 ГАРФ. - Ф.р-9401, оп.2, д.64, л.165-167.
    474 ГАРФ. - Ф.р-9401, оп.2, д.64, л.161-162; Ф.р-9401, оп.2, д.64, л.161-162.
    475 ГАРФ. - Ф.р-9401, оп.2, д.64, л.162.
    476 Там же. - Л.254-256.
    477 Hewsen Robert H. Ossetians // Modern Encyclopedia of Russian and Soviet History. Ed. J.L. Wieczynski, Gulf Breeze. - Vol.26. Fl., 1982. - P.135-143; Борджиан Хабиб. Осетия... - С.52.
    478 Борджиан Хабиб. Указ. соч. - С.52.
    479 ГАРФ. - Ф.6991, оп.4, ед. хр.1, л.1-2.
    480 Там же. - Л.10.
    481 ГАРФ. - Ф.6991, оп.4, ед. хр.2, л.202.
    482 ГАРФ. - Ф.6991, оп.4, ед. хр.23, л.6.
    483 В СССР существовали четыре Духовных Управления Мусульман - ДУМ Средней Азии и Казахстана с центром в городе Ташкенте, ДУМ Европейской части СССР и Сибири (Уфа), ДУМ Закавказья (Баку) и ДУМ Северного Кавказа (Буйнакск). См.: ГАРФ. - Ф.6991, оп.4, ед. хр.132, л.24.
    484 ГАРФ. - Ф.6991, оп.4, ед. хр.75, л.124.
    485 ГАРФ. - Ф.6991, оп.4, ед. хр.24, л.10, 28, 105; ед. хр.25, л.87.
    486 ГАРФ. - Ф.6991, оп.4, ед. хр.23, л.4.
    487 РХЦИДНИ. - Ф.17, оп.125, ед. хр.407, л.59.
    488 ГАРФ. - Ф.6991, оп.4, ед. хр.41, л.143.
    489 Там же. - Л.145.
    490 ГАРФ. - Ф.6991, оп.4, ед. хр.41, л.47.
    491 Сергеева А. Тот ураган прошел. Жизнь возвращается в обычное русло // Иржф. - 2000. - 25 янв.
    492 Повышать боевитость // Ленинец. - 1967. - 20 мая.
    493 Макоева З.О. (секретарь РК КПСС). Внедрять советскую обрядность // Ленинец. - 1984. - 15 нояб.
    494 Усилить организаторскую идейно-воспитательную работу в массах: Х пленум Северо-Осетинского обкома КПСС // Социалистическая Осетия. - 1973. - 10 апр.
    495 Усилить организаторскую идейно-воспитательную работу... // Соц. Осетия.
    496 Там же.
    497 Там же.
    498 Там же.
    499 Повышать эффективность идейно-политического воспитания: С пленума Орджоникидзевского горкома партии // Социалистическая Осетия. - 1973. - 18 апр.
    500 Гуцунаев Р. (председатель правления районной организации общества "Знание"). Выше уровень лекционной пропаганды // Ленинец. - 1975. - 15 март.
    501 Повышать эффективность идейно-политического воспитания... // Соц. Осетия.
    502 Там же.
    503 Усилить организаторскую идейно-воспитательную работу... // Соц. Осетия.
    504 Повышать эффективность идейно-политического воспитания... // Соц. Осетия.
    505 Усилить организаторскую идейно-воспитательную работу... // Соц. Осетия.
    506 Усилить организаторскую идейно-воспитательную работу... // Соц. Осетия.
    507 Там же.
    508 Повышать эффективность идейно-политического воспитания... // Соц. Осетия.
    509 Гапбаева А. Время покажет // Иржф. - 1999. - 27 мая.
    510 Тедеев Г. Целеустремленно и наступательно // Социалистическая Осетия. - 1976. - 7 янв.
    511 Габаков Х. Религия служит национализму // Социалистическая Осетия. - 1974. - 2 мар.
    512 Там же.
    513 Владимиров М. Пережитки ислама и их вред // Социалистическая Осетия. - 1973. -6 мая.
    514 Комаров Ф. Обязателен для верующих и неверующих // Социалистическая Осетия. - 1973. - 11 дек.
    515 Владимиров М. Пережитки ислама и их вред.
    516 Владимиров М. Пережитки ислама и их вред.
    517 Там же.
    518 Саид Чиркейский и Таджуддин Хасавюртовский являются крупными представителями дагестанского суфизма, выступающего за объединение идеологий и последователей всех трех тарикатов.
    519 Независимая газета. - 1999. - 24 февр.
    520 Адабы по отношению к тарикатскому шейху // Материал предоставлен автору в мусульманской общине Владикавказа.
    521 Адабы по отношению к тарикатскому шейху...
    522 Тотиков Б. Тормоз на нашем пути // Ленинец. - 1979. - 23 янв.
    523 Новоявленные "Мухаммеды" // Ленинец. - 1968. - 30 мая.
    524 Перестраиваться, жить и работать по-новому: С пленума райкома партии. Из доклада второго секретаря РК КПСС Ю.И. Селезнева // Ленинец. - 1987. - 16 мая.
    525 Мухаджир Д. Кошмарные сны // Ленинец. - 1982. - 6 мая.
    526 Усилить организаторскую идейно-воспитательную работу... // Соц. Осетия.
    527 Новоявленные "Мухаммеды" // Ленинец.
    528 Там же.
    529 Пережиткам - нет! // Ленинец. - 1974. - 21 мар.
    530 Новые обряды - в быт: В Президиуме Верховного Совета Северо-Осетинской АССР // Социалистическая Осетия. - 1973. - 18 окт.
    531 Габаков Х. Религия служит национализму.
    532 Новые обряды - в быт... // Соц. Осетия.
    533 Тогузаев М. Случай в осетинском селении // Наука и религия. - 1974. - #12.
    534 Комаров Ф. Обязателен для верующих и неверующих.
    535 Макоева З.О. Внедрять советскую обрядность // Ленинец. - 1984. - 15 нояб.
  • Комментарии: 1, последний от 26/01/2009.
  • © Copyright Емельянова Надежда Михайловна (coordinator2006@yandex.ru)
  • Обновлено: 02/12/2006. 383k. Статистика.
  • Монография: Религия
    • Оценка: 7.00*4  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.

    Купить Кирби